Эстетическая мысль первой половины XVII века связана с попыткой теоретически объяснить события «смуты», критикой правителей, утверждением чувства ответственности всех и каждого за судьбу родины. Поворот социально-общественной мысли в критическую сторону, смелость многих авторов в исследовании реальных исторических событий, оценка действий конкретных исторических лиц, участие в литературном процессе не только представителей господствующих классов, духовенства, но также представителей посада, служилых людей привели к открытиям и новых эстетических ценностей. На первый план среди различных видов литературы и искусства выступают исторические повести, а в них — характеристика, часто весьма противоречивая, многосторонняя, действительных исторических лиц и событий.
«Начало XVII века было временем, — по мнению Д. С. Лихачева,— когда человеческий характер был впервые «открыт» для исторических писателей, предстал перед ними как нечто сложное и противоречивое» . До XVII в. проблема «характера» вообще не стояла в повествовательной литературе. Глубокий интерес к человеку, его внутреннему миру, мотивам поведения, его личной ответственности за все происходящее пронизывают мировосприятие авторов «Повести 1606 г.», сочетающей стиль официальных исторических грамот с впечатляющими чертами живого психологического анализа. «Иное сказание», «Плач о пленении и о конечном разорении превысокого и пресветлейшего московского государства», «Сказание» Авраамия Палицына, где дана глубоко психологическая, противоречивая характеристика царя Бориса, сочинения Шаховского, «Хронограф» (второй редакции), «Временник» Ивана Тимофеева, «Словеса» Ивана Хворостинина, «Повести» князя И. М. Катырева-Ростовского и другие книжные памятники и исторические повести сохранили живой, ощутимый облик эпохи.
С увлеченностью первооткрывателей, стремясь к объективности и многосторонности, писатели в разных жанрах дают ярчайшие характеристики описываемых героев. Образы Грозного, Бориса, Григория Расстриги, Гермогена в плетении словес Авраамия Палицына; иронический характер Ивана Фуникова в народном стихе «Послание дворянина дворянину»; недюжинные характеры самобытных казаков в «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков»; мирской, русской женщины в «Житии Юлиании Лазоревской», героя-полководца Скопина-Шуйского в «Писании о представлении и о погребении князя Михаила Васильевича, рекомого Скопина» и лиро-эпических народных песнях — всюду крупным планом выступают характеры героев, психологические пружины их действий и поступков.
С открытием характера, внутреннего мира личности органически связана другая важнейшая особенность эстетического сознания первой половины века — тенденция к максимальному использованию эстетического арсенала фольклора в памятниках письменности, по существу, слияние элементов народной поэзии, с древнейших времен выражавшей вкусы широких народных масс, с книжной литературой, с принципами ее художественного изображения. Многостороннее влияние фольклора на профессиональную литературу вносит существенно новое в сам метод отображения действительности, в само «видение» мира, принципы и средства его изображения. Богатейшим эстетическим источником явились также зодчество, живопись и прикладное искусство, вобравшие в себя многие фольклорные элементы.
Эстетические идеи, возникающие в этот период, неразрывно слиты с этическим осмыслением происходивших общественных событий, изнутри освещены главными понятиями общественного сознания того времени — понятием долга, родины, патриотического как этически-эстетического.
Вторая половина XVII века характеризуется более сложной борьбой различных тенденций как в идейно-политической сфере, так и в сфере эстетического сознания. Выражение противоречивости эстетических начал выявляется более резко и определенно и находит закрепление в эстетических теориях.
С наибольшей очевидностью противоречивость эстетических идей, традиций и новаторства выявилась в эстетических идеях деятелей «раскола», наложившего сильный, но мрачный отпечаток на всю духовную жизнь этого периода.
Возникнув как религиозная антитеза церковной реформе, проводимой царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном, движение раскола аккумулировало в себе глубочайшие противоречия социально-политических, философских, религиозных, этических и эстетических идей эпохи.
Выдающийся представитель раскола протопоп Аввакум всей своей жизнью и деятельностью, будучи крупнейшим писателем своего времени, являл эту противоречивость. С одной стороны, он возглавил движение во многом по своей сути демократическое, принимавшее часто форму антифеодальной оппозиции широких слоев народа (низшего духовенства, крестьянства, посадского населения и т. д.), которые составляли основную часть этого движения, официальной церкви и самодержавному государству. В этой форме борьбы народ, по оценке Г. В. Плеханова, выражал «недовольство... своим постоянно ухудшавшимся положением» .
