245
верждение сделано после изложения данных одного эксперимента. Рас-смотрим его более подробно.
Прежде всего обращает на себя внимание очень малое количество испытуемых в данном эксперименте (что отмечает и сам Аш): если в основных опытах Аша участвовало 123 испытуемых, в приведенных выше опытах, где изучалась частота ошибок как функция величины противоречия, принимали участие 18 испытуемых, с которыми было проведено 56 проб, причем 24 пробы из них были критическими, то в данном эксперименте участвовало лишь 13 испытуемых, с которыми было проведено всего 10 проб. <...>
Едва ли стоит доказывать, что этого слишком мало по сравнению с 24 критическими пробами в опытах Аша, показавших зависимость частоты ошибок от величины разногласия с группой. Далее, следует отметить существенное различие в трудности заданий среди указан-ных 5 проб. Так, в двух из них (4 и 10) стандартная линия в одном случае в 3, а в другом —в 3,3 раза превышает сопоставляемую линию. Но, вместе с тем, в 4-й пробе абсолютное различие между стандарт-ной и сопоставляемой линиями находится в пределах «умеренного», ранее употреблявшегося в опытах Аша противоречия (1 дюйм), в то время как в 10-й пробе такое противоречие — крайнее (7 дюймов). В следующих трех пробах (5, 7, 8) стандартная линия соответственно в 2,3 раза, в 2 раза и в 2,2 раза больше сопоставляемой, но при этой в 7-й пробе абсолютное различие лежит в пределах умеренной ошибки, в то время как в 5-й и 8-й пробах это различие крайнее (4 и 2,5 дюйма). Такое существенное различие в характере заданий следовало бы учесть при изложении и анализе результатов, однако Аш не делает этого. Следует отметить далее неоднородность экспериментальной группы. Если, излагая результаты своих основных опытов, Аш специально оговаривает, что для участия в эксперименте была отобрана однород-ная по половому признаку группа (студенты-мужчины), то в описы-ваемом эксперименте группа была смешанной — из 13 испытуемых было 9 женщин. Но, как уже упоминалось выше, имеются указания на несколько большую податливость женщин влиянию группы по срав-нению с мужчинами. И, наконец, что самое удивительное, получив эти «эффектные» данные, Аш подает их изолированно от ранее ус-тановленных им же и во многом противоречащих этим данным фак-тов без попытки сколько-нибудь обстоятельного сопоставления и ана-лиза всех полученных результатов. <...>
Из сказанного можно заключить, что описанный выше экспери-мент едва ли может служить основанием для далеко идущих выводов и что автору «Социальной психологии» в данном случае изменяет то стремление к объективности, четкости, обоснованности, которое было присуще Ашу — экспериментатору-исследователю. <...>
Перейдем теперь к вопросу о том, насколько правомерно рас-сматривать данные методики как средство изучения личностных «об-
246
разований», в частности устойчивости личности. Мы видели, что «тех-ника» Аша и Кратчфилда довольно четко дифференцирует испытуе-мых по характеру реагирования на «давление» группы. Кроме того, не-верно было бы считать, что реакции испытуемых в экспериментах были лишены «личностного характера». Можно сослаться в этой связи на интересное наблюдение Аша, заключающееся в том, что испытуемые с большим количеством конформных ошибок «не могли принять факт оппозиции группы без снижения чувства личной ценности». В другом месте Аш отмечает: «Насколько мы можем судить, не было ни одного испытуемого, который не чувствовал бы озабоченности по поводу груп-пы, даже когда был убежден, что последняя была неправа». Тем не менее, если иметь в виду, что устойчивость личности, как отмечалось выше, обусловливается наиболее значимыми личностными факторами: убеждениями, направленностью и т.д., то придется признать, что эти факторы, по сути дела, оставались за пределами специально созданной экспериментальной ситуации. Следовательно, правомерность непосред-ственного распространения результатов экспериментов на поведение личности в целом сомнительна. Это понимал и сам Аш, когда писал, что «экспериментальная ситуация была совершенно специальной, во многих отношениях нерепрезентативной для обычных и даже необыч-ных социальных обстоятельств». И дальше: «Конечно, возможно, что реакции, наблюдавшиеся нами, были результатом кратковременных (momentary) обстоятельств и что индивид, который был независим в данных условиях, мог действовать совершенно по-другому в иных ус-ловиях или даже в сходных ситуациях в другое время...»
