Следовательно, все трансформации не приводят к переменам просто потому, что происходят в контексте целого, где "все является всем", "все перетекает во все". Можно быть одновременно в нескольких местах, можно трансформироваться в дерево, камень или птицу - это не имеет значения потому, что нет границ между мной, птицей и деревом. Отметим, что в чистом виде этот тип мировоззрения существовал именно в период пред-истории. Но подобное отношение к действительности, безусловно, заметно в магических практиках, какое бы направление мистической мысли они ни представляли (от шаманизма до теософских построений). "Принцип подобия" и "принцип заражения", проанализированные Фрэзером в "Золотой ветви", на которых, собственно, и держится убеждение в действенности магических приемов, несомненно относятся к такому целостному восприятию мира. Здесь же прописано понимание неразрывности связей в системе "микрокосм - макрокосм". И именно логика архаического мифотворчества лежит в основе возрожденческой формулы: "когда падает игрушка из колыбели ребенка, сотрясается вселенная". Но из этих же источников происходит и элемент статики, который выделяется некоторыми исследователями.
Как же обозначить эти противоречивые особенности архаического способа видения мира? Для краткости и удобства специфику динамизма и одновременно статики архаических элементов картины мира можно определить как холистическую, а принцип все во всем будет являться здесь синтаксическим правилом построения объяснительных моделей. Таковы основные черты мифологического мировоззрения, которое, кстати, не исчерпало своей ориентировочной функции и сегодня (равно как и другие исторические типы миропредставления).
Итак, первый шаг сделан. Судя по заявленным в нашей работе целям, теперь можно было бы обратиться непосредственно к анализу религиозного мировоззрения. Однако такой анализ невозможно осуществить без понимания причин перехода к новому типу картины мира. Этот "буферный" вопрос ни в коем случае не должен исключаться из поля внимания, поскольку его решение тесно связано со всей логикой дальнейшего изложения.
Неолит: у истоков миропорядка
Семантический багаж, который вынесло человечество из эпохи мезолита, оказался палкой о двух концах. С одной стороны, его ценность заключается в символическом единстве с окружающим миром (чего так не хватает современному человечеству). Но выше уже говорилось, что архаические элементы картины мира имеют своим содержанием образы. Между тем, образы - стихия правополушарного восприятия. Однако восприятие, связанное с правым полушарием мозга, достаточно специфично. Современные исследования установили, что такое восприятие, будучи изолированным от логической сферы левого полушария, глубоко депрессивно - таково одно из следствий реализации синтаксического принципа "все во всем". Подобное восприятие представляет мир в мрачных, угрожающих тонах, т.е. является причиной глубокого эмоционального и когнитивного стресса. Показательно, что наиболее древние представления о мире, дошедшие до нас как рудименты позднейших мифологий, выражены в самых черных красках. Это закономерность - как восточной, так и западной традиции - где первобытный пессимизм и ужас проявлены в образах богов-разрушителей, в страшных сценах конца мира и т.п.
Итак, человек уже может оперировать образами, но принцип их регуляции допускает абсолютно все, исключая известную упорядоченность. Необходимость преодоления когнитивного дискомфорта (депрессия, как известно, приводит в том числе и к тяжелым гормональным нарушениям), настоятельно требует придания архаическим элементам картины мира определенной логики : разделения добра и зла, рождения и смерти и т.п. Иначе говоря, возникает необходимость контроля над символической сферой. Для этого было необходимо как раз изменение "образа жизни", и нужно сказать, что в мезолите сформировались также определенные предпосылки для подобных перемен.
Не останавливаясь на деталях, можно сказать, что это: 1) использование огня и примитивных орудий; 2) появление речи; 3) образование групп и сообществ. Очевидно, что здесь проходит граница между пред-историей и историей; а природой человека (наряду с его телесностью) становится искусственность. По времени рубеж, где эти предпосылки приводят к значительным изменениям в образе жизни, совпадает с неолитом (от 10 до 2 тысяч лет до н. э.), который часто называют революционным периодом как в социальном, так и в технологическом отношении, поскольку он обозначает переход от присваивающего к производящему хозяйству, а это последнее провоцирует нарастающую дифференциацию в сфере производства.
