Однако такое разъяснение не соответствует положениям ГК РФ, ибо ни нормы пункта 2 статьи 167, ни тем более предписание статьи 301 никаких оснований для подобных выводов не дают. Вместе с тем необходимо согласиться с авторами заключения в том, что иск собственника к третьему лицу о возврате вещи (выбывшей из владения собственника помимо его воли, в том числе по сделке, недействительной в силу какого-либо порока воли) в любом случае следует рассматривать как виндикационный, даже если вещь поступила к ответчику по недействительной сделке.
Итак, согласно позиции, занятой Президиумом, иск собственника об истребовании имущества, приобретенного ответчиком по недействительной сделке, в которой сам истец не участвовал (торги проводились по поручению судебного пристава, а не собственника), представляет собой иск о применении последствий недействительности сделки, а не о виндикации.
Из двух представленных подходов Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации к разрешению почти тождественных ситуаций правильным представляется первый. Требование собственника (иного титульного владельца) о возврате имущества, поступившего во владение третьего лица (ответчика) по недействительной сделке, несомненно, является виндикационным иском. С выводами же Президиума по второму делу согласиться невозможно, так как они противоречат, прежде всего, пункту 2 статьи 167 ГК РФ. Ведь истец требовал возвратить имущество непосредственно ему, как собственнику, а не приводить стороны недействительной сделки купли-продажи в первоначальное положение.
При предоставлении же собственнику двух способов защиты своих прав (реституции к стороне по сделке и виндикации к третьему лицу) собственник имеет возможность вернуть свое имущество либо получить его стоимость в деньгах. Таким образом, его интересы, также как и интересы добросовестного приобретателя остаются под защитой.
Необходимо остановиться на вопросе об основаниях прекращения права собственности у субъекта недействительной сделки и приобретения данного права добросовестным приобретателем.
В.А. Рахмилович указывает, что право собственности в первом случае прекращается не в результате недействительной сделки, а возникновения права собственности у добросовестного приобретателя на основании «сложного фактического состава, включающего ряд элементов, каждый из которых имеет юридическое значение, и только их совокупность производит соответствующий правовой эффект — прекращает право одного и порождает право другого.
Согласно статье 302 ГК РФ, этот фактический состав образуют следующие элементы: 1) заключение между отчуждателем, который не управомочен на отчуждение вещи, и ее приобретателем сделки, направленной на перенос права собственности на эту вещь; 2) возмездный характер этой сделки; 3) фактическая передача вещи покупателю; 4) вещи выбыла из владения ее собственника или лица, которому она была доверена собственником, помимо воли того ил другого; 6) добросовестность приобретателя»[107].
Однако ГК РФ не содержит прямой нормы, закрепляющей приобретение вещи добросовестным приобретателем в качестве основания возникновения у него права собственности на данную вещь.
Итак, можно сделать вывод, что сторона недействительной сделки, предъявляя требование к другой стороне о возврате имущества, должна заявить иск о реституции. В случае передачи по недействительной сделке индивидуально-определенной вещи, к другой стороне в сделке предъявляется требование о реституции, которое имеет виндикационный характер. При передаче вещи определенной родовыми признаками требование о реституции будет иметь кондикционный характер.
Если имущество, переданное по недействительной сделке, находится у третьего лица, то сторона может предъявить к данному третьему лицу требование о виндикации.
В настоящее время в судебной практике строго отграничиваются иски о применении последствий недействительности сделок, в частности о реституции владения, от виндикационных требований. Научно-консультативным советом при Федеральном арбитражном суде Поволжского округа (далее - НКС при ФАС ПО) даже было принято специальное заключение, содержащее разъяснения общего характера об основаниях разграничения реституции и виндикации.
Согласно разъяснению, данному Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 25 февраля 1998г. №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», добросовестность лица, приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя, должна учитываться независимо от того, какой иск об истребовании имущества ему предъявлен - виндикационный или о реституции. «Если в такой ситуации, - говорится о постановлении, - собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявленным к добросовестному приобретателю (ст.302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано» (абз. второй п.25).
Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в одном из информационных писем указал: «Требование собственника (органа, уполномоченного собственником) о возврате имущества, находящегося у лица, приобретшего его по договору с третьим лицом, поситвиндикационный характер и подлежит рассмотрению в соответствии со статьей 302 Гражданского Кодекса Российской Федерации»[108].
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений п.п. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ряда граждан» также содержится разъяснение указывающее, что при предъявлении собственником требования о признании недействительной возмездной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем, в случае если будет установлена добросовестность приобретателя имущества, в иске должно быть отказано[109].
Таким образом, собственник или законный владелец имеют право предъявить требование о признании сделки недействительной