Сам характер экспериментальной ситуации был таков, что крат-ковременные пробы, проведенные Ашем и Кратчфилдом, хотя и «за-девали личность», тем не менее не могли вскрыть особенности наи-более значимых личностных образований, определяющих поведение человека. Отсюда следует, что на основании указанных эксперимен-тов неправомерно говорить о конформизме как фундаментальном свой-стве личности — необходимо дополнить и скорректировать эти ре-зультаты данными других методик с тем, чтобы получить более глубо-кую и разностороннюю характеристику личности. <...>
Еще более неправомерно непосредственное перенесение резуль-татов экспериментальных ситуаций Аша и Кратчфилда на социальную жизнь. Виттакер и Мид провели экспериментальное исследование на представителях различных культур. В эксперименте участвовали пред-ставители Бразилии, Ливана, Родезии, Гонконга. Была в точности повторена методика Аша. Как и у Аша, испытуемыми были студенты колледжа в возрасте 18—25 лет. Эксперимент не показал значимых раз-личий между испытуемыми, представителями различных стран. Ис-ключение составляют родезийцы, которые, как указывают авторы, до эксперимента находились в особых условиях, принадлежали к од-ному племени, и это, возможно, сказалось на результатах опыта. Как
247
и другие исследователи, авторы отмечают, что конформные реакции увеличивались с увеличением двусмысленности (неопределенности) стимулов, т. е. с ростом трудности задания. Далее, они подчеркивают, что по сравнению с этим фактором влияние культуры, к которой принадлежали испытуемые, отодвигается на задний план. По нашему мнению, продолжают авторы, экстраполяция лабораторных ситуаций, использованных Ашем, на другие ситуации сомнительна. В заключе-ние исследователи весьма определенно подводят итог: «Мы можем прийти к выводу, что в то время как эксперименты типа Аша инте-ресны сами по себе, они мало говорят нам о том, как люди могут вести себя в других социальных ситуациях». <...>
А.Г. Костинская
ЗАРУБЕЖНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ГРУППОВОГО ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С РИСКОМ*
<...> Одним из основных вопросов в данном направлении иссле-дований является влияние групповой дискуссии на характер прини-маемых решений. То, что групповая дискуссия — эффективное сред-ство изменения мнений и поведения ее участников, было установле-но еще в работах под руководством К. Левина. Но лишь недавно было замечено, что направление этого изменения носит достаточно систе-матический характер и дискуссия, как правило, ведет к повышению экстремальности принимаемых решений (усилению первоначальных индивидуальных предпочтений).
Впервые этот факт был отмечен Дж. Стоунером, когда он неожи-данно для себя обнаружил, что групповое решение оказалось более рискованным по сравнению со средним от индивидуальных решений, принятых до проведения групповой дискуссии. Это явление получило название «сдвига к риску» (risky shift) и впоследствии было много-кратно проверено при помощи различных методик.
Среди множества вариантов процедуры эксперимента можно вы-делить три типа и соответственно три вида получаемых «сдвигов к риску».
Первый тип. Начальные индивидуальные решения относительно предложенной проблемы, связанной с риском, сравниваются с ре-шениями, согласованными и принятыми в этой же группе после дис-куссии (первичные индивидуальные решения — согласованное груп-
* Вопросы психологии. 1976. № 5.
248
повое). В целом согласованные решения рискованнее начальных инди-видуальных.
Второй тип. Испытуемых после вынесения согласованного реше-ния просят дать окончательные индивидуальные решения (первич-ные индивидуальные — согласованное групповое — вторичные инди-видуальные решения). В этом случае вторичные индивидуальные ре-шения в целом рискованнее, чем первоначальные.
Третий тип. Испытуемым после вынесения начальных ин-дивидуальных решений предлагают провести дискуссию без обяза-тельного условия вынесения согласованного решения, а затем по-вторно принять индивидуальные решения (первичные индивидуаль-ные решения — дискуссия без обязательного согласования — вторичные индивидуальные решения). Значения вторичных решений в целом рискованнее, чем значения первоначальных индивидуальных решений. <...>
Методики, применявшиеся в исследованиях группового принятия решений, связанных с риском, можно разделить на три основные категории. К первой, наиболее распространенной, относятся прожек-тивные методики, использующие набор гипотетических ситуаций и получившие название опросника выбора из дилемм (choisedillemas questionary, CDQ). Вторую категорию представляют методики, осно-ванные на реальном для испытуемых риске в лабораторном экспери-менте, например риске потери денег в случае неудачи. И наконец, к третьей категории методик можно отнести полевые эксперименты.
Опросник выбора из дилемм был разработан М. Уоллэчем и Н. Коганом в 1959 г. для исследования различий в рискованности. В 1961 г. Дж. Стоунер приспособил эту методику для исследования группового принятия риска. В эксперимент была введена групповая дискуссия, в процессе которой испытуемые должны были принять совместное ре-шение. Опросник состоял из 12 проблемных ситуаций. В каждой ди-лемме испытуемым предлагалось выбрать либо привлекательную и более рискованную альтернативу, либо менее привлекательную, но беспро-игрышную.