В сравнении с группами собирателей трудовая дифференциация неолитических сообществ (земледелие, скотоводство, управление) вместе с дифференциацией орудий труда составляют предпосылку для изменения структуры мышления. Эти перемены, безусловно, должны были найти отражение и в картине мира.
В сфере общественного сознания эта трансформация совпадает со становлением его религиозной формы. Возможно, наиболее четко этот переход обозначен в работе Роберта Беллы "Эволюция религий", где самый первый религиозный тип мышления фиксируется как введение символической медиативной системы, разделяющей человека и природу; следующий шаг - возникновение настоящего культа, со своими служителями и ритуалами, жертвоприношениями.
Таким образом, поэтапная специализация духовной и материальной жизни в эпоху неолита может быть дана в хронологическом порядке: земледелие/скотоводство - дифференциация орудий труда - ремесленничество - управление - жречество как особое сообщество, ангажированное контролировать символическую сферу. Само появление таких функций свидетельствует о выделении духовного производства в особую сферу - и изначально такое производство связано не с созданием нового, а со стремлением придать символической системе иную структуру. Последнее, очевидно, было тем шагом, который привел к генерации иного типа синтаксических регулятивов в качестве адаптивной установки.
Необходимо подчеркнуть, что этот процесс, начавшийся в рамках неолитической цивилизации, имеет материальную и идеальную стороны. Первая представлена развитием техники, которая рационализирует практическую сферу жизни, дифференциацией не только орудий труда, но и самого труда, появлением устойчивых социальных структур, создателями которых являлась не природа, но сами люди. Вторая - появлением новой социокультурной установки (константы), которую мы обозначим как каноническую. Синтаксический принцип этой установки можно выразить ветхозаветным "всему свое время и место".
Собственно, мы имеем дело с двумя параллельными процессами. Но если первый связан с адаптацией к практическим нуждам, то второй является адаптационным механизмом к нуждам символической реальности. Это дает нам возможность выдвинуть следующее предположение: эмоционально-когнитивный стресс, вызванный спецификой архаических ментальных установок, вызывал потребность в формировании нового типа символического освоения действительности, а именно - контроля над ней. Материальную предпосылку этого процесса составило возрастание роли человеческой деятельности - то есть, по сути, возрастание контроля в собственной жизни, первый шаг к преодолению стихийной, природной предопределенности.
В целом, смысл неолитической революции в контексте основного интереса можно понимать как формирование такой картины мира, где адаптивная установка ядра нацеливает на упорядочивание действительности и воспроизводство созданного порядка. В социокультурной сфере эта установка реализуется как ценность традиции. Однако неолит только способствует формированию новой картины мира - а логическое развертывание ее регулятивов происходит позже, в эпоху расцвета древних культур.
Можно возразить, что эти культуры, несмотря на признанный традиционализм, все же достаточно специфичны для того, чтобы иметь собственные картины мира. Но конкретное содержание ментального мира древних цивилизаций все же основывается на сходном синтаксическом принципе - и эта черта является существенной. Неслучайно древние священные тексты различных культур, как отмечают многие исследователи, демонстрируют поразительные смысловые и едва ли не дословные параллели, которые далеко не всегда могут быть объяснены историческими контактами.
Итак - древние цивилизации. Какой потенциал реализовала картина мира, сложившаяся у их истоков?
Жреческая картина мира
Если переходом к неолитической цивилизации был мезолит, то переходом к великим цивилизациям древности (Шумер, Китай, Египет и др.) является энеолит (медно-каменный век). В социальном смысле этот переход обозначен важными событиями. Прежде всего, это период возникновения протогосударств. Технологический кризис энеолита при росте населения привел к выделению роли военных походов. Угроза извне подтолкнула деревенские общины к объединению, что создало "феномен чифдома" ("вождества"). Параллельно этому шли процессы сакрализации власти и обособления касты священнослужителей. Сакрализация вообще являлась логическим развертыванием канонической установки. Освятить нечто - значит, "увековечить", зафиксировать в неизменном виде. Кроме того, она была единственным в тех условиях средством закрепления в коллективной памяти важной для выживания людей информации, что еще раз подтверждает адаптивные свойства канонической установки.