В концептуальном плане новейшие дебаты по поводу места госкорпораций в экономической модернизации «вписываются» в контекст многолетней общей дискуссии о роли государства в экономике, включая, естественно, аспекты сегодняшних «провалов» рынка и государства, специфики функций госрегулирования в условиях глобализации и становления постиндустриализма. Авторитетные отечественные аналитики изначально акцентировали всю драматическую остроту проблемы задействования рыночных механизмов на специфической по своей технико-технологической и отраслевой структуре производственной базе, в течение многих десятилетий формировавшейся в условиях планово-централизованного хозяйствования, эта проблема перманентно недооценивалась. Результат – не только потери в производственно-инновационном и человеческом потенциалах страны, но и пробуксовка реформ. Становление рассматриваемых корпораций можно квалифицировать и в качестве реакции на эту ситуацию.
Уточнению представлений об экономической роли государства вообще и госкорпораций в частности способствуют исследования современной специфики социальных потребностей, выявляющие в их составе те, что не сводятся к индивидуальным. Выделение группы «мериторных» благ, спрос на которые со стороны индивидуальных потребителей отстает от желательного для общества, фокусирует внимание на соответствующих экстерналиях, отличных от традиционных производственных. Стимулирование потребления подобных благ – одно из направлений рационального включения государства в рыночно не мотивируемую деятельность.
Заметна и корректировка в интерпретациях зарубежного опыта. Дирижизм в экономической политике связывается уже далеко не только с послевоенными Францией и Японией. Так, в «германском экономическом чуде» сегодня акцентируется не столько либеральное начало, сколько «госинтервенционизм», включая происходившее до 70-х годов расширение государственного сектора экономики. Равным образом выясняется, что «тайваньское экономическое чудо» сопровождалось увеличением в 60-е – 70-е годы госсектора, а к активной приватизации на острове приступили лишь с середины 90-х годов, когда страна достигла уровня развитых индустриальных держав.
Особая группа сюжетов, связанных с возникновением объективных мотивов к расширению госсектора, касается современных форм международной технологической конкуренции в системе конкурентных взаимоотношений между странами в условиях глобализации. Рассмотрим лишь один из них – роль прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в преодолении ограниченности доступа национальных экономик к новейшим технологиям.
Абсорбционная способность экономики прежде всего зависит от степени обеспеченности народного хозяйства человеческими и финансовыми ресурсами, поскольку лишь высокообразованные и опытные работники в состоянии осваивать приходящие с ПИИ технологии, приобретение которых национальными компаниями требует соответствующих денежных средств: следует также иметь в виду, что новейшие производства «чувствительны» к поставкам материалов и комплектующих, а технологическое сопровождение иностранных капиталовложений в значительной мере определяется уровнем институционального развития страны, включая защиту интеллектуальной собственности.
Госкорпорации могут рассматриваться как средство повышения абсорбционного потенциала страны, т.к., во-первых, концентрируемые в них ресурсы позволяют не только поддерживать автохтонные разработки, но и приобретать и осваивать зарубежные технологии. Во-вторых, вовлечение в эти корпорации целых технологических цепочек улучшает ситуацию с поставками материалов и комплектующих. В-третьих, практикуемое государством использование прав на интеллектуальную собственность в качестве одного из инструментов экономической интеграции предполагает четкую регламентацию этих прав в госкорпорациях.
ГЛАВА 2. СОЗДАНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ КОРПОРАЦИЙ В РОССИИ
2.1 Современные российские государственные корпорации: создание и характеристика
Первый вариант госкорпорации вызревал в недрах Федерального агентства по промышленности в течение 2005 года и реализовался в конце 2006-го в виде Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК) и в 2007-м – Объединенной судостроительной корпорации (ОСК).
ОАК стала ответом на кризис гражданского авиастроения, вызванный отсутствием инвестиций, фрагментацией отрасли и, как следствие, внутренней конкуренцией за российские и зарубежные заказы. Острая необходимость в модернизации парка гражданских самолетов и практически проигранная компаниям Boeing и EADS конкуренция за сегмент дальне- и среднемагистральных самолетов требовали срочных решений по отрасли в целом, поскольку отечественное авиастроение ежегодно производило лишь 7 – 9 гражданских самолетов и постепенно превращалось в поставщика отдельных узлов.
