Казалось бы, можно согласиться с утверждением Э. Ван дер Зверда, что "советская идеология была всеобщим средством легитимации советского общества". Однако обратной стороной легитимации власти является обеспечение ее эффективности. Средства при этом варьируются от прямого насилия (репрессии, террор) до пробуждения личной заинтересованности людей. В послевоенное время "пространство для применения силовых методов поддержания собственного господства" уменьшилось. Важным способом активации энергии масс на достижение целей государственной идеологии становятся политические мифы, несущие мотивационную нагрузку. Являясь неотъемлемой частью государственной идеологии, политические мифы сообщают ей функции мотивации.
Миф развернутого строительства коммунизма был ориентирован на веру советских людей в "светлое коммунистическое будущее" и в то же время апеллировал к ментальности народа (соборность, патернализм). В этом смысле он принадлежал к советской идеологии, легитимировал политический режим в СССР. Однако его слабым местом было отсутствие фигуры общепризнанного вождя, харизматического героя. В общественном сознании Н.С. Хрущев не соответствовал образу вождя, а, следовательно, не возникало иррациональной веры в его способности как государственного деятеля. Сомнение в эффективности реформаторской деятельности Н.С. Хрущева усугублялось реальной обстановкой, которая не соответствовала заявлениям правительства о близости коммунизма.
После смещения Н.С. Хрущева в 1964 году новое руководство еще некоторое время сохраняло идеологию развернутого строительства коммунизма, однако не особенно популяризировало ее, чему способствовали объективные обстоятельства.
Во второй половине 60-х годов в СССР сложилась кризисная ситуация, обусловленная неспособностью политического руководства решить как проблемы, вызванные вступлением всего мирового сообщества в новый этап научно-технического прогресса, так и задачи, поставленные государственной идеологией перед обществом и государством.
В целом экономическая структура и принципы управления, присущие советской экономической системе 60-х годов, были характерны для позднеиндустриальной экономики. Основные недостатки ее были обусловлены ригидностью плановой экономики и бюрократического аппарата управления, расстановкой отраслевых приоритетов. Развитие научно-технической революции, внедрение новейших достижений науки в производство позволяло невероятно расширить ассортимент промышленной продукции, в том числе предметов личного потребления, развивать вторичные (торговля, переработка) и третичные (услуги) секторы экономики. Однако при составлении восьмого пятилетнего плана оказалось технически невозможно учесть и согласовать все критерии и компоненты выпускаемой продукции. План перестал быть научным и, следовательно, не мог выполнять ни директивные, ни прогностические функции. План сковывал свободу действий предприятий, мешал быстро реагировать на изменение спроса потребителей, тормозил процесс диверсификации производства.
Существенным препятствием для создания и внедрения технологических новаций стал бюрократический аппарат, который настороженно и по большей степени негативно относился к изменениям и реорганизациям, тем более, влекущим сокращение штатов.
Предпочтение ВПК и ТЭК сокращало ассигнования на развитие легкой промышленности, средств коммуникации, сферы услуг, что стало причиной низкого, по сравнению с западными странами, уровня жизни. Диспропорции в развитии различных секторов экономики привели к нехарактерному для позднеиндустриального общества увеличению доли натурального хозяйства в экономической структуре при сохранении реликтового и средневекового способов производства. Эти факторы в совокупности с негибкостью планового хозяйства и бюрократизированной системой управления абсолютизировали те направления экономического развития, которые стали причиной экономического, социального и технологического кризисов второй половины 70-х годов.
Так же требовали разрешения и некоторые внешнеэкономические проблемы. Первые были связаны с образованием социалистического лагеря и требовали решения вопросов социалистической интеграции, а именно ее уровня и условий. На XX съезде партии Н.С. Хрущев, рассматривая экономическую ситуацию в странах социализма, предложил следующую схему отношений внутри мировой системы социализма. Во-первых, это оказание Советским Союзом финансово-кредитной помощи в обеспечении новейшими достижениями научно-технического прогресса. Во-вторых, сохранение за СССР роли ведущей индустриальной державы в социалистическом блоке, тогда как для других стран предпочтительнее определялась специализация на товарах и продуктах повседневного спроса. На базе этого подхода складывается "новый тип международного разделения труда". Большую роль в координации экономической политики социалистических стран играл образованный в 1949 году Совет экономической взаимопомощи. Однако определенный экономический диктат Советского Союза в отношении стран народной демократии, фиксация диспропорций в развитии различных отраслей промышленности, а также между промышленностью и сельским хозяйством закладывали основы для возникновения в будущем существенных трудностей в экономике СССР и всего социалистического лагеря.
