"Со всех сторон Франции стекались сотни писем, авторы котороые настаивали на смертном приговоре. Поступали петиции от групп матерей и различных ассоциаций, резолюции заводских митингов, где вперемежку стояли подписи начальников и подчиненных, - все требовали высшей меры наказания "выродку, которого кормят в тюрьме за наш счет". Большинство, в частности, считало, что убийца должен быть казнен не позднее чем через две недели "без суда, без адвоката, без психиатрической экспертизы и помилования президента". Особенно опасались помилования, вспоминая предвыборные заявления Валери Жискар д'Эстена; к тому же, став президентом, он уже успел отменить один смертный приговор, правда, для несовершеннолетнего. Председатель Ассоциации сторонников применения смертной казни Тарон специально прибыл в Труа (место, где был убит Филипп Бертран), где за три часа собрал 6 тысяч подписей против права помилования.
А не будет ли смерть на эшафоте слишком мягкой? Таков был лейтмотив большинства писем. "Нож гильотины падает мгновенно, а этого мерзавца надо хорошенько помучить, прежде чем убить". "Негодяй хочет отделаться легкой смертью. Этого садиста надо отдать толпе и растерзать". Иные даже выдвигали свои кандидатуры на должность палачей, сообщая домашние адреса: "Пусть это дело поручат мне - я его поджарю на медленном огне". Или: "У меня есть идея, как казнить Патрика Анри. Я бы распял его на площади, чтобы народ мог приходить и плевать в него, пока он будет подыхать.
Другой француз, обвинявшийся в смерти ребёнка, вызывал у толпы такие же кровожадные чувства: "Этого Ранусси мало казнить. Надо разорвать его на куски без всякого суда!"
Ни один из этих людей не вспомнил поразительные слова своего соотечественника Паскаля: "Все тела, небесная твердь, звезды, земля и ее царства не стоят самого ничтожного из умов, ибо он знает все это и самого себя, а тела не знают ничего. Но все тела, вместе взятые, и все, что они сотворили, не стоят единого порыва милосердия..."
Июнь 1990 года, Россия. На съезде народных депутатов РСФСР проводится социальный опрос 466 человек. Выясняется не просто их отношение к смертной казни, но к смертной казни за конкретные виды преступлений. Kaк же отвечали народные избранники? В пользу смертной казни высказались:
за преступления против личности - 82% (в том числе: за убийство - 87%; за изнасилование несовершеннолетних - 77%);
за преступления, связанные с организованной преступностью, - 43%;
за государственные преступления - 28% (в том числе: за покушение на жизнь главы государства - 33%,
за шпионаж в мирное время - 30%, за заговор с целью захвата власти - 22%).
Таким образом, смертную казнь как вид наказания за те или иные виды преступлений считают допустимой 4/5 от числа опрошенных. Судя по социологическим опросам населения, примерно такие же настроения господствуют и во всем нашем обществе. Характерным является письмо в газету "Известия" читательницы Никулиной из Свердловской области, в котором она пишет: "Если живы дети Трофима Лысенко и его внуки, надо лишить их жизни, как тогда лишили жизни Вавилова. Весь честный советский народ потребовал бы сейчас смерти родственников Лысенко, Берия, работников сталинских судов и стражи!"
Нечто подобное, но уже по отношению к другому "контингенту" предлагает читатель Н. Лосев из Саратовской области: "Во всем виноваты так называемые "демократы". Одной рукой они голосуют за перестройку, а другой мутят воду. 3абастовки, митинги, перетягивание к капитализму - это всё их работа. Предлагаю судить их как провокаторов по законам военного времени. Ради будущего страны надо принять чрезвычайные меры к десятку-другому этих демагогов, чтобы остальным неповадно было.
Май 1991 года, США. Агентство АП сообщило, что, согласно очередному социологическому опросу, из двух третей американцев, поддерживающих смертную казнь, каждый второй готов лично повернуть рубильник электрического стула", то есть добровольно выполнить обязанности палача.
А вот голоса против смертной казни, к которым стоило бы прислушаться.
Артур Кестлер, немецкий писатель: " Виселица, это не только машина смерти, это символ. Это символ ужаса, жестокости и презрения к жизни; общий знаменатель первобытной дикости, средневекового фанатизма и современного тоталитаризма".
