субъекты равны, и все они могут быть только физическими лицами.
Другой источник - княжеская судебная практика - вносит
субъективный элемент в определение круга лиц и в оценку юридических
действий. Для княжеской судебной практики наиболее значительными
субъектами являются такие, которые ближе всего стоят к княжескому
двору. Поэтому правовые привилегии распространяются прежде всего на
приближенных лиц.
Нормы Русской Правды защищают частную собственность (движимую и
недвижимую), регламентируют порядок ее передачи по наследству, по
обязательствам и договорам.
Обязательственные могли возникать из причинения вреда или из
договоров. За невыполнение обязательств должник отвечал имуществом, а
иногда и своей свободой. Форма заключения договоров было устной, они
заключались при свидетелях, на торгу или в присутствии мытника.
В Русской Правде упоминаются договоры: купли-продажи (людей,
вещей, коней, самопродажи), займа (денег, вещей), кредитования
(под проценты или без), личного найма (в услужение для выполнения
определенной
работы ), хранения, поручения.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ.
Частный характер древнего права появился в сфере уголовного
права. Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение
закона или княжеской воли, а как "обида", т.е., причинение морального
или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение
не отграничивалось в законе от гражданско-правового.
Объектами преступления были личность и имущество. Объективная
сторона преступления распадалась на две стадии: покушение на
преступление (например наказывается человек, обнаживший меч, но не
ударивший) и оконченное преступление.
Закон намечал понятие соучастия (упомянут случай разбойного
нападения "скопом"), но еще не разделял ролей соучастников
(подстрекатель, исполнитель, укрыватель и т.д.)
В Русской Правде уже существует представление о превышении
пределов необходимой обороны (если вора убьют после его задержания,
спустя некоторое время, когда непосредственная опасность в его
действиях уже отпала).
К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние опьянения
преступника, к отягчающим - корыстный умысел. Законодатель знал
понятие рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).
Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов.
О возрастном цензе для субъектов преступления закон ничего не говорил.
Субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность.
Четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности еще не
существовало, но они уже намечались в законе. Ст.6 ПП упоминает случай
убийства "на пиру явлено", а ст.7 ПП -убийство "на разбое без всякой
свады". В первом случае подразумевается неумышленное, открыто
совершенное убийство,(а "на пиру"- значит еще и в состоянии
опьянения). Во втором случае - разбойное, корыстное, предумышленное
убийство (хотя на практике умышленно можно убить и на пиру, а
неумышленно - в разбое).
Тяжелым преступлением против личности было нанесение увечий
(усечение руки, ноги) и других телесных повреждений. От них следует
отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в ножнах),
которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения,
побои.
Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (не
отличимый еще от грабежа), кражу ("татьбу"), уничтожение чужого
имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как
особый вид кражи), злостную неуплату долга и др.
Наиболее подробно регламентировалось понятие "татьбы". Известны
такие её виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража
холопа, сельскохозяйственных продуктов и пр. закон допускал
безнаказанное убийство вора, что толковалось как необходимая оборона.
Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная
казнь не упоминается в кодексе, хотя на практике она несомненно имела
место. Умолчание может объясняться двумя обстоятельствами:
законодатель понимает смертную казнь, как продолжение кровной мести,
которую он стремиться устранить. Другим обстоятельством является
влияние христианской церкви, выступавшей против смертной казни в
принципе.
Высшей мерой наказания по Русской Правде остается "поток и
разграбление", назначаемое только в трех случаях: за убийство в разбое
(ст.7 ПП), поджог (ст.83 ПП) и конокрадство (ст.35 ПП). Наказание
включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей)
"головой", т.е. в рабство.
Следующим по тяжести видом наказания была "вира", штраф, который
назначался только за убийство. Вира могла быть одинарная (за убийство
простого свободного человека) или двойная (80 гривен, за убийство
привилегированного человека - ст.19, 22 КП,ст.3 ПП). Вира поступала в
княжескую казну. Родственникам потерпевшего уплачивалось
"головничество", равное вире.
Существовал особый вид виры - "дикая" или "повальная" вира. Она
налагалась на всю общину. Для применения такого наказания необходимо,
чтобы совершенное убийство было простым, неразбойным; община либо не
выдает своего подозреваемого в убийстве члена, либо не может "отвести
от себя след", подозрения; община только в том случае платит за своего
члена, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей.
Институт "дикой" виры выполнял полицейскую функцию, связывая всех
членов общины круговой порукой.
За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались
"полувиры" (20 гривен - ст.ст.27, 88 ПП). Все остальные преступления
(как против личности, так и имущественные) наказывались штрафом -
"продажей", размер которой дифференцировался в зависимости от тяжести
преступления (1, 3, 12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший
получал "урок" - денежное возмещение за причиненный ему ущерб.
В Русской Правде еще сохраняются древнейшие элементы обычая,
связанные с принципом талиона ("око за око, зуб за зуб") - в случаях с
кровной местью. Но главной целью наказания становится возмещение
ущерба (материального и морального).
СУДОПРОИЗВОДСТВО.
Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер:
он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и
ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и
устным, значительную роль в системе доказательств играли "ордалии"
("суд божий"), присяга и жребий.
Процесс делился на три этапа (стадии) "Заклич" означал объявление
о совершившемся преступлении
(например о пропаже имущества). Заклич производился в людном месте,
"на торгу", объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными
признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась
по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась,
считался ответчиком (ст.32, 34 ПП).
Вторая форма (стадия) процесса - "свод" (ст.35 - 39 ПП),
напоминает очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в
срок до истечения трех дней после заклича. Лицо, у которого обнаружили
пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена.
Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не
способного дать объяснения, где он приобрел эту вещь. Таковой и
признавался татем. Если свод выходил за пределы населенного пункта,
где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На того возлагалась
обязанность уплатить собственнику стоимость вещи и право далее самому
продолжать свод.
" Гонение следа" - третья форма судебного процесса, заключавшаяся
в поиске доказательств и преступника (ст.77 ПП). При отсутствии в
Древней Руси специальных розыскных органов и лиц, гонение следа
осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и все добровольцы.
Система доказательств по Русской Правде состояла из:
свидетельских показаний ("видоков" - очевидцев преступления и
"послухов" - свидетелей доброй славы, поручителей); вещественных
доказательств ("поличное"); "ордалий" (испытания огнем, водой,
железом); присяги. На практике существовал также судебный поединок, не
упоминавшийся в Русской Правде. В законе ничего не говорится также о
собственном признании и письменных доказательствах.
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ПАМЯТНИКА.
Теперь наконец мы можем ответить на вопрос: насколько полно и
верно отразился в Русской Правде действовавший на Руси юридический
порядок? В ней можно заметить следы несочувствия некоторым юридическим
обычаям Руси, слишком отзывавшимся языческой стариной. Но,
воспроизводя порядок, действовавший в княжеском суде, она не отмечает
отступлений от этого порядка, какие допускал церковный суд по
нецерковным делам, не исправляет местного юридического обычая
введением новых норм взамен действовавших. У нее другие средства
исправления. Она, во-первых, просто умалчивает о том, что считает
необходимым устранить из судебной практики и чего не применял
церковный суд, а во-вторых, может быть она пополняет действовавшее
право, формулируя такие юридические случаи и отношения, на которые это
право не давало прямых ответов, что можно предположить о статьях ее,
касающихся наследования и холопства. Многого в действовавшем праве она
не захватила или потому, что не было практической надобности это
формулировать, или потому, что при неупорядоченном состоянии
княжеского судопроизводства трудно было формулировать. Поэтому Русскую