1. Применению постмодернистских подходов (текстологического, номадологического, симуляционного, нарратологического, шизоаналитического, синергетического и других) при описании и объяснении природы психической реальности. (Вышеприведённые подходы были преимущественно созданы на основе языка, алгоритмов, механизмов и принципов искусства.)
2. Непосредственное исследование языка, алгоритмов, механизмов и принципов искусства в психологии.
Именно второму подходу были посвящены наши исследования. Их результатом явилась научная монография (Р.Р. Гарифуллин, Иллюзионизм личности, как новая философско-психологическая концепция, 1997, 400 с.) Именно с данной работы, на наш взгляд, началось зарождение отечественной постмодернистской (нелинейной) психологии. Об этом было также отмечено ведущими специалистами (Петровым В.М. и др.) на международном конгрессе по креативности и психологии искусства (см. Р.Р. Гарифуллин, Язык, алгоритмы и принципы искусства в психологии, Сб. Международный конгресс по креативности и психологии искусства, “Смысл”, Пермь, 2005, 188с.)
Оказалось, что язык, алгоритмы и принципы искусства наибольшим образом совпадают с постмодернистским способом философствования (постмодернизм.) Иными словами, в постмодернистских проектах (текстологическом, номадологическом, симуляционном, нарратологическом, шизоаналитическом, синергетическом и других) наибольшим образом отражены язык, алгоритмы и принципы искусства. Поэтому, именно на этих проектах должна строиться постмодернистская (нелинейная психология).
Мы не в коем случае не призываем к переходу от одной крайности (естественнонаучной парадигмы в психологии, построенной в терминах внешней реальности) к другой (герменевтической, построенной в терминах психической реальности), но пытаемся синтезировать и организовать взаимодействие этих парадигм на основе постмодернистского мышления и подхода. Поэтому нами систематически была исследована прямая и обратная задача взаимодействия и распространения языка, алгоритмов и принципов иллюзионного, кинематографического, телевизионного, театрального, литературного, изобразительного, танцевального, музыкального и других искусств, на психологию.
Так, например, анализ психологических исследований основоположника художественного и постмодернистского кинематографа С.М. Эйзенштейна, проведённый нами, показал, что основной принцип киноискусства (монтажный) является свойством художественного мышления, процессы которого подчиняются общим закономерностям диалектики. Взаимодействуя с окружающим миром, мы всегда соединяем разрозненные впечатления в единую, целостную картину. Эти монтажные принципы имеют место в литературе, живописи, театре и др. Иными словами, психологические закономерности проявляются в принципах искусства. И наоборот, в настоящее время, язык, принципы и алгоритмы искусства развились до такого уровня, что стали основательно влиять на форму и содержание нашего сознания и мышления (феномен клипового, виртуального, компьютерного, кинематографического, телевизионного сознания и др.). Поэтому нами была систематически исследована обратная задача: как проявляют себя принципы и алгоритмы иллюзионного, кинематографического, телевизионного, театрального, литературного, изобразительного, танцевального, музыкального и других искусств в психологии (практической психологии, психотерапии и др.)
В то же время, необходимо отметить, что сама идея кинематографа была открыта Анри Бергсоном в своей работе “Творческая революция”. Именно он открыл существование подвижных срезов психики или “образов-движений”. Открытие “образа-движения”, воспринимаемого вне рамок естественной перцепции, стало чудесной находкой. Следует ли полагать, что десять лет спустя, когда было открыто кино, Бергсон позабыл об этой находке? Эволюция кино, обретение им собственной сущности или новизны произошли благодаря монтажу, открытому Эйзенштейном, подвижной кинокамере и утрате зависимости съёмки от проекции. После этого план перестал быть пространственной категорией, превратившись во временную; срезы же сделались подвижными. Вот тогда-то кинематограф и обрёл те самые “образы-движения”, открытые Бергсоном (Ж. Делёз, Кино, Ад Маргинем, 2004, с. 42). Такова история становления самого великого заблуждения психики человека – кинематографа.
Кроме того, мы исследовали заблуждения и иллюзии, формируемые и другими искусствами. Так, например, мы изучали проявление принципов и алгоритмов иллюзионного искусства (пальмировки, пассировки и шанжировки) в практической психологии, психотерапии и других сферах психологической деятельности (Гарифуллин Р.Р. Иллюзионизм личности как новая философско-психологическая концепция, Монография Казань, 1997, 400с.)
