Прогресс, достигнутый в развитии прав и свобод граждан, неизбежно вызывает ломку старых представлений, ибо новые реалии не укладываются в господствовавшие до сих пор понятия. Чтобы отразить изменившиеся условия, теоретическая мысль ищет новые конструкции, построения либо наполняет старые термины новым содержанием.
Однако уже сейчас ясно, что такие прирожденные права индивида, как право на жизнь, честь, достоинство, свободу, безопасность, семью, собственность, место жительства и др., находятся, как уже говорилось, в составе общих правоотношений между носителями этих прав и государством, призванным уважать и защищать их. Когда же указанные права кем-либо умышленно либо по неосторожности нарушаются, возникают конкретные правоотношения, направленные на их восстановление. В этом случае конкретные правоотношения выступают как восстановительные.
Но этот общий механизм осуществления прав (стадии, методы) необходимо совершенствовать, укреплять, оснащать массой дополнительных условий и гарантий, чтобы интересы личности, гражданина в любое время могли быть беспрепятственно удовлетворены и надежно защищены (ограждены) как от произвольных действий самих властей, так и от третьих лиц. Таково требование и международных пактов о правах человека.
Различия между конкретными и общими правоотношениями заключаются также в том, что если первые связаны в основном с такой формой реализации юридических норм, как применение, то вторые — с тремя остальными: соблюдением, исполнением и использованием. Соответственно конкретные правоотношения носят правоприменительный характер, а общие — правоохранительный и правообеспечительный.
В рамках последних соблюдаются правовые запреты, исполняются обязанности, используются естественные права. Таким образом, первая всеохватывающая (универсальная) форма реализации права — соблюдение — осуществляется не помимо, как нередко считают, а в рамках правоотношений, только общего, статусного характера.
Идеи общих правоотношений хорошо согласуются с идеями и принципами правового государства. И эта созвучность легко объяснима — было бы странным противоположное утверждение. Ведь правовое государство потому и называется правовым, что весь процесс его функционирования основывается на твердой почве права и законов, протекает в более или менее четких юридических формах, процедурах. Это уже само по себе исключает или, по крайней мере, затрудняет произвол, своеволие, выходы субъектов на неправовое поле деятельности.
Общерегулятивные правоотношения лишний раз подчеркивают связанность власти правом, показывают, что само государство находится в рамках правоотношений и в качестве их участника несет перед своими контрагентами (обществом, гражданами) соответствующие обязанности и ответственность. Общие правоотношения — это составная часть той юридической ткани, среды, без которой правовое государство немыслимо. И если мы постоянно говорим о примате права над властью, то это не должно быть пустым звуком.
Граждане имеют право требовать, отмечается в литературе, чтобы государство принимало необходимые меры по укреплению законности и правопорядка, усилению охраны прав и законных интересов личности, чтобы правоохранительная система функционировала должным образом и в соответвии с теми целями, которые провозглашены в Конституции. Такие цели следует закрепить более четко, чтобы они получили большую формально-юридическую определенность. Тогда права граждан в этих общих охранительных отношениях наполнятся реальным юридическим содержанием. Тем самым будет создана нормативная основа для эффективного действия всего правоохранительного механизма, а правоотношения, о которых идет речь, из теоретической конструкции (в общем-то реальной и сегодня, но недостаточной на практике) превратятся в неоспоримый составной (а по сути — в главный) элемент правоохранительной системы[9].
При этом взаимная связанность и ответственность существуют как между государством и гражданами, так и последних между собой, т.е. по вертикали и по горизонтали. А это и порождает общерегулятивные правоотношения, вытекающие уже из юридического статуса всех субъектов социального общения.
Индивиды как члены единого цивилизованного сообщества должны уважать права друг друга, не чинить никаких препятствий к их осуществлению. Подобного рода связи и отношения обусловлены как юридическими, так и нравственными законами, но в данном случае речь идет о правовой их форме.
Конечно, право опосредствует далеко не все виды взаимоотношений между людьми, есть сферы, куда оно не вторгается. Но там, где действует право со всеми его многочисленными нормами и институтами, подавляющая часть отношений так или иначе подвергается правовой регламентации и, следовательно, выступает в форме правовых. Более того, многие фактические отношения, такие, например, как государственные, административные, уголовные, процессуальные и некоторые другие, существуют только как правовые и в другом качестве немыслимы.
