Образы, которые человек создаёт, находясь в гипнотическом состоянии, слова, с которыми он к себе обращается, становятся как бы «программами» для его бессознательного. В гипнозе нет ничего магического и мистического. Всё, что можно делать в гипнозе, можно делать и без него. Но в гипнозе получается мощнее и быстрее.
Некоторые авторы различают транс и гипноз: транс рассматривается как состояние, а гипноз — как процесс, помогающий войти в это состояние. Мы используем термины «транс» и «гипноз» как синонимы.
Все мы бываем в трансе много раз в день. Мы проходим через транс когда мы засыпаем и когда мы просыпаемся. Когда вы читаете эту статью, и ловите себя на том, что глаза бегают по строчкам, а вы не понимаете, что тут написано, потому что мыслями вы далеко-далеко — это транс. Когда вы слушаете доклад, изображая на лице напряженное внимание, а мысленно переноситесь на пляж — это транс. Когда вы едете в транспорте, и, задумавшись, проезжаете свою остановку, или вдруг спохватываетесь: «Пора выходить!» — это транс. Когда вы просто сидите, ничего не делая, «уйдя в себя» и бездумно глядя в пространство — это транс. Всё это — так называемые повседневные трансы. Так что транс не психологи придумали; это нормальное, физиологически естественное и жизненно необходимое состояние. В трансе та информация, которую мы восприняли с помощью наших органов чувств, укладывается в наши когнитивные схемы, или, проще говоря, «раскладывается по полочкам». В трансе включаются внутренние резервы организма, его внутренние целительные силы. Наши повседневные «проблемы» разрешаются в наших повседневных трансах — в состояниях мечтательности, ничегонеделания. Это и есть психическое переструктурирование, которое осуществляется в трансе.
Диктатуре гипнотизера конец
Эриксон выдвинул важнейшее положение относительно транса, сказав: «Сам факт транса терапевтичен». Транс терапевтичен, потому что в нем возможно психическое переструктурирование, невозможное в обычном состоянии сознания. Это значит, что если мы помогаем человеку войти в транс (или он сам входит в транс, занимаясь самогипнозом) и побыть в нем, то это уже полезно, даже если при этом и не осуществляется никакая целенаправленная терапевтическая работа; открывается возможность спонтанного психического переструктурирования. Этого, однако, часто не хватает для решения некоторых проблем или достижения конкретных целей; тогда человек обращается к гипнотерапевту и с его помощью осуществляет в трансе определенную терапевтическую работу.
Что нового внёс в гипноз Эриксон? Почему про эриксоновский гипноз говорят как про отдельный вид гипноза? Главное, что сделал Эриксон, — заменил идеологию подчинения на идеологию сотрудничества.
Для традиционного гипноза характерен авторитарный подход: гипнотизёр всячески старается создать имидж властной, авторитарной фигуры со знаменитым «гипнотическим взглядом». Эриксоновский подход к гипнозу — пермиссивный, разрешающий (permission — разрешение, англ.). В нем всячески подчеркиваются отношения равенства, партнерства, сотрудничества. Клиенту обеспечивается максимум свободы — ему «разрешается» практически все.
В традиционном гипнозе культивируется подчинение: «Вы слышите только мой голос». В эриксоновском гипнозе культивируется высвобождение. Эриксоновский гипнотерапевт скажет: «Вам нет необходимости слушать то, что я говорю».
В классических трудах по гипнозу написано, что 30% людей негипнабельны — их невозможно загипнотизировать. Что это значит? Что они не могут войти в транс? Это нонсенс, все могут входить в транс. Это просто значит, что им не подходит ритуализированная процедура наведения транса, которая использовалась в традиционном гипнозе. Просто для них нужно подобрать такой способ, который позволит им комфортно, в соответствии с их индивидуальными особенностями войти в транс.
Итак, терапевт и клиент — равноправные партнеры.
Терапевт ничего не пытается навязывать, и уж тем более, не стремится «подчинить своей воле» клиента. Так Эриксон преодолел одно из расхожих представлений о гипнозе. Основная задача заключается в том, чтобы помочь клиенту максимально полно воспользоваться собственными возможностями и ресурсами для достижения своих целей. Эриксон говорил об этом так: «Цель психотерапии заключается в том, чтобы помочь пациенту максимально эффективно жить в соответствии с его собственными представлениями».
Клад на свалке: комплексный подход к бессознательному
Суть подхода заключается в обращении к творческому бессознательному человека. До Эриксона бессознательное понимали, в основном, по Фрейду — как такую
область человеческой психики, в которой существуют первичные, неокультуренные влечения. Для того, чтобы их сдерживать, имеются такие инстанции как «Эго» и «Суперэго». Первичные влечения опасны и ужасны, и если они прорвутся из бессознательного в сознание, то это чревато для человека большими неприятностями. Это, кстати говоря, один из основных страхов перед гипнозом — страх утраты контроля: «Я войду в гипноз, и буду делать и говорить такое… И все узнают…». Человек ничего не будет
делать в гипнозе такого, чего бы он не стал делать без гипноза — за одним исключением, когда гипноз используется как извинение для того, чтобы сделать то, что очень хочется, но чего человек не может себе позволить. Чтобы потом можно было сказать: «Ну что же вы хотите, я за себя не отвечал, я был под гипнозом…»
Милтон Эриксон полностью изменил наше представление о бессознательном. Для него бессознательное - это позитивная инстанция, огромный склад ресурсов.