Эти исследования позволили нам выстроить концепцию иллюзионизма личности в качестве базового представления о существовании в человеке совершенно особого слоя его психики, активно участвующего во всех сферах его деятельности. Этот слой связан с продуцированием заблуждений. Именно в нём заложены истоки живости психической реальности, которая всегда была постмодернистской (нелинейной). Постмодернистская реальность всегда присутствовала в нашей психике, но только благодаря искусству (главным образом кинематографу и др.) она стала объектом восприятия, находящимся вне нас. Очевидно, что модернистская (линейная) психическая реальность, благодаря развитию классических текстов (в науке и искусстве), стремящихся к поиску истин, намного раньше оказалась объектом внешнего наблюдения. Постмодернистский слой психики, продуцирующий заблуждения, прямо противоположен модернистскому уровню психики, стремящемуся к поиску истин.
Таким образом, рассмотрение процессов образования иллюзий, обманов и заблуждений не в качестве продуктов случайных сбоев нормальной познавательной деятельности, а в качестве активных элементов человеческой психики, представляющих собой продукты постмодернистских закономерностей, позволило нам по-новому взглянуть на многие проблемы когнитивной науки. Поиск истины (модернистская парадигма) и поиск заблуждений (постмодернистская парадигма), в соответствии с нашей концепцией, вполне сочетаются и в человеческом обществе и в человеческой психике, составляя своего рода диалектическое единство линейной и нелинейной составляющих психики. На основании проведённых нами исследований, мы пришли к выводу, что современная психологическая наука должна строиться на диалектическом единстве постмодернистских и модернистских подходов к психике. Это одна из сложных задач, разрешение которой зависит от вузовской философии и психологии, которые не прислушиваются к реалиям сегодняшнего дня.
Философская и психологическая свобода требует от нас признать, что каждый философ или психолог может избрать свою стратегическую линию поведения в науке и преподавании, но при этом он должен принять реалии современного состояния философии, заключающиеся, согласно нашим исследованиям, в том, что:
1. В России практически отсутствуют истинные субъекты философского творчества (нет философских школ). Именно объективного философского творчества. Так например, большинство тезисов 4-го международного конгресса философов оказались продуктами субъективного философского творчества (статьи имеют новизну для самих авторов, а не для философского сообщества).
2. Благодаря эпохе постмодернизма философия сейчас везде, и значит нигде. Она смешалась с Другим и размножилась. Появилось много микрокосмов и везде есть свои философы. В рекламе и даже в трамвайном ДЕПО. Деятельность философа теперь не выше деятельности любой другой профессии, например, булочника и т.п. Философия стала технологией. Очевидно это уже не философия. Это симулякры философии. Это трансфилософия.
3. О каком авторстве в философии может идти речь, если в эпохе постмодерна (а эта реальность прёт из всех окон) Автор уже давно умер.
4. На философов нет конкретных финансовых социальных заказов. Заказы есть на гуманитараные прикладные науки, разрабатывающие конкретные технологии, идеологии, концепции и т.п.
5. Философия исчерпала себя как источник наук, от которой всегда отпачковывались различные гуманитарные, когнитивные и естественные науки, которые теперь живут сами по себе и проводят свои конференции. Классическое ядро философии, где уже нет живости зафиксировалось, и, лишь живая оболочка философии - постмодернизм играет своими смыслами, адекватно отвечая на современную реальность. Но именно постмодернизм был по сути своей невежественно проигнорирован 4-м Международным конгрессом философов (именно он должен был быть вынесенным на название конгресса, но ему отвели скромное место).
6. Философское творчество всё чаще отождествляется с художественным творчеством новых смыслов.
Общаясь со многими преподавателями гуманитарных предметов я ощутил, что имеет место игнорирование в плане принятия современных постмодернистских подходов в решении учебных и научных проблем. С одной стороны, это обусловлено недостаточно широким и глубоким пониманием постмодернизма как особого типа современного философствования и мышления, а с другой, страхом изменить классическим традициям, схемам, моделям и т.п. Кроме того, причина и в том, что под маской постмодернизма часто себя предлагают различного рода “эпатажники и халтурщики от философии и наук”. Таковых на конгрессе было множество, не говоря о парафилософах различных мастей.
И всё-таки, что же такое постмодернизм как учение, которое так игнорирует современная ВУЗовская система?
Постмодернизм, на мой взгляд, это современный тип мышления и философствования, основанный на адекватном отношении к современной реальности (социальной, психической, материальной и т.п), заключающемся в отказе от классических (и даже неклассических) традиций. Почитайте выдающихся философов современности: Р.Барта, Батая, Бланшо, Бодрийяра, Делеза, Деррида, Джеймисона, Гваттари, Клоссовски, Кристева, Лиотара, Мерло-Понти, Фуко и др., и вы поймёте величие этого учения. Я не увидел на этом конгрессе ни Батая, ни Бодрийара… они проигнорировали нашу российскую философию и не приехали. Это тоже оценка.