Дело в том, что за нерешенность западносахарской проблемы обеим сторонам, а это, если называть вещи своими именами – Марокко и Алжиру, поддерживающему фронт ПОЛИСАРИО, приходилось и приходится платить непомерную цену и в экономическом, и в политическом плане. По имеющимся оценкам, каждый день боевых действий стоил королевству примерно 5 млн. долл. Алжиру поддержка фронта ПОЛИСАРИО стоила меньше, но тем не менее и она ложилась тяжелым бременем на его бюджет. Учитывая, что и Алжиру, и Марокко в 90-е годы приходится решать сложные проблемы экономического развития, обе страны не в состоянии продолжительное время финансировать военное противостояние в этом регионе. Более того, противоречия между ними ухудшают инвестиционный климат и сдерживают приток иностранных инвестиций, в которых они испытывают острую нужду, Противостояние блокирует также процесс интеграции в Арабском Магрибе, в углублении которого в сильной мере заинтересован Алжир, впрочем как и все другие североафриканские страны, включая Марокко. Необходимо отметить также, что из-за глубокого системного кризиса, который поразил все алжирское общество, находящееся, по сути, уже несколько лет на грани гражданской войны, страна испытывает потребность в том, чтобы избежать весьма реальной и возможно катастрофичной по свои последствиям войны на два фронта – на внутреннем (с экстремистами, выступающими под знаменем ислама), и внешнем (с Марокко из-за спора по Западной Сахаре).
Вместе с тем, Алжир и его союзник – ПОЛИСАРИО вряд ли могут быть в полной мере удовлетворены и состоянием «ни войны, ни мира», последовавшим после подписания сторонами соглашения о прекращении огня. Дело в том, что Марокко не только сохранило свое присутствие в Западной Сахаре, но и продолжает экономическое освоение территории, прежде всего богатых залежей фосфатов, других природных ресурсов. Более того, марокканские власти постепенно формируют и укрепляют местные административные институты и политические структуры из числа своих сторонников. Хотя значение и роль их пока, по понятным причинам, не столь велики, чтобы безусловно гарантировать вхождение Западной Сахары в состав королевства, тем не менее они становятся растущим фактором внутриполитической жизни этой территории. Иными словами, при всех экономических и политических издержках, которые несет королевство в нынешней ситуации, время скорее работает на него, а не на его соперников.
Вместе с тем, для Марокко легитимный, признанный мировым сообществом вариант решения проблемы Западной Сахары путем референдума, но, разумеется, с благополучным финалом, наиболее предпочтителен. К этому его подталкивает не только факт признания в прошлом Сахарской Арабской Демократической Республике (САДР) 75 государствами (10 из них впоследствии изменили свое отношение к акту признания, а два государства из этой группы – прекратили свое существование в прежнем виде). Анализ основных исторических вех в отношениях между Марокко и племенами, населявшими и населяющими Западную Сахару, дал основания многим экспертам предположить, что претензии королевства на эту территорию вызывают, по меньшей мере, серьезные сомнения, что подтверждено вышеупомянутыми решениями суда в Гааге и СБ ООН. Этими решениями подведена окончательная черта под определением «бесспорных» юридических прав Марокко на Западную Сахару. Изменить сложившееся положение легитимным путем можно лишь через референдум о самоопределении населения территории, с проведением которого согласны и Марокко, и ПОЛИСАРИО.
При этом другие, не менее весомые обстоятельства также влияют на положительное отношение Марокко к процедуре референдума. Во-первых, позиция США, стремящихся урегулировать на легитимной основе этот конфликт по ряду причин, в особенности после того, как его идеологические мотивы отпали с окончанием эры «холодной войны». Среди них – укрепить внешнеполитические позиции Марокко, одного из основных партнеров США в регионе и на Африканском континенте, ликвидировать конфликт между Марокко и Алжиром (последний все более становится важным экономическим партнером США в североафриканском регионе и рассматривается ими как важный элемент региональной и более широкой системы – международной безопасности), сузить возможности для нелегальной торговли оружием и наркотиками и т.д. Во-вторых, возросшее стремление Европейского Союза (ЕС) положить конец конфликту в регионе, который находится в непосредственной от него близости. Кроме того, продолжающийся конфликт заметно ослабляет его новую интеграционную политику в районе Средиземноморья. В-третьих, при всех обстоятельствах только легитимное решение по Западной Сахаре, а референдум под эгидой ООН таковым и является, обеспечивает оптимальный вариант политической и хозяйственной интеграции территории с Марокко. При этом отпадает и возможность соперников переиграть ситуацию, поскольку имеется согласие ПОЛИСАРИО на именно эту форму и процедуру окончательного решения проблемы.