Критика Аввакумом и его соратниками царской и церковной власти, личностей царя, патриарха, царских вельмож — ярчайший не только религиозно-политический, но и эстетический памятник эпохи. Высоко оценивая сатиру Аввакума как форму художественного раскрытия действительности, А. М. Горький справедливо считал «язык, а также стиль... Аввакума... непревзойденным образцом пламенной и страстной речи бойца». С другой стороны, громадный талант Аввакума-проповедника, его могучая страсть бунтаря базировалась на фанатическом отстаивании старых начал русской жизни. Раскольники не только не принимали реформы, заключавшейся в преобразовании обрядовой стороны церкви на основе византийских традиций в интересах централизованного государства, но, по существу, призывая насмерть стоять за старую веру, умереть за единый аз, вплоть до самосожжения, противостояли начавшемуся процессу обмирщения русской культуры, распространению науки, просвещения, светского искусства, налаживанию научных и культурных связей с Западом.
Эти глубочайшие противоречия раскола как религиозно-идейного движения нашли отражение и в эстетических взглядах представителей старообрядчества. В своем художественно-литературном творчестве, в особенности в «Житии», Аввакум явился глубоким новатором в утверждении новых эстетических принципов и художественных приемов.
В традиционной форме жития как типичного средневекового жанра Аввакум открыл новые художественные ценности, создав «первый в русской литературе опыт пространной автобиографии», раскрыв в ней свою собственную неповторимую трагическую судьбу как конкретного человека и социально значимой личности. Чередуя художественные приемы исповеди и проповеди, активно утверждая принцип «простоты» изображения и «просторечия» как законного средства языкового выражения, Аввакум создает оригинальный художественный шедевр.
На фоне плетения словес «хитрого красноречия» «киевских старцев», словесного украшательства барокко, за которыми нередко исчезала содержательная суть произведения, «Житие» поражает реалистической глубиной нравственно-психологической характеристики изображаемых характеров, подлинно демократической направленностью, непревзойденным (не только для своего времени) художественным мастерством, неповторимостью стиля. Аввакум осознавал (при всей традиции средневекового самоуничижения) свое высокое назначение писателя-борца. Он открыто выражает свою художественно-эстетическую концепцию, и как исходный принцип в ней: «..люблю свой русский природный язык, виршами философскими не обык речи красить» «Реченно просто» — для Аввакума высшая самооценка творчества. Эти принципы нашли выражение в проникновенных описаниях природы, быта, предельно искреннем раскрытии своего внутреннего состояния, жизни близких и т. д. «Житие» Аввакума, как и многие другие памятники раннего старообрядчества («Челобитная царю Алексею Михаиловичу», «Вопроси ответ» инока Авраамия, «Житие и письма инока Епифания», «Прение верного инока с отступником» и др.), по принципам сатирического обнажения неприемлемости норм жизни и морали официальных властей, яркому разговорному языку, ироническому стилю изложения очень близки художественным принципам демократической сатиры второй половины XVII века. «Житие» явилось важным этапом нравственно-психологического и эстетического самосознания художника как творческой личности, индивидуализации его творчества. Однако отстаивание Аввакумом равенства человека (перед богом и природой и боярыни, и мужика) сочеталось с проповедью идеала духовного нищенства, активным неприятием всякой «внешней мудрости», «высоких наук», изуверской подчас борьбой за чистоту и непререкаемость веры.
Противоречивые взгляды эстетики раскола очевиднее всего проявились в сфере трактовки живописи, иконописи, в частности в небольшом трактате Аввакума «Об иконном писании», в котором он в теоретическом плане всецело следует решениям Стоглавого Собора (1551 г.). Борясь со всяческими проникновениями идей Запада, Аввакум категорически отрицал новые тенденции в искусстве, в том числе и новую для русской эстетической культуры XVII века школу живописи, возглавляемую Симоном Ушаковым.
Аввакума более всего возмущает отступление от старых канонов, тенденция к принципам написания икон «по плотскому умыслу», стремление божественные лики «будто живые писать», «по-фряжскому, сиречь по-немецкому».
Новая живопись с ее светскими элементами, земным началом неприемлема для Аввакума и его сторонников, так как она противоречит их нравственно-эстетическому идеалу Христа, который «тонкостны чувства имея» Изображения на иконах должны соответствовать типу страдальца-аскета, когда художник рисует «лице, и руце, и нозе, и вся чювства тончава и измождала от поста и труда, и всякия им неходящия скорби» .