Такими примерами из перестройки можно исписать целую книгу, по всем отраслям производства, был бы толк. Главное, что показала весьма недолгая практика коллективных форм организации труда и производства, они дают более выские результаты при минимуме затрат, чем все известные формы, включая все капиталистические, и отрицать их может только шизофреник, продажный пропагандист, и корыстно заинтересованный в приватизации аппаратчик.
Кроме высоких возможностей коллективных форм организации труда и производства, этот процесс заострил старую проблему производства – некомпетентность многих директоров и министров, а также ничем неоправданную многочисленность аппарата управления. В совхозе "Матвеево-Курганский" из 32 управленцев осталось 8; в тресте "Кубаньсантехмонтаж" аппарат управления сократили на 109 человек. И так на всех предприятиях. Если бы процесс пошел дальше и выше, то сколько бы аппаратчиков, директоров, и министров остались бы без работы? Что же им – в рабочие идти? Нельзя будет жить на взятки, нельзя будет воровать, деньги придется получать не за должность, а за труд. Поэтому процесс перехода на коллективные формы организации труда и производства был подавлен. Кое-где это сделали административным путем, не позволяя уйти на аренду, подряд, и хозрасчет, а остальных подавили экономическими мерами, как это сделали в Югославии.
Строительное управление СМУ-205 московского треста, какого – неважно, так было везде, перешло на аренду. Люди поверили, что позволят им заработать столько, сколько смогут, стали вкалывать, и вместо 160-180 рублей, стали зарабатывать по 500-600 в месяц. Решив не кормить захребетников из вышестоящего треста, постановили коллективом выйти их треста, став самостоятельной организацией. Аппаратчики как всегда ушлые в аппаратных процедурных играх, и трест делает ход конем – весь трест "переходит на аренду", и тем самым юридически, строительное управление СМУ-205 становилось рядовым подразделением единого предприятия, и по закону не могло выйти из строительного треста. Дальнейший ход – трест накручивает отчисления со своих СМУ в свою пользу, и зарплата у трестовских начальников выросла, а у рабочих в СМУ сократилась. Как всегда кстати, здесь и "социалистическое" государство подоспело со своими новыми налогами.
Госаппарат, увидев значительные результаты коллективного хозяйствования, чисто по-капиталистически, стал также накручивать отчисления в пользу государства. Стали множиться предписания и директивы, которые отбирали во все возрастающем масштабе чистый доход коллективов. Академик Абалкин был главным пропагандистом введения "налога на прирост фонда оплаты труда", за что и прозвали этот налог "абалкинским". И вместо 500-600 рублей, стали получать как прежде, 160-180. Естественно, после таких глубоко "навучных" новаций "социалистического" производства, результат может быть только один: "Теперь на стройке перекуры стали длиннее. Точат неизвестность и сомнение. Куда девался тот подъем, тот "кураж", с которым набрасывались на дело? Все из рук валится. Могли бы сдать объект в августе этого года, а теперь думают – во имя чего стараться?" (Газета «Рабочая трибуна» 28 февраля 1990 г.)
С завода подъемно-транспортного оборудования в г.Гороховец в 1988 году министрество снимало 55% чистого дохода, в общем понятии - прибыли. В 1989 году – 62%, а в 1990 году уже 76%. Кому нужно такое "ускорение", "перестройка", и "новое мышление"? Только Горбатому, чтобы закрыть за счет работяг убытки своего бездарного управления. А здесь и демократы подоспели – вот он, коммунизм, кричат, - при капитализме все будут иметь квартиры и машины!
Как видим, причина неудач коллективных предприятий кроется в двух причинах. Первая – подавление госаппаратом и администрацией предприятий всяких попыток перехода к коллективным формам организации. Директор коллективного автотранспортного предприятия "ЛАКОН" в Питере, рассказал мне, как он боролся чтобы отстоять предприятие от приватизации и оставить его коллективным в бытность Собчака мэром Питера. Еле отстоял, и то мерами на грани фола - Собчак ментов вызывал каждый раз, когда директор появлялся в его приемной, а по другому было нельзя, все бумаги надо было подписывать у Собчака. Большим демократом был Собчак – собственность частным лицам – пожалуйста; а трудовому коллективу – фиг. На Западе так вообще введен запрет со стороны государства на существование социалистических трудовых отношений и распределения на предприятиях. Так в США и Канаде запрещены к регистрации предприятия с неопределенной долей собственности каждого владельца. А на коллективных предприятиях, всё имущество должно быть общим, и только зарплата личная. Если в России, крестьяне-толстовцы могли вести хозяйство на социалистических принципах, то в Канаде им пришлось обманывать государство, регистрируя свои колхозы под вывеской акционерных фермерских хозяйств.
