Но как бы ни завершилось данное дело, главное, что имеет принципиальное значение для права на пороге нового, третьего тысячелетия христианской эры, уже произошло. Это главное заключается в том, что нарушение прав человека в любой стране получает оценку в качестве деликта надгосударственного порядка и что вытекающие отсюда правовые последствия имеют обязательную юридическую силу во всем мировом сообществе. А это значит (внимание!), что права человека становятся действующим правом в глобальном отношении - на "наднациональном", надгосударственном уровне. И что, следовательно, права человека обладают, скажем так, супермощной юридической силой, и потому в соответствии с приоритетом международного права каждая национальная юридическая система призвана строиться сообразно принципам и критериям права человека.
Тут нужны некоторые пояснения. В мировой юридической практике еще до дела Пиночета права человека уже начали получать признание в качестве непосредственно действующих, имеющих прямое юридическое действие. Еще в 1996 г. судебные инстанции Германии посчитали возможным на основании одних лишь положений о правах человека привлечение к ответственности деятелей "иного", притом уже не существующего государства - бывших руководителей ГДР - за действия, которые они совершали по существовавшему в свое время (но к рассмотрению юридического дела утратившему силу) "социалистическому" законодательству.
Здесь же, в Великобритании, при рассмотрении дела Пиночета, такого рода линия не только получила завершение в виде признания глобального, надгосударственного юридического статуса прав человека, но и в соответствии со спецификой общего, прецедентного права нашла отражение в самом содержании действующей юридической системы. Ибо, напомню, право Великобритании характеризуется как раз тем, что в ней как системе общего прецедентного права демократические правовые ценности и идеалы не просто учреждаются декларациями "сверху" (что во многих случаях на долгое время оставляет их сугубо "бумажными" и пропагандистскими формулами), а формируются и утверждаются в самом процессе правового развития и по своим результатам прямо "входят" в действующую юридическую систему, а отсюда и в практику правовой и политической жизни.
Последнее из указанных обстоятельств является в высшей степени важным: оно, надо полагать, уже в значительной мере объясняет смысл высказанного выше утверждения о том, что каждая национальная юридическая система теперь "призвана строиться сообразно принципам и критериям права человека". Прошу внимания! Не просто прав человека, а именно права человека! Стало быть, не в значении одних лишь субъективных возможностей индивида, отдельного лица, имеющих к тому же в основном духовное, моральное значение (как до сих пор понимается данное выражение), а прежде всего в значении объективного права, элемента или даже основы действующей юридической системы со всеми присущими объективному праву характеристиками: общеобязательностью, государственным принуждением к исполнению соответствующих требований, юридической ответственностью за их невыполнение.
Тут нужно вспомнить азбучное положение из области юридических знаний. Слово "право" в юриспруденции имеет два основных значения: во-первых, значение субъективных прав (юридических возможностей индивида, конкретного субъекта - например, правомочий гражданина на получение пенсии) и, во-вторых, значение объективного права (системы норм, законоположений - например, пенсионное право).
Так вот, права человека только тогда обретают действительную юридическую силу и значимость, когда действующая юридическая система становится "правом человека", то есть когда действующая юридическая система, сохраняя все особенности общеобязательного, властно-принудительного нормативного регулятора, вместе с тем по своему содержанию, юридическим механизмам, построению юридических институтов, процедур настроена на служение человеку. И когда, следовательно, человек, его неотъемлемые права становятся высшим принципом и высшим критерием - притом уже и общечеловеческим и юридическим критерием! - при решении любых правовых вопросов. И когда, нужно добавить, в практическом отношении права человека как категории духовного, морального порядка высокой значимости оснащаются силой юридических механизмов и средств действующей юридической системы, что и делает их полновесными субъектами права и в строго юридическом значении.
Есть весомые основания полагать: перед нами самое значительное явление в процессе преобразования права при переходе человечества к цивилизациям либерального типа . Если угодно, - кульминация "либеральной революции" в праве. Сейчас, на пороге нового тысячелетия, при всей значительности самого этого качественного перелома в мире права, мы пока находимся на первых фазах указанного процесса. Сам переход человечества к цивилизациям либерального типа происходит в ходе сложнейших столкновений, противоречий, переплетения разнообразных факторов, социальных сил, исторических зигзагов. И это, конечно же, накладывает свою печать на правовое развитие, нередко резко осложняет, деформирует его. Но принципиально важно, что сам этот качественный перелом в мире права определился с должной строгостью и, главное, уже реально происходит.