Создание отраслевого монополиста было связано с тем, что конкуренция в этой отрасли переносилась за границы страны, а государственный контроль – с тем, что государство выступило инвестором и основным лоббистом интересов ОАК на уровне межгосударственных отношений. Госкорпорация объединила 16 военных и гражданских авиастроительных компаний и заводов, включив и интересы частных владельцев[13]. Будущее покажет, сможет ли ОАК добиться заявленных целей: занять 50% российского и 10% мирового рынка гражданских самолетов, доведя продажи до $20 – 25 млрд. к 2025 году[14]. Но важно отметить, что, будучи в собственности государства, ОАК, тем не менее, имеет значительную самостоятельность в текущем управлении и остается рыночным субъектом со стандартными критериями успеха и эффективности, такими, как доля рынка и рентабельность продаж.
Через год та же схема была применена для реорганизации судостроительной отрасли. Гражданское судостроение, которое, в отличие от военного, и в советские времена не отличалось большими достижениями, находится на грани исчезновения. Будучи загруженной лишь на 20 – 25% и удовлетворяя лишь около 6% российских потребностей, отрасль не имеет ни кадров, ни мощностей, ни технологий для выполнения новых заказов торгового флота и энергетических компаний[15]. Консолидация всех верфей и последующая модернизация отрасли должны, по мнению правительства, обеспечить ее подготовку к выполнению заказов, связанных с шельфовыми разработками в Арктике и на Дальнем Востоке. Но, как и в случае с самолетостроением, принуждать российские компании размещать заказы на отечественных предприятиях имеет смысл, только если последние в состоянии их выполнить, а для этого требуются не просто денежные вложения в техническое переоснащение, но и реорганизация устаревшей системы ФГУПов, эффективно управлять которыми российские министерства не в состоянии.
Второй вариант реорганизации государственных активов был придуман группой Сергея Чемезова, контролировавшей «Рособоронэкспорт». Идея состояла в использовании юридической формы НКО «Госкорпорация» для получения в собственность государственных активов.
Первым реализовать «вариант Чемезова» смог Владимир Дмитриев, конвертировавший государственный «Внешэкономбанк» в госкорпорацию «Банк развития», получившую в качестве взноса около $7 млрд. средств из госбюджета. «Банк развития» должен теперь стать основным источником или гарантом инвестиций в инфраструктуру, охрану окружающей среды, особые экономические зоны и другие долгосрочные проекты. Экономический кризис, однако, внес свои коррективы, и «банк развития – ВЭБ» стал еще и инструментом передачи государственных средств финансовому и реальному сектору для преодоления дефицита ликвидности.
Летом 2007 года президент подписал еще 2 закона, создав Российскую корпорацию по нанотехнологиям («Роснано») и Фонд содействия реформе ЖКХ. Оба, по сути, являются фондами, выдающими гранты на исполнение некоторых общественно-значимых работ. В первом случае это разработки материалов с заданными молекулярными свойствами, обещающие новую технологическую революцию. Во втором – замена труб и канализаций в городах и ремонт ветхого жилья до 2016 года. Вскоре по той же схеме была преобразована федеральная целевая программа по строительству олимпийских объектов в Сочи, в результате чего появилась госкорпорация «Олимпстрой».
Наконец, в самом конце 2007 года были созданы госкорпорации «Ростехнологии» и «Росатом». В качестве имущественного взноса к «Ростехнологиям» перешли холдинги, которые прежде контролировались ФГУПом «Рособоронэкспорт», а также внушительный набор госпредприятий и пакетов акций. А «Росатом» получил гражданские и военные активы Федерального агентства по атомной энергии, некоторую часть бывшего РАО «ЕЭС» («Энергоатом») и одновременно создающееся ОАО «Атомэнергопром».
Фактически государство выступает промоутером крупных общественных проектов: оно дает им старт, а затем предлагает инвесторам профинансировать их, т.е. купить облигации ГК. Тем самым инвестиции не ограничиваются малоподвижной налоговой системой, "липкими" расходами на социальные нужды и негативными последствиями бюджетного дефицита. Они идут напрямую из сбережений граждан. Сбережения преобразуются в инвестиции, минуя некомпетентный и коррумпированный государственный аппарат, а способность обслуживать этот новый долг - долг, оформленный облигациями ГК, - не будет так сильно зависеть от фискального состояния государства.
После того как ГК создана, она начинает финансировать свои инвестиции, занимая у банков и на рынке облигаций. ГК, добывающие капитал преимущественно на рынке облигаций, становятся важным звеном, соединяющим интересы и сбережения граждан с целями и "административным ресурсом" государства. Такие ГК не ограничиваются внутренним рынком, а втягивают в свой бизнес сбережения других наций.