Среди причин, отрицательно сказавшихся на положении русских - в национальных республиках Российской Федерации, и резкое падение промышленного производства, ликвидация предприятий ВПК, где русские составляли костяк рабочего класса. Десятки тысяч высококвалифицированных специалистов оказались без работы и каких-то перспектив адаптации к условиям рынка, тем более, что преимущество отдавалось, как правило, представителям титульной нации[53].
"Русская проблема" вроде бы не затрагивает непосредственно проблему этнополитических конфликтов, кроме того, ей почти не уделялось внимания в практике управления. В государственной концепции она упоминается только в связи с задачей "использования русского языка как общегосударственного". Между тем от разрешения этой проблемы во многом зависит возможность предотвращения и периферийного этнического сепаратизма, и межнациональных конфликтов. Например, если бы в свое время удалось избежать исхода из Чечни почти 300 тыс. русских и нескольких десятков тысяч культурно близких им этнических групп, то это, уменьшило бы влияние сепаратистских сил в этой республике. Или если бы политическая активность и уровень самоорганизации русских в Карачаево-Черкесской республике, где они являются численно доминирующей группой, были бы большими, чем ныне, то это могло бы сольно уменьшить или даже устранить вовсе угрозу распада этой республики[54].
Чревата опасностями как ставка на монополизацию политического государства в руках доминирующей русской нации, так и "этнократизация власти" в национальных республиках РФ. Хотя "культ Суверенитетов", пик которого пришелся на 1991-1994 гг., несколько ослаб (это связано с юридическим закреплением политических и экономических прав республик, заключением договоров о разграничении полномочий с федеральным центром), этнократические элиты держат курс на возвышение титульных этносов до статуса однозначно доминирующих. Идет замена кадров на национальные (Татарстан, Тува, Саха-Якутия, Башкортостан и др.), увеличивается миграция русскоязычного населения из ряда республик (Северная Осетия-Алания, Тува, Саха-Якутия и др.), дает о себе знать бытовой национализм, противостояние языков общения, особенно в сфере образования.
В России сохраняются объективные основы национальных конфликтов. Так экономическую основу этнополитической ситуации, прежде всего, характеризуют относительно устойчивое положение этнического ареала по сравнению с другими регионами. Если этот район беден, его валовой продукт на душу населения сильно уступает среднему по стране, то этническая группа может почувствовать себя обделенной государством. Такое положение наиболее характерно для северо-кавказких республик, которые по большинству социальных показателей - соотношению между ростом цен и доходов населения, детской смертности, обеспеченности детскими садами, медицинскими учреждениями и т.д. - стабильно занимают последние места в Российской Федерации. Не лучше положение и в отдаленных сибирских автономиях, этноареалах и северных народов. В том случае, когда хозяйство национального района более развито, чем в других областях, у коренного населения возникает ощущение, что центральные власти перераспределяют часть произведенного ими продукта другим районам, и тем искусственно занижают уровень жизни и замедляют социальное развитие[55].
В последнее время происходит серьезное и достаточно резкое изменение в феномене соседства. Нарушается принцип невмешательства. Причем под вмешательством и невмешательством следует понимать не только и не столько физическое вторжение в иное пространство, захват, притязания на территорию другого народа или субъекта Федерации, сколько вторжение в его символическое поле. Нарушение символического равновесия приводит к тому, что соседство сменяется пограничным состоянием, при котором рядом живущий воспринимается не как продолжение сложившейся общности, а как чужой, кому "мы" должны противостоять.
Такое изменение произошло, например, на Среднем Поволжье в связи с возникновением трех этнонациональных центров. Наличие национально ориентированных республик становится существенным фактором, изменяющим ситуацию в данном регионе. Особенное внимание занимает происходящий этап непосредственной мобилизации группы для совместных действий.