Василий Розанов, русский философ: " …Мы именуемся христианами: и вот христианин палач, окружённый для обеспечения дела христианами воинами, по приговору христианского суда и во исполнения христианского закона святой Руси, затягивает петлю на горле человека и давит его, как кошкодёр на живодёрне…
Дьявольская это вещь, при свете дня, в торжественной обстановке, творится только государством… Все остальные "последние люди" стыдятся этого; "и средь бела дня зарезал" - это звучит как жалоба на последнюю степень бесстыдства, вызов человеку и человечеству. Обыкновенно ночью, где-нибудь в глубине дома, в гуще леса, в тайге приканчивают человека… Ужас! Только государство, "милое отечество", "седины" родины, барабанит в барабан, сзывает народ, душители надевают мундир, все ордена, становятся, молчат, точно за обедом; и на глазах их удавливают человека".
Лев Толстой (о массовых казнях в России во времена премьер - министра П.А. Столыпина): " "Ужаснее же всего в этом то, что все эти бесчеловечные насилия и убийства кроме того прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют еще большее, величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по cyxoй соломе, развращение всех сословий русского народа. Распространяется же это развращение особенно быстро среди простого, рабочего народа потому, что все эти преступления, превышающие в сотни раз все то, что делалось и делается простыми ворами и разбойниками и всеми революционерами вместе, видом чего-то нужного, хорошего, необходимого, не только оправдываемого, но поддерживаемо разными, неразделёнными в понятиях народа справедливостью и даже святостью учреждениями: сенат, синод, дума, церковь, царь. И распространяется это развращение с необычной быстротой".
Маркиз де Лафайет: "Я буду настаивать на отмене смертной казни до тех пор, пока мне не докажут, что человеческие суждения безошибочны"
Альберт Камю, французский писатель и философ:
"Что же тогда смертная казнь, как не самое преднамеренное из убийств, с которым не может сравниться никакое деяние преступника, каким бы преднамеренным оно не было7 Чтобы можно было поставить между ними знак равенства, смертной казни необходимо было бы подвергать преступника, предупредившую свою жертву о том, когда именно он предаст её ужасной смерти, и с этого же момента поместившего жертву на месяцы в заключение. Но такое чудовище в обычной жизни не встречается".
Андрей Сахаров, русский учёный и правозащитник:
"Вопрос о смертной казни - вопрос принципиальный. Это чрезвычайно жестокое наказание, которое иногда бывает более жестоким, чем само преступление. Вообще, может ли быть наказанием насильственная смерть? И всегда есть возможность судебных ошибок. Смертный приговор делает их не поправимыми…Я выступал и выступаю против смертной казни ещё и потому, что эта мера наказания предусматривает наличие постоянного страшного аппарата исполнителей, целого института смертной казни".
Коррета Скотт Кинг, вдова Мартина Лютера Кинга:
"Как человек, чей муж и свекровь стали жертвами убийства, я твёрдо и безоговорочно выступаю против казни тех, кто совершил преступление, наказуемые смертью Зла не исправить злом, совершаемым как акт возмездия. Справедливость никогда не вершиться лишением жизни человека. Мораль не упрочить санкционированным законом убийством"
Николай Бердяев, русский философ:
"Страшна смерть и отвратительно убийство, но что сказать о смерти, возведённой в закон жизни во имя поддержания призрачного в ней порядка. Есть в мире правда высшая, чем эта кровавая месть, и не к мести этой призывае6т наше сознание, но не государству об этой правде напоминать и не перед государством будет дан ответ за ужас убийства". [1]
Соотношение таких видов наказания, как смертная казнь, пожизненное лишение свободы и лишение свободы на длительные сроки, это тот вопрос, который хотелось бы рассмотреть в рамках изучения проблемы смертной казни и свободы. В рассмотрении этого вопроса хотелось бы руководствоваться двумя основными принципами: справедливости и гуманизма. Этот аспект считаю необходимым для рассмотрения, т.к принцип справедливости является одним из основополагающих при назначении наказания, а принцип гуманизма является своеобразной гарантией против "превышения справедливости" и обеспечивает справедливое отношение к осужденному.
Что касается принципа гуманизма, то на этот счет ученые и авторы научных публикаций высказываются по-разному: одни считают, что пожизненное лишение свободы и лишение свободы на длительные сроки являются более гуманными мерами уголовного наказания, чем смертная казнь, другие, наоборот, считают, что смертная казнь более гуманна, чем пожизненное лишение свободы и лишение свободы на длительные сроки. Первые объясняют свои взгляды тем, что смертная казнь причиняет физические и несравнимые со страданиями жертвы психические страдания осужденному. Вторые аргументируют свою точку зрения тем, что пожизненное лишение свободы и лишение свободы на длительные сроки являются по сути дела длительной пыткой, а смертную казнь осуществляют мгновенно. Но чтобы не опираться на простые высказывания, автор работы предлагает более подробно разобраться, что же такое гуманизм и как он соотносится с такими видами наказания, как смертная казнь, пожизненное лишение свободы и лишение свободы на длительные сроки.