Психологические аспекты суицида (стр. 4 из 10)

В любом жизненном кризисе есть выход. Он может быть как конструктивным, так и деструктивным. Это зависит от множества обстоятельств. От физического, психического состояния человека, его воспитания, социализации, окружения, условий деятельности. Но деструктивных стратегий выхода жизненного кризиса можно насчитать несколько десятков. Они тесно переплетены. А в условиях воинской деятельности носят специфический оттенок.

Деструктивные стратегии решения жизненных кризисов можно условно разделить на три категории.

Внешняя агрессия выступает как деструктивная стратегия решения жизненных кризисов тогда, когда человек, стремясь заглушить душевную боль и дистанцироваться от травмирующей ситуации, направляет свою энергию на свое специальное оружие, при этом используя асоциальные формы психической активности.

Спектр внешней агрессии достаточно широк. От унижения, насилия (в том числе психического), до убийства, а в некоторых случаях внешняя агрессия достигает верха своего развития – амок, когда человек разрушает все и убивает всех вокруг себя.

Аутоагрессия очень похожа по многим признакам на внешнюю агрессию, но только она направлена на самого себя. Кроме самоубийства и членовредительства к аутоагрессии специалисты относят стремление к острым ощущениям, и занятия экстремальными видами спорта. Следует различать аутоагрессию от стремления к самореализации. Например, внешне занятие экстремальными видами спорта, и как акт аутоагрессии, ничем не отличается от такого же занятия, но как стремления к неким достижениям. Различия в этих случаях лежат в смысловой сфере, в целях и мотивах конкретного человека.

К другим видам деструктивных стратегий можно отнести самоизоляцию, эскейп-реакцию (как стремление физически избежать стрессовых факторов складывающейся ситуации), а также алкоголизацию и наркотизацию.

Схема№3 Деструктивные стратегии решения жизненных кризисов

Можно отметить, что названные стратегии решения жизненных кризисов редко встречаются в так называемом чистом виде, а чаще проявляются в виде комплексов (например, расширенное самоубийство, когда убийство влечет за собой убийцы). Поэтому признаки деструктивных стратегий часто становятся индикаторами приближения новой беды, в том числе самоубийства /4/.

Суицидальное поведение есть следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого макросоциального (семейного, внутриличностного, профессионального, любовного и т.п.) конфликта и личностных факторов /12/.

Современные психологические исследования подтверждают, что склонность личности к решению жизненных кризисов (проблем) путем самоубийства находятся в неразрывной связи с генетикой (наследственностью).

Суицидальное поведение, как и любое другое, социально детерминировано, а значит, условия воспитания ребенка в семье (отсутствие одного из родителей, особенно отца, гиперопека со стороны матери, дистантность отца, психическое насилие со стороны родителей), особенности социализации личности имеют огромное значение в формировании патологической склонности личности к суициду.

Психологические факторы и уровень культуры данного человека и его окружения создают условия, в которых и возникают определенные формы суицидального поведения. Насколько успешно человек может адаптироваться к социальной среде, настолько меньшей будет степень возникновения суицидального поведения. Адаптированность личности характеризуется его умением ориентироваться на установленные в данном обществе требования, формироваться в зависимости от принятых здесь ценностных ориентации, гармонично входить в социальные или профессиональные группы и др. /8/.

Сходные по своим объективным признакам конфликтные обстоятельства (будь то семейные ссоры или развод, нанесенные оскорбления или профессиональные неудачи), даже если они затрагивают наиболее значимые сферы личности, т.е. имеют характер психотравмы, не определяют однозначно тактику поведения. Одни лица, оказавшись в подобных обстоятельствах, вступают в борьбу с «противником», другие «вызывают помощи», третьи пытаются избежать угрожающих моментов, четвертые склонны винить себя, пятые «опускают руки», подставляя себя под удары судьбы. Но, так или иначе, ряды «внешних» и «внутренних» условий сходятся в одном пункте, где из переплетения рождается конкретная специфическая форма поведения. Это пункт осмысления ситуации своего места в ней. Это выбор и реализация собственной стратегий пресуицида. В подавляющем большинстве случаев суицидов детско-родительские взаимоотношения в семьях были нарушены. 40% суицидентов мамы воспитали сами. При этом в половине случаях отцы отсутствовали с самого рождения, а вполовину развод произошел в раннем детстве суицидентов, и отцы не поддерживали отношения с детьми. Еще в 10% случаев родители находились в разводе (или были близки к этому). Но проживали в одной квартире, что обусловливало постоянные конфликтные взаимоотношения. У 25 % суицидентов семейная обстановка была благополучной, но наблюдались искажения поло-ролевых взаимоотношений между родителями. Во всех этих случаях подобные патопсихологические поведенческие нарушения были представлены властной, доминирующей, гиперопекающей, одновременно тревожной и экзальтированной матерью с жестким, дистантным отцом, нежно любящим детей, но практически не выражающим свои чувства. В 55 % описанных случаев отцы злоупотребляли алкоголем, что было дополнительным психотравмирующим фактором для этих суицидентов. Еще 10 % случаев при внешне благополучной обстановке в семье и хороших взаимоотношениях между родителями родительские установки по отношению к суицидентам носили жесткий, протекционистский характер. В большинстве наблюдаемых случаев матери проживали роль протестующей, но мужественно переносящей трудности жертвы, потенцируя формирование у подрастающего ребенка чувства безнадежности и потерянности, склонности к эмоциональной зависимости. Кроме того одновременное наличие у матерей властности, тревожности и гиперопеки (описанный в литературе как образ «психосоматической» матери, потенцирующей формирование психосоматических расстройств у ребенка) было мощным дезадаптирующим фактором, непосредственно вызывающим хроническую астенизацию.