«Целая сеть юридических норм, отмечалось в русской дореволюционной литературе, раскинута над социальной жизнью, пересекаемой то и дело линиями прав и обязанностей»[10]. «Государство, — писал Гегель, — скрепляет общество правовыми отношениями... в которых люди имеют значение друг для друга не в силу каких-либо индивидуальных естественных свойств, а как лица, и эта личность каждого косвенно утверждается»[11]. Не случайно еще римляне сравнивали правоотношения с «кандалами», «путами», «веревками» права — в том смысле, что они юридически связывают людей, вынуждают, обязывают, заставляют их считаться с интересами друг друга. «Субъекты, как носители и адресаты всех правовых предписаний, связанные требованиями, обращенными друг к другу, — основная юридическая ткань, отвечающая экономической ткани. Само общество представляется бесконечной цепью юридических отношений»[12].
Люди порой даже не подозревают и не ощущают, что являются субъектами правоотношений общего типа — настолько они естественны, незаметны, привычны, — подобному тому как воздух, которым дышим. Такие правоотношения выступают постоянной и непременной «средой обитания» граждан цивилизованного общества. Если жизненный процесс течет нормально, они просто забывают, что находятся под защитой закона, который незримо присутствует и сопровождает их в повседневных заботах.
И лишь когда возникают конфликты, споры, претензии друг к другу, участники общественных отношений вспоминают о праве, просят «рассудить», разрешить коллизию, восстановить справедливость. Ни один индивид не может оставаться вне правоотношений, миновать, избежать их в своей практической деятельности, ибо без этого он не смог бы реализовать многие свои права, возможности, удовлетворить интересы, потребности. «Человеку, как существу духовному, невозможно жить на земле вне права»[13].
Деление правоотношений на общие и конкретные имеет в известной мере методологическое значение, так как позволяет более глубоко уяснить роль права в жизни общества и многообразные пути его воздействия на поведение людей. Особенно это касается института прав и обязанностей личности, прежде всего естественных, абсолютных, которые не есть нечто принадлежащее ей вне отношений с другими субъектами, в том числе коллективными образованиями. Они всегда выражают связь «кого-то» с «кем-то» — в противном случае не имели бы смысла. «Изолированный индивид совершенно так же не мог бы иметь собственность на землю, как и говорить»[14].
Идеи общих правоотношений восприняты многими представителями уголовного права (С. Г. Келина, Н.А. Огурцов, В.А. Елеонский, Б.Т. Разгильдиев, В.Г. Смирнов и др.), так как они помогают им обосновать наличие первичных, исходных (базовых) общерегулятивных правоотношений, постоянно существующих между государством и гражданами по поводу соблюдения последними уголовно-правовых норм-запретов. После совершения незаконопослушным субъектом преступления возникает конкретное правоотношение между ним и соответствующим госорганом или должностным лицом. Такой вывод представляется верным.
Если подытожить все сказанное, специфика общерегулятивных правоотношений заключается в следующем: 1) они возникают главным образом на основе норм Конституции и других правовых актов такого же уровня и значения; 2) носят общий, а не строго индивидуализированный и детализированный характер; 3) являются постоянными или продолжительными, их длительность равна длительности действия самого закона; 4) опосредствуют наиболее важные, основополагающие, относительно стабильные отношения; 5) выражают общее правовое положение (статус) субъектов, их взаимные права и обязанности, свободу и ответственность друг перед другом и перед государством; в этом смысле их можно назвать статусными; 6) возникают не из тех или иных юридических фактов, а, как правило, непосредственно из закона, точнее, тех обстоятельств, которые привели к его изданию; 7) будучи исходными, первичными (базовыми), служат предпосылкой для появления и функционирования разнообразных конкретных, частноотраслевых правоотношений.
Общими они именуются еще и потому, что их участниками являются все граждане как носители общих для всех основных прав и обязанностей, тогда как субъектами конкретных правоотношений выступают далеко не все и не одновременно.
Конечно, проблема общерегулятивных правоотношений нуждается в обсуждении, но вряд ли можно сомневаться в правомерности и необходимости самой ее постановки. Ибо ясно, что нельзя общее учение о правовых отношениях ориентировать только на обязательственные модели в гражданском праве.
Как известно, права человека интернациональны, их реализация, защита — тоже. Поэтому вполне можно и нужно говорить об общерегулятивных правоотношениях международного порядка, складывающихся на основе норм как внутригосударственных, так и международных законов о правах и свободах личности. Всеобщим правам соответствуют всеобщие обязанности человека, а это и порождает такие же общие правовые связи и отношения глобального характера.