Вторая причина – в отходе от принципа распределения по труду. Научного обоснования распределения по труду до сих пор нет, и потому на практике такое распределение может существовать только в интуитивной, основанной на определенном практическом опыте, методике.
Всякое явление реальности существует в сознании человека и общества, в двух формах – чувственной, или примитивной, и рассудочной. Распределение по труду предполагает одну цель - справедливость. И уравниловка, как принцип распределения, при котором не учитывается трудовой вклад работника, является с этой стороны, образом примитивного, не рассудочного, или чувственного, представления о справедливости в качестве уравниловки. Первый практический опыт распределения по труду, мог поэтому возникнуть только в своей примитивной форме, что мы видим в общественной форме в Советском Союзе, где распределение в достаточно большой мере осуществлялось на уравнительном принципе. И учитывая, что эти представления могут удержаться только на протяжении жизни одного поколения, советская власть, соблюдая уравнительный принцип распределения, и могла продержаться только в среднем 70 лет, на протяжении жизни одного поколения. Отсюда следует, что следующий виток социализма, на новом, более высоком уровне образования, должен предстать в более рассудочном образе справедливости в качестве распределения по труду. И только следующий этап социализма, последний, этап непосредственного перехода к коммунистическим отношениям, будет уже в рассудочном представлении справедливости в качестве распределения по потребностям.
Как показала практика коллективного хозяйствования, первой и основной проблемой встает методика распределения по труду. Теоретических разработок по этой теме нет, кроме любительских, поэтому самостоятельные коллективы вырабатывают свои, или подгоняют к реальности официальные методики. Как бывает в жизни – если теория не дает ответа, то практика методом проб и ошибок вырабатывает правильный ответ. И то, что пока нет универсальной методики определения трудового вклада каждого работника, обусловлено тем, что практика не имела достаточно времени для её отработки. Постоянное подавление государством коллективных форм хозяйствования, монополия госаппарата на информацию, делали невозможным обмен опытом и расширение коллективных форм хозяйствования, без чего отработка универсальной методики определения количества труда невозможна. Ещё не отработанный опыт коллективного хозяйствования умирал, и вновь возникающим формам коллективного хозяйствования приходилось начинать на голом месте, повторяя уже пройденные ошибки и открывая уже известные простейшие формы организации труда и распределения по труду, которые были открыты и применялись ранее.
Простейшая форма определения количества труда применяется издавна в старательских и строительных артелях, и в рыбопромысловых коллективах. Основана она на количестве рабочего времени, наиболее распространенной формой учета которого является пай, который в советских колхозах видоизменился в трудодень. Всем работникам в зависимости от специализации, определяется количество паев. Например, для рабочего – 1 пай; для главного инженера или старпома – 3 пая; для председателя артели или капитана – 5 паев. Чистый доход, или фонд оплаты труда, делится на определенное таким образом количество паев, и каждый получает свою долю. Поскольку в этой методике интенсивность труда не учитывается, то негласный закон артели требует от каждого работать так, как все, с такой же интенсивностью, с какой работают все артельщики. Естественно, эта система распределения отсеивает в трудовой коллектив примерно одинаковых по своим трудовым качествам работников, и применима только там, где спецификой производства наперед задана примерно одинаковая сложность всех операций производства.
Объяснение того – откуда и почему появилось этот термин, мне не попадалось, но суть его известна и применяется также с незапамятных времен. Исходит этот метод из характера труда различной сложности, который поэтому сравнить с каким-то определенным критерием нельзя. Процесс производства, если он достаточно продолжителен в масштабе и времени, разбивается на участки по определенным общим признакам. Затем общим соглашением определяется доля, процент, от дохода, которая идет на оплату каждого вида работ. Интенсивность труда здесь обычно не учитывается, если нет необходимости, и потому можно делать работу сколько угодно – зарплата не изменится. При учете интесивности, оплата труда принимает форму известной аккордно-премиальной оплаты, когда интенсивность измеряется степенью досрочного окончания работ.