Смекни!
smekni.com

Внутрення и внешняя политика Ирана в экспертных оценках "мозговых центров" США (стр. 1 из 4)

Реферат

Внутренняя и внешняя политика Ирана в экспертных оценках «мозговых центров» США

Внутренняя и внешняя политика Ирана в экспертных оценках «мозговых центров» США

Исламская Республика Иран (ИРИ) – одно из крупнейших государств Средней Азии и Ближнего Востока, обладающее существенными запасами энергоресурсов, лежащее на мировых торговых нефтяных путях, владеющее в масштабах региона значительным военным потенциалом. Государство, претендующее на роль лидера как в регионе, так и в мире. Несмотря на переживаемые сейчас трудности, Иран представляется весьма перспективным объектом для инвестиций и экономическим партнером, стратегически важным с точки зрения геополитического потенциала. Именно это и привлекает к Ирану внимание американского экспертного сообщества.

США относятся к числу тех стран, где степень участия экспертов в процессе принятия и выработки внешнеполитических решений достаточно высока. Известно, что так называемые «мозговые центры» США нередко занимаются подготовкой аналитических материалов, экспертных оценок, рекомендаций для правительства. Более того, многие видные ученые приглашаются на работу в аппараты правительства, президента, министерств и ведомств1.

По мнению Рей Тейкей, эксперта из Совета по Международным отношениям (CouncilonForeignRelations), наиболее значительной датой в современной истории Ирана является 3 июня 1989 г., день смерти имама Хомейни2. Иран времен Хомейни активно пытался экспортировать революцию путем причинения вреда своим соседям, плетением заговоров и убийств «персидских принцев» (Gulfprinces) и поддержки различных террористических организаций. После смерти имама «тропинка» иранской политики стала более умеренной, страна пыталась отстаивать свои национальные интересы посредством дипломатии, установления торговых отношений и заключения различного рода пактов по безопасности. Кульминацией развития этой тенденции стал приход к власти в 1997 г. президента Мохаммада Хатами. Он призвал провести реформы в стране и установить мирные отношения с другими государствами. К моменту прихода к власти Хатами ИРИ столкнулась с серьезным экономическим кризисом, который являлся результатом «внутриполитической конфронтации» (internalpoliticalconfrotation)3. Он наступил тогда, когда режим не смог справиться с возрастающей потребностью занять огромное по меркам ИРИ число безработных – около 600–700 тысяч в год, или найти 25 млрд. долларов, чтобы восстановить «свою обветшалую нефтяную отрасль» (itsdilapidatedoilindustry). Экономические вызовы, в конце концов, заставили важные элементы иранской политики двигаться «позади догматических установок прошлого» и искать практические решения «иранской дилеммы». Продолжая свою мысль, Рей Тейкей утверждает, что будущее Ирана не может принадлежать ни идеалистам, ни идеологам, но именно так называемым «муллам посередине», т.е. реалистично настроенным лидерам, чья первостепенная задача – восстановление иранской экономики, даже если это потребует революционного поворота в политике ИРИ, например, прагматического подхода к США.

Затрагивая тему прагматического поведения, нельзя не упомянуть, что на Западе иранских консерваторов принято считать массой «недифференцированных реакционеров» (undifferentiatedreactionaries), объединенных одной целью и руководствующихся в своих действиях регрессивной идеологией4. Но стоит отметить, что даже среди тех, кто до сих пор высказывает свою приверженность Исламской Революции, есть и такие, кто осознает, что простыми лозунгами решить экономические проблемы и проблемы безопасности не удастся. Это четко свидетельствует, во-первых, о неоднородности консервативно настроенной части политической элиты Ирана и, во-вторых, об их прагматическом подходе в решении иранских проблем как внутри страны, так и на международной арене.

Прагматизм части консерваторов можно наблюдать в самых разных направлениях политики страны. Во-первых, произошла значительная переоценка отношений Ирана с США. По мнению Рей Тейкей, Иран должен установить нормальные отношения не только со своими соседями, но и с Соединенными Штатами, пусть даже первоначально в форме modusvivendi5. Исторически консерваторы враждебно относились к «Большому Сатане», однако изменение геополитической карты Ближнего Востока и военное присутствие сил США на территории государств, которые имеют общие границы с Ираном, заставило часть консервативной верхушки ИРИ переосмыслить ценность «рациональных отношений с Америкой».

Прагматизм можно также наблюдать и в иранских подходах к решению атомной проблемы, анализ которой находится в центре внимания американских экспертов. В то время как клерикалы стремятся вывести Иран из ДНЯО, прагматики признают, что такая стратегия разрушит и без того непрочные отношения со странами Персидского залива и толкнет их еще дальше в «объятия» США. Более того, продолжает Рей Тейкей, такая политика лишь приведет к установлению режима международных санкций, дальнейшей изоляции Ирана и потере европейских торгово-экономических партнеров.