Особо следует сказать о позиции ООН, ее генерального секретаря и МИНУРСО, на которую с 1991 г. возложены обязанности наблюдения за прекращением огня и осуществления контроля за подготовкой проведения референдума. ООН несет значительные расходы по урегулированию ситуации вокруг Западной Сахары и, очевидно, по мере продвижения к завершению процесса идентификации ее позиция, выраженная генеральным секретарем ООН, будет ужесточаться в сторону неприятия любых неоправданных отсрочек, связанных с поиском односторонних выгод и преимуществ, скорейшего окончания определения контингента участников референдума и его проведения.
Таким образом, объективно в основных аспектах позиции Марокко, США, Евросоюза и ООН по разрешению западносахарского конфликта до последнего времени были близки или совпадали: завершить идентификацию на принципах, согласованных в 90-е годы между самими участниками конфликта, включая Хьюстоновские соглашения, и провести в ближайший период референдум. Это также повышало шансы на политическое решение проблемы.
Однако некоторые аналитики и эксперты отмечали, что в последний период у фронта ПОЛИСАРИО усиливался прямо противоположный подход после того, как число идентифицированных западносахарцев – заявителей превысило 80 тыс. человек. Это, как отмечалось выше, связано с нарастающей неуверенностью ПОЛИСАРИО в итогах голосования, для чего, вероятно, у Фронта имелись веские причины.
Что касается Марокко, которое в военном отношении контролирует территорию, то оно в состоянии обеспечить проведение референдума, если это решение будет в той или иной форме подтверждено ООН. Критика, порой жесткая, со стороны Рабата в отношении действий МИНУРСО или Дж. Бейкера как односторонних вряд ли говорит об изменении его позиции – Марокко сохраняет заинтересованность в проведении референдума.
Некоторые аналитики отмечали, что лидеры ПОЛИСАРИО в последние годы стоят перед нелегким выбором-либо до завершения процесса идентификации объявить о несогласии с ходом идентификации и действиями МИНУРСО и, возможно, о приостановке участия в миротворческом процессе, либо смириться с создавшейся ситуацией и попытаться обговорить некоторые уступки под свое согласие довести миротворческий процесс до его логического завершения. Однако отход от идеи референдума грозит многими негативными последствиями – конфликтом с МИНУРСО – ООН, другими сторонами, заинтересованными в скорейшем решении проблемы Западной Сахары, что неизбежно ослабит, если не подорвет окончательно международные позиции фронта ПОЛИСАРИО – ведь САДР так и не признана большинством государств мира. Не исключен и такой вариант, когда референдум может быть проведен и без согласия ПОЛИСАРИО. Во-первых, большинство предполагаемого контингента участников голосования уже идентифицировано при участии ПОЛИСАРИО и легитимность решения о завершении всей процедуры на основе ранее согласованных при участии ПОЛИСАРИО принципах может быть подтверждена тем или иным способом дополнительно. Во-вторых, отказ ПОЛИСАРИО признать результаты работы МИНУРСО, промежуточные или окончательные, должен иметь под собой более чем веские и убедительные основания, а их «найти» трудно, если не невозможно. По крайней мере, уже идентифицированные с участием ПОЛИСАРИО на конец мая 1998 г. свыше 121 тыс. западносахарцеввыглядят как вполне полновесная база для проведения голосования.
Если бы ПОЛИСАРИО все же вышел из миротворческого процесса, а ООН отозвала свою миссию, то Марокко, несомненно, получило бы дополнительные очки в отстаивании своей позиции фактического присоединения Западной Сахары, упирая на то, что и столь авторитетная организация, как ООН, не смогла за довольно длительный период – на протяжении 90-х годов – разрешить конфликт между его участниками. При этом не исключалось, что местная администрация в Эль-Аюне (административный центр Западной Сахары) могла объявить в одностороннем порядке о подготовке, а затем и о проведении на основе списков, подготовленных при участии МИНУРСО, «референдума», результаты которого не сложно предугадать, что могло еще более осложнить положение ПОЛИСАРИО.