Межнациональные конфликты в России разворачиваются отнюдь не на всем пространстве страны даже не во всех районах межнационального расселения. Если мы обратимся к карте административного деления Российской Федерации, то увидим, что из ее 86 субъектов подавляющее большинство не содержат в своем названии никакого национального элемента. Остальные территории, в том числе республики, автономные округа и автономная область, сильно различаются между собой как количественными пропорциям проживающих на этих территориях национально-этнических общностей, так характером взаимоотношений между ними. В семи субъектах Федерации титульные национальности представлены меньшей частью населения. Республики представляют собой смешанный тип расселения, характеризующийся тем, что здесь нет заметного преобладания какой-либо национальной группы размытый или биполярный вариант расселения, другие же субъекты Федерации характеризуются явным преобладанием титульной национальности над русскими. При этом открытые конфликты касались только трех субъектов Федерации Чечни, Осетии и Ингушетии. Татарстан, Тува, Дагестан, Кабардино-Балкария, республика Саха Якутия относятся к числу территорий, где имела место напряженность в национальных отношениях. Однако она не переросла в открытый конфликт с насильственными действиями сторон. Конфликтность и напряженность определенным образом локализованы. В этом смысле они носят ограниченный характер. И даже в регионе наибольшей напряженности - Северный Кавказ - конфликт разворачивается не повсеместно[56].
Если двигаться от запада на восток можно заметить следующее: образование республики Адыгея в октябре 1991 г. с последующим закреплением этого решения в Конституции России, способствовало смягчению национальной напряженности не только в масштабах Краснодарского края, но и во всем северокавказском регионе. Некоторая напряженность имеется в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Далее следует зона конфликта между Осетией и Ингушетией, принявшего насильственную форму. Восточнее Ингушетии разгорается чеченский кризис. В многоэтническом Дагестане имеются очаги национальной напряженности, связанные с расселением лезгин и чеченцев, не перерастающие в открытый конфликт. Ситуацию в Калмыкии можно оценить как сравнительно спокойную. Большую конфликтогенную роль в этом регионе может играть при соответствующих обстоятельствах фактор казачества, которое составляет значительную часть населения Краснодарского и Ставропольского краев и Ростовской области в традиционных русских областей Северного Кавказа, а также ряда республик.
Содержательный анализ конфликтов в пределах России позволяет сгруппировать их в три основных типа:
1. Конфликты, доминирующую роль в которых играют территориальные притязания. Они касаются соседствующих народов и этнических групп и могут приобретать весьма острый характер. Наиболее явный пример конфликта такого типа - осетино-ингушский. Напряженность в связи с территориальными спорами имеет место и в Кабардино-Балкарии.
2. Конфликты, вызванные требованиями выхода из России и полной государственной самостоятельности. Такого рода конфликты называются сецессионными. Здесь наиболее ярким примером является Чечня. Сецессионные тенденции имели место и в Татарстане до заключения договора о разграничении полномочий между федеральными и республиканскими властями. За пределами России к конфликтам такого же типа можно отнести грузино-абхазский и приднестровский.
3. Статусные конфликты, в основе которых лежит желание расширить административно-управленческие полномочия в соответствующем регионе. Такой конфликт может быть и не связан с национальными интересами каких-либо этнических образований. Национальный аспект здесь раскрывается лишь в отношении к проблеме целостности России и признания или непризнания авторитета Российского государства. Примером такого конфликта может служить попытка провозглашения Уральской республики.
Краткий обзор сложившегося положения позволяет сделать вывод: конфликтность не является доминирующей чертой межнациональных отношений в Российской Федерации. Однако межнациональные отношения легко воспламеняющийся материал. Зоны напряженности при сравнительно небольших ошибках способны быстро трансформироваться в зоны конфликтов и если в этих конфликтах применяется насилие, то неизбежно возникновение кризиса, который может приобрести затяжной конфликт[57].
Ощущаемой взрывоопасностью межнациональных отношений объясняется серьезная озабоченность общественного мнения национальными конфликтами. Это проявляется практически во всех опросах, проведенными Центром политического мониторинга РНИС и НП в 1994г. Такая реакция обусловлена, на наш взгляд, не только оценкой конфликтности национальных отношений в России, но и представляет собой реакцию на распад СССР под ударами суверенизации составляющих его республик. При этом выяснилось, что суверенизация и провозглашение полной независимости не привели к решению национальных конфликтов, возникших еще в период существования Союза. Россия, имея внутри себя регионы национальной напряженности и конфликтности, оказались окруженной почти по всему периметру старыми и новыми конфликтными зонами. И в суждениях об особой опасности межнациональных конфликтов для ближайшего будущего России содержится не только негативные смыслы собственно внутрироссийских конфликтов, уже обнаруживших свою силу, но и конфликтов по периметру России. Каждый из них может стать источником деструктивных тенденций для всего постсоветского пространства, а следовательно, и для России[58].