Причем факты последнего времени свидетельствуют, что в такого рода перенастройку юридических систем в практическом отношении вовлекаются новые секторы права. Так, вслед за весьма определенным решением вопросов, связанных с нарушением неотъемлемых прав человека, относящихся по своему профилю к уголовному правосудию (и по делу бывших руководителей ГДР, и по делу Пиночета), в судебной практике Германии, ряда других стран - как будет показано в последующем изложении - намечается аналогичная линия по проблематике частного права.
Здесь важен масштаб подхода к рассматриваемому явлению. Наряду с отработкой юридических механизмов, всего правового инструментария в соответствии с идеалами и критериями права человека (многотрудная работа, потребующая, по-видимому, долгих лет упорного труда) первостепенное, на мой взгляд, значение принадлежит ключевому звену - самому факту должного осознания того, что человечество вступает в новую полосу бытия права, в новую эру права , и отсюда - более высокой, более значимой ступени правовосприятия и правового мышления и, следовательно, самой трактовки всего комплекса юридических институтов, принципов и идеалов, тенденций и перспектив их развития.
Одна из таких новых трактовок - это характеристика законности как принципа современного демократического общества. Законность, нередко определяемая в качестве общего, одинакового для каждого общества требования строжайшего соблюдения существующих юридических норм, в действительности может иметь качественно разное значение, далеко не всегда с одними позитивными характеристиками и оценками (коварная миссия "социалистической законности" в советском обществе, олицетворявшей режим сталинской тирании и произвола, - тому пример).
Поэтому сама логика жизни потребовала, чтобы приведенная выше общая характеристика законности, при всем ее значении, получила бы как принцип современного демократического общества особое выражение, отвечающее сути права человека.
Думается, соответствующая формула уже прозвучала в исследованиях выдающегося мыслителя Ф. Хайека, которому порой отводят амплуа всего лишь теоретика-рыночника, но который, надо полагать, достоин более высокого статуса - классика современного либерализма, его основ. Именно в исследованиях Ф. Хайека при рассмотрении самой сути общества, утверждающего либеральные ценности, сформулировано положение о правозаконности как об одном из величайших достижений либеральной эпохи, "послуживших не только щитом свободы, но и отлаженным юридическим механизмом ее реализации"2 .
Это выражение - "правозаконность" - не тавтология, не "масло масляное", как это может показаться на первый взгляд, а констатация того, что принципом демократического общества должна быть признана не всякая законность, не просто строжайшее соблюдение действующих юридических норм (хотя и эта сторона законности, как мы увидим, остается весьма существенной). "Щитом свободы" и тем более "отлаженным юридическим механизмом ее реализации" должна быть признана именно правозаконность - законность, основанная на праве в его глубоком гуманистическом понимании. То есть под углом зрения особенностей права в либеральную эпоху - законность, основанная на праве человека как объективной категории.
И еще один существенный момент, который следует взять на заметку. Здесь уместно в дополнение к ранее сказанному хотя бы в самой общей форме сказать о том, что наряду с происходящей с середины ХХ в. линией на возвышение права произошел в это же время гигантский, поистине фантастический прорыв научно-технической мысли, взрывной подъем науки и техники, технических свершений, создавших основу для перехода к постиндустриальной стадии экономики, нарастающего и устойчивого экономического развития, прогресса во всех областях жизни общества. Впрочем, "другое" ли это явление? Не вернее ли считать, что перед нами по всем данным нечто единое, органически цельное, выражающее при переходе к либеральным цивилизациям взлет человеческого духа, разума?
Список литературы
1 Речь идет о прекрасном издании, обобщающем основные данные по сравнительному правоведению последнего времени: и по его теории, и в особенности по проблемам частного права (данные во многом уникальны и отличаются углубленным юридическим анализом): Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т.: Пер. с нем. М., 1998.
2Хайек Ф. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 11. С.128.