Кроме искаженных поло-ролевых и поведенческих случаев, которые наблюдались в семьях суицидентов, можно отметить существенные нарушения коммуницирования между родителями и детьми. Выше обозначенные формы поведения обуславливали у родителей контакт с детьми по типу «диалог в виде монолога» (при такой форме общения человек общается не с реальным собеседником, а со свом представлением о нем). Соответственно, то, что мысли и мнение детей не воспринимались близкими, рождало у суицидентов не только чувство отвержения с формированием последующего аффектно-протестного поведения, но и интенциональную слабость: чтобы я не делал, не говорил, меня не понимают и со мной не считаются – тогда зачем вообще жить. Амбрумова А.Г. /3/ приводит стройную классификацию форм суицидального поведения начиная от возникновения первых антивитальных переживаний и заканчивая суицидальными попытками лил завешенными суицидами.

Суицидальное поведение – любые внутренние и внешние форм психических актов, направляемые представлениями о лишениями себя жизни. /4/.

Внутренние формы суицидального поведения включают в себя суицидальные мысли, представлении а также суицидальные тенденции, которые подразделяются на замыслы и намерения.

Суицидальному поведению предшествуют антивитальные переживании, при которых еще нет четких представлений о собственной смерти, а имеется отрицание жизни. Размышления об отсутствии ценности жизни выражаются в формулировках: «жить не стоит», «не живешь, а существуешь» и т.п.

Пассивные суицидальные мысли - характеризуются представлениями, фантазиями на тему своей смерти, но не на тему лишения себя жизни: «Хорошо бы умереть», «Заснуть и не проснуться» и т.п. Они отражают внутреннюю готовность к суициду.

Суицидальные замыслы - это активная форма проявления суицидальности — разработка плана самоубийства (продумывается способ, выбирается время и место действия).

Суицидальные намерения - принятие решения о самоубийстве и непосредственное побуждение к суицидальным действиям.

Внешние формы суицидального поведения включают в себя суицидальные попытки и завершенные суициды.

Суицидальная попытка – это целенаправленное оперирование средствами лишения себя жизни, не закончившееся смертью /13/.

Период от возникновения суицидальных мыслей до попыток их реализации называется пресуицидом. Его длительность может исчисляться минутами при остром пресуициде и месяцами при хроническом пресуициде. В соответствии с целью суицидальные поведение подразделяется на истинное и паросуицидальное.

Истинные самоубийства, покушения и тенденции имеют цели лишение себя жизни. Например, если больной выбрасывается из окна, чтобы погибнуть и избавиться от галюционаторных преследователей, это расценивается как истинная суицидальная попытка. Смерть в результате психотической дезориентировки или членовредительство по бредовым мотивам квалифицируется как несчастные случаи.

Военнослужащие совершают самоубийства, как правило, в ночное или вечернее время суток. Поведение строится так, чтобы никто не помешал достижению конечного результата. Все попытки совершаются без свидетелей, а способы суицида в этих случаях выбираются наиболее „жесткие": самоповешение и использование огнестрельного оружия. Самопорезы и самоотравления встречаются нечасто, хотя характер и условия использования таких способов указывают на вполне осознанное стремление лишить себя жизни, что отличает их от внешне сходных случаев демонстративно-шантажных попыток. (Например, самопорезы при истинных суицидальных действиях отличаются значительной глубиной). В большинстве случаев истинные суицидальные действия совершаются военнослужащими первого года службы и обусловлены трудностями ее начального периода /14/.