Боязнь наказания.Боязнь наказания может сделать детей тревожными и не успешными в жизни, поэтому распространено мнение, что их вообще нельзя наказывать. Хотя психологи считают, что полное отсутствие наказания не снижает, а увеличивает тревожность у детей. То же самое происходит и в результате использования чрезмерно суровых наказаний, особенно телесных. Приверженцы воспитания всепрощением советуют родителям быть терпеливыми, не препятствовать желаниям ребенка и проявлению его агрессии. Малыша нужно отвлекать, а не бить или ставить в угол. Правда, для такого воспитания нужно иметь железные нервы или двух нянь, терпеливо сносящих детские капризы. Часто избалованные и выросшие в атмосфере вседозволенности дети, взрослыми, оказываются совершенно не защищенными в обществе. Замечено, что маленькие тираны вырастая, редко бывают счастливы. Каким же образом и когда можно наказывать ребенка, чтобы не навредить его психике и в то же время достичь эффективного результата? Главное правило – не унижать человека. Поэтому чем раньше родители смогут отказаться от любых телесных наказаний, тем лучше. Хотя малыш 2-4 лет спокойно переносит родительские шлепки, воспринимая их также как львенок шлепок мощной лапы львицы. Подросткам любое физическое наказание кажется унижением. Возможно, самым эффективным является наказание "по договоренности" – ребенок заранее знает, что его ждет в случае опоздания без уважительной причины, не выполнения обязанностей или нарушения обещания. Именно рациональный подход дает ребенку возможность не воспринимать наказание как родительскую месть, а извлекать из него важные уроки.
Сколько лет жил мой дедушка? «И что это тебя дедушка интересует? Ты же его почти и не видел. Жил, сколько положено. А бабушка и сейчас живет, сам знаешь. Когда она умрет? Что ты заладил – умрет, умрет. Все мы умрем когда-то, т. е. никто не будет умирать. А как же дедушка? Дедушка, то есть болел, поэтому и умер. Ты тоже болеешь? Да разве это болезнь – ОРЗ? От него не умирают, так что не волнуйся. Вот, подумай, что ты сказал дяде: «Не хочу вырастать, а то я умру». Жизнь надо прожить вначале. А ты чуть что – и в слезы. Вспомни, последний раз из-за чего заплакал - поранил палец и вообразил, что вся кровь вытечет. Не вытечет, ее много. Сколько? Ну, уж это врачи знают. На то они и врачи. И ты хочешь врачом стать? Зачем? Чтобы лекарство от смерти придумать? Ну и фантазер же ты! И что вы у меня все такие чувствительные? Сестра твоя, тоже в 5 лет, спрашивала, помню: «А я не умру?». А однажды, когда промочила ноги, и мы ее ругали, сказала: «Жизнь моя кончилась!». Как видишь, живет, большая уже стала и тобой ссориться. А мысли свои из головы выбрось и успокойся. Мало ли в жизни будет неприятностей! Да, совсем забыла, через два дня тебе аденоиды удалять будут. Да не бойся, это совсем не больно. Чик, чик – и готово. Дышать сразу легче будет. А то ночью вон как плохо спишь, кричишь. Говоришь, что падаешь куда-то. Значит. Растешь, да и аденоиды виноваты. Вот удалим их – все в порядке будет».
Ежедневно многие родители ведут подобные разговоры с детьми, пытаясь, каждый раз по-своему отвечать на интересующие их вопросы. Некоторые просто отмахиваются от детских проблем, как от назойливой мухи, будучи вечно занятыми, спешащими и эмоционально неглубокими. Страх смерти присущ большинству детей старшего дошкольного возраста, но далеко не у всех он звучит внешне, проявляется в чем-либо. А есть дети, которые этот страх, как и многие другие страхи, не испытывают вообще. Обычно у них низкая эмоциональная чувствительность, отсутствуют глубокие переживания, чувства поверхностны и мимолетны, интересы – неустойчивы, и звезд с неба, как говориться, они не хватают. Это обычно дети от родителей с хроническим алкоголизмом. Но страх может отсутствовать и у детей без каких-либо отклонений, родители которых общительны, хорошо контактны, являются примером уверенного в себе, адаптивного поведения.
В большинстве случаев страх смерти носит перманентный, не видимый внешне характер и проявляется от случая к случаю, в особых, драматически заостренных жизненных ситуациях, например: при болезни, разлуке с близкими, испугах и конфликтах. В большей степени страх смерти представлен у эмоционально чувствительных и впечатлительных детей и, как многие другие страхи, носит преходящий, возрастной характер, т. е. его надо пережить, осознать как часть своего жизненного опыта.
Почему же возникает данный страх? В нормальном варианте он не появляется вдруг, внезапно, а исподволь, постепенно, как отражение особой фазы развития самосознания – осознание своего «я» во времени. Это было бы невозможно без понимания в общих чертах таких категорий, как время и пространство, начало и конец, жизни как таковой, поскольку с 5 лет интенсивно развивается абстрактное мышление и возрастает активность в познавательной области. Одновременно ребенок еще достаточно эмоционален, чтобы переживать волнующее его открытие – то, что он умрет в конце концов, как и все остальные люди. До этого он наивно верил, что будет жить вечно, отражая в этом потребность в постоянстве окружающего мира и себя как его неотъемлемой части. Однако подобная потребность вступала в противоречие с реальной действительностью. Его ближайшее окружение постоянно подвергалось изменениям. Кто-то прибывал, кто-то уходил навсегда, да и отношение к заболеваниям. Несчастным случаям стало иным. Они стали осознаваться как конкретная опасность, как угроза для продолжения жизни, как ее конец.