В отношении к развивающимся странам СССР оказывал значительную экономическую помощь от направления специалистов до выделения финансовых средств. Позиция донора позволяла Советскому Союзу расширять сферу политического влияния в Афро-азиатском регионе, на Ближнем и Среднем Востоке, тем самым ставя политическую лояльность развивающихся стран в зависимость от экономической помощи СССР. Субсидирование восточных стран социалистической ориентации ложилось существенным грузом на советскую экономику, поскольку диктовалось в большей степени политическими и идеологическими мотивами, нежели экономической выгодой.
В рассматриваемый период советское руководство не раз выдвигало лозунги на тему "догнать и перегнать" капиталистические страны по экономическим показателям, вопрос об экспорте имел в СССР не только экономическое, но и политическое значение. Поскольку экономика ведущих капиталистических стран была более развитой, чем советская, то спрос в ней находили те товары, которые по стоимости были ниже внутренних цен. Это, прежде всего, сырьевые ресурсы, являющиеся традиционным экспортом для России. Поэтому вопрос о качестве товаров был особенно актуален для внутреннего и внешнего рынков.
В целом, к середине 60-х годов во внешнеэкономической политике СССР наблюдались противоречия между состоянием советской экономики и претензиями на ведущую роль в мировой экономике. Структура и основные черты в СССР определялась в соответствии с положениями государственной идеологии. Это стало одной из причин того, что советская экономика не обладала ресурсами, необходимыми в период первой научно-технической революции.
Реформой 1965 года в качестве разрешения противоречий была предпринята попытка использовать в социалистической экономике рыночные механизмы, что придало бы ей мобильность, динамичность, повысило производительность труда. Однако первые итоги реформы показали ее ограниченность системой централизованного планирования и косностью управленческого аппарата. Установка о приоритете тяжелой промышленности несла идеологическую нагрузку, хотя и приходила в несоответствие с новейшими тенденциями макроэкономического развития. С 1940 года в советской экономике все больше увеличиваются диспропорции в развитии предприятий групп А и Б. Это также создавало препятствия для полного раскрытия потенциала, заложенного в реформе 1965 года. Пример проведения экономической реформы в Чехословакии показал, что успехи реформаторов вызывали необходимость подкрепить экономические преобразования политическими и социальными. Боязнь советской правящей элиты потерять политическое господство привела к свертыванию экономической реформы в СССР. Возвращение уравнительности труда усугубило ситуацию тем, что стало причиной сокращения личной трудовой инициативы, вызвало незаинтересованность в создании и использовании рационализаторских предложений, породило снижение общей производительности труда. В результате советская экономика сохранила свои основные черты, в том числе и те, которые тормозили развитие научно-технического прогресса.
Новые экономические, общественно-политические и международные условия детерминировали изменения в социальной сфере и психологии поколения 60-х годов. Для нового поколения была характерна большая независимость мышления, индивидуализм, присущий людям, воспитанным в малой семье из 3-4 человек, более высокий уровень образования, идеализм, вызванный "оттепелью". Такие черты поколения 60-х закладывали основы для демократизации общества. С другой стороны, эмоциональное спокойствие мирного времени, разнообразие потребительских товаров даже при существующем дефиците способствовали формированию потребительского мышления. Ценности материального, бытового порядка имели большее значение для нового поколения, находившего в них возможности для самовыражения. Также сохраняло влияние старое поколение, тосковавшее по порядку, сильной руке. Частые, во многом непоследовательные реформы второй половины 50-х - первой половины 60-х годов вызвали в обществе состояние психологической усталости от перемен, желание стабильности. Таким образом, переложение ответственности за выбор направления развития и ход социально-политических процессов на государство, партийное руководство, ставшее уже привычным для советского общества с конца 20-х годов, свертывало наметившиеся демократические тенденции.
Социально-психологической атмосфере советского общества соответствовала политическая ситуация второй половины 60-х годов. Отход от режима личной власти предопределял иной уровень взаимоотношений партийной элиты и бюрократической системы. В итоге партийная элита получила больше возможностей и прав в осуществлении управленческих функций в исполнительных органах власти. Ее представителей по психологическому складу и методам управления можно охарактеризовать как исполнителей. Провозглашение принципа коллективного руководства гарантировало принятие взвешенных, последовательных решений, что заметно выигрывало по сравнению с импульсивностью и волюнтаризмом, присущим политике Н.С. Хрущева.