Не обязательно пользоваться именно термином «бессознательное». Можно использовать любой осмысленный синоним: «часть тебя самого», «твой внутренний разум», «твое глубинное Я», «твое истинное Я», «твой внутренний учитель». Важен не термин «бессознательное», а сам факт разделения, диссоциации: «Ты не можешь справиться со своей проблемой, но есть часть тебя, которая может. Дай ей поработать».
Что это за ресурсы? Откуда они там, в бессознательном? Они взялись из нашего опыта. У каждого из нас за плечами — огромный опыт обучения, достижений, преодолений и побед. Каждый из нас когда-то не умел ходить — а потом встал и пошел. Не умел говорить — и овладел человеческой речью. Научился читать, писать, пользоваться одеждой, ножом, вилкой, транспортом и другими «предметами культуры» — теми, что один человек создал для другого. Обучение прямохождению и речи было самым трудным обучением в нашей жизни. Все остальное легче. Это было очень трудно — и мы с этим справились.
И весь опыт успешного обучения и достижений хранится в бессознательном и его можно использовать! Даже когда человек находится в глубокой депрессии и говорит, что у него никогда ничего не получалось — можно быть абсолютно уверенным, что это не так.
У каждого человека — даже если он об этом сейчас не помнит — были моменты радостных, счастливых переживаний; эти чувства тоже сохраняются в бессознательном. Все это вместе и образует наши ресурсы. Беда в том, что они большей частью для человека закрыты — у него нет к ним доступа, их не получается использовать для того, чтобы добиваться успехов и побед в сегодняшней жизни. Человек, лишенный доступа к своим ресурсам, похож на прекрасный приемник с заблокированной ручкой, который мог бы ловить передачи со всего мира, а ловит только одну программу — да и ту с трудом.
Доступ к ресурсам мы обеспечиваем, помогая человеку войти в транс. Транс — это «состояние доступа» к своим собственным скрытым возможностям.
Искусство отстраненности терапевта
Одна из основных задач эриксоновского гипнотерапевта — обучить человека, чтобы он затем мог сам делать то, что они делают вдвоем, обучить его самогипнозу. Мой первый учитель Жан Годен любил говорить: «Просто я научился раньше Вас, а теперь и Вы научитесь». Эриксоновский гипноз — это всегда сотрудничество, добровольное взаимодействие двух людей. «Гипнотерапевт», или «оператор» владеет определенным набором техник, которые позволяют человеку войти в состояние транса и использовать его для своих целей. Этим техникам он обучает своего «клиента» (а может быть, правильнее сказать «партнера»). Клиент полностью контролирует ситуацию; здесь не может быть и речи ни о приказах, ни о бездумном им подчинении. Транс — это не сон и не потеря сознания; транс — это «погружение в себя»: в свои мысли, воспоминания, ощущения, переживания. При этом человек ни на минуту не перестает осознавать, где он находится и что с ним происходит и в любой момент он может прервать сеанс, если ему что-то не нравится. Особое искусство, которому человек обучается на сеансах эриксоновского гипноза — это искусство «отстраненности».
Всю свою жизнь мы учимся владеть своими сознательными механизмами. Мы знаем, что когда мы хотим чего-то достичь, надо напрячься, сконцентрироваться, собрать волю… Однако с бессознательными механизмами это не проходит — они устроены иначе. Их нельзя «заставить» работать: чем больше мы будем напрягаться и «собирать волю в кулак», тем меньше у нас будет получаться. Для того, чтобы заработали бессознательные механизмы, надо «отпустить тормоза», «отстраниться» — и предоставить им возможность работать. Это и есть главное искусство, которым человек овладевает на сеансах эриксоновского гипноза, а затем использует в самогипнозе.
Одна из аксиом психотерапии гласит: «Человек приносит с собой не только проблему, но и ее решение — только он об этом пока не знает». Эриксоновский гипноз — это один из быстрых и эффективных способов познакомить человека с этим решением.
Мы получили инструмент, и его можно использовать по потребности. Для кого-то достаточно того, что разрешилась та проблема, с которой он обратился. Многие люди, ознакомившись с эриксоновским гипнозом, используют его в дальнейшем как самогипноз для того, чтобы быстро восстановить силы, привести себя в хорошее расположение духа, избавиться от неприятных переживаний. Кто-то идет еще дальше, и, благодаря систематическим занятиям, приобретает контроль над болью, обучается изменять ход субъективного времени и овладевает другими гипнотическими феноменами, которые позволяют человеку использовать его скрытые способности, о многих из которых он раньше не подозревал.