Еще раньше ребенок постиг значение начала: то, что он родился, что его когда-то не было – и вот он есть. Тут бы радоваться жизни, а она. Оказывается, должна когда-то кончиться. Возникающий страх смерти и есть осознание этого события, своего рода эмоциональный протест против рациональной необходимости умереть. Даже при своей максимальной выраженности он не находится в центре сознания и не беспокоит ребенка, если не спросить его об этом прямо. Тем не менее, страх смерти находит свое отражение во всех страхах, типичных для детей 5-7 лет (у каждого второго): нападение животных, глубины, огня, пожара и войны. Ничего удивительного – все они символизируют опасность для жизни, пусть и на уровне воображения. Причем девочки боятся значительно чаще, чем мальчики, т. е. у них более выражен лежащий в основе страха смерти инстинкт самосохранения. То же относится и к характерной для данного возраста боязни крокодила и Змея Горыныча, более присущей девочкам. Это и понятно. Интенсивно, через многие поколения закрепленный страх Чудовища – Дракона - прилетавшего, согласно народному эпосу, всегда внезапно, и сжигавшего все вокруг, забиравшего в неволю беззащитных – присущ в наибольшей степени именно представителям женского пола.
Если обратиться к более раннему возрасту, то можно заметить, что дети, в последствие обнаруживающие страх смерти отличались известной осторожностью и предусмотрительностью во всем, что касалось новых, непредвиденных событий. От них не нужно было прятать острые предметы, спички, они ни когда не играли с огнем ни в прямом, ни в переносном смысле, опасались боли, высоты (испытывали напряжение, когда их поднимали на руки, не взбирались сами на горку, лестницу). И в той или иной степени боялись волка, Кощея или Бабу-Ягу. Если в начале сказочные образы Бабы-Яги и Кощея символизировали, прежде всего, угрозу разлуки с матерью, похищения, то с 4 лет они ассоциируются непосредственно со страхом физической расправы – смерти как со стороны мужского (Кощея), так и со стороны женского (Бабы-Яги) пола.
Проходит еще год и ребенок перестает верить в существование этих персонажей, поскольку он стал менее наивным и более критичным, понимающим безжизненный (некрофильный) характер Бабы-Яги и Кощея. Их место занимает огнедышащий Змей Горыныч, его «младший брат» - крокодил и животные способные нанести непоправимые увечья и смерть. В свою очередь, все эти страхи отмирают у младших школьников, но страх смерти перманентно продолжает звучать и здесь, выражаясь характерными страхами Пиковой дамы (у девочек), Скелета и Черной руки (у мальчиков). Не трудно увидеть в этих образах возрастную трансформацию Бабы-Яги (Пиковая дама) и Кощея (Скелет и Черная рука). Скелет – это все, что осталось от Кощея, так сказать, его внутренняя сущность, безжизненность, «кости», но все еще способные прийти в движение и напомнить о том, что у жизни есть альтернатива – смерть. А Черная рука – это вездесущая рука мертвеца, опять же своего рода фрагмент, деталь от «целостного» прежде образа Кощея. Ну, а Пиковая дама – это «роковая» женщина, способная околдовать, трансформировать личность и, в конечном счете, уничтожить ее. Данный образ отражает свойственную младшим школьникам повышенную внушаемость и склонность к вере в необычные, необъяснимые, загадочные явления, то, что можно обозначить как магический настрой.
Следует отметить, что в возрасте, о котором идет речь – в старшем дошкольном, - дети не только боятся своей смерти, но и смерти родителей, опять же, если спросить об этом. Это подчеркивает, что страх смерти как абстрактная категория не носит эгоистического характера, сопровождаясь беспокойством по поводу судьбы родителей. У младших школьников страх смерти родителей уже заметно преобладает над страхом своей смерти, указывая на развитие чувство долга, обязанности, ответственности, всего того, что обозначается понятием совесть.
Страх смерти и связанные с ним страхи звучат в большей степени у часто болеющих детей, не имеющих, к тому же, адекватного мужского влияния – защиты. Прежде всего, это относится к мальчикам, испытывающим заостренную потребность в старшем дошкольном возрасте в идентификации себя с ролью родителя того же пола, то есть отца. Тогда мальчик чувствует себя более уверенно в общении со сверстниками, может лучше постоять за себя. Наоборот, в семьях с отсутствующим отцом для мальчиков характерны беззащитность, неумение защитить себя, робость и нерешительность, эмоциональная неустойчивость. Эти проявления особенно ярко выражены, когда мать чрезмерно опекает и беспокоится, будучи одновременно и строгой, и наказующей, как бы заменяющей собой отца. В результате ребенок теряет не только отца, но и, психологически, мать, ее доброту, отзывчивость, любовь, что еще больше усиливает его чувство беззащитности и возрастные страхи, включая и страх смерти.