Проявление прагматизма можно видеть и в решении иракского вопроса. Многие американские наблюдатели боятся, что Иран, имеющий большое влияние на иракское шиитское большинство, будет играть деструктивную, дестабилизирующую роль, поскольку Ирак – это прекрасное место, например, для экспорта Исламской революции – концепции, которая до сих пор находится на вооружении ряда клерикальных умов Ирана. Всех успокоило по этому поводу заявление советника президента Хатами Мухаммеда Лариджани о том, что «иранский опыт невозможно перенести на Ирак»6.

Таким образом, политика Ирана времен правления имама Хомейни была отягощена догматическими установками, и политика, основанная на этих догматах, привела ИРИ по сути к международной изоляции, что крайне негативно отразилось на экономическом развитии страны. Необходимость модернизации экономики заставила ИРИ отказаться от «воинствующей» идеологии.

Более чем какой-либо другой, в самом Иране стоит так называемый «атомный вопрос», который порождает большие споры и, как следствие, разделение внутри клерикального истеблишмента по поводу дальнейших действий страны на международной арене7. Как отмечает эксперт Эйнгорн, вопрос о создании или приобретении атомного оружия в Иране очень политизирован, причем сторонники жесткой линии представляют американцев и европейцев как силы, которые пытаются не допустить Иран к тем технологиям, от которых он смог бы получить большую пользу и выгоду8. В течение последних двух лет иранские руководители все больше высказываются за продолжение развития ядерных технологий и приобретение этих технологий для создания полного цикла обогащения.

Необходимо отметить, что практически все иранские группировки внутри клерикального истеблишмента едины в вопросе о том, что необходимо поддерживать развитие иранской ядерной программы, которая в дальнейшем создаст возможность «собрать свою бомбу»9. Однако опасность переступить установленный для Ирана ядерный порог вопреки международному сообществу и в нарушение договорных обязательств порождает в стране жаркие споры.

По мнению Рей Тейкей, ярые сторонники создания атомной бомбы – это клерикалы, сторонники жесткой линии поведения Ирана на международной арене, представленные прежде всего верховным религиозным руководителем аятоллой Али Хаменеи. Посредством управления ключевыми институтами иранской политической системы, такими как Корпус Стражей Исламской Революции, судебная власть и Охранительный Совет (GuardianCouncil), иранские клерикалы усиливают влияние на национальное оборонное планирование ИРИ. Основной стержень их идеологии – это представление о том, что ИРИ находится в постоянной опасности со стороны внешних сил и поэтому необходимо полагаться исключительно на свои силы. Это утверждение было порождением революции. Спустя вот уже более 15 лет в иранском политическом руководстве, по крайней мере, в консервативно настроенной его части, живы воспоминания о войне с Ираком.

Использование Ираком против ИРИ химического оружия, а подобный шаг не имел для Ирака практически никаких последствий, не говоря уже о том, что западные страны в течение всего периода войны в целом сохраняли молчаливое согласие с действиями Ирака, способствовало лишь усилению иранских сомнений по поводу совершенства существующего международного порядка. Как отмечает бывший президент ИРИ, «война показала нам, что международные законы – это всего лишь клочки бумаги»10. Поэтому для многих иранских клерикалов единственный путь защитить интересы Ирана – способствовать развитию своих собственных сил ядерного сдерживания.

В оппозиции к клерикалам находятся прагматически настроенные элементы, настаивающие на том, что интеграция ИРИ в международное сообщество и мировую экономику накладывает определенные ограничения на иранскую атомную программу. Ряд американских экспертов справедливо предостерегает от искушения рассматривать эту проблему как своеобразный раздел между консерваторами и реформаторами, поскольку так называемая «коалиция», призывающая к сдержанности в иранском атомном вопросе, включает как консерваторов, представленных прежде всего секретарем Совета по национальной безопасности Хасаном Роухани и официальными представителями министерства обороны, так и реформаторов, возглавлявшихся президентом Мохаммедом Хатами и его сторонниками в министерстве иностранных дел. Важно понять, что сторонники так называемого «сдержанного» подхода не призывают, как это может показаться, к полному демонтированию иранского «ядерного здания», но лишь к развитию иранской атомной программы в жестких рамках ДНЯО11. «Жесткая» политика может привести, по мнению реформаторов, лишь к экономическим санкциям, а важные в стратегическом плане иранские экономические партнеры, такие, например, как Европейский Союз, вынуждены будут «одобрить» американскую политику изоляции и давления на ИРИ. Более умеренная позиция по атомной проблеме позволит, с одной стороны, и дальше развивать эту программу, а с другой, не даст испортить отношения с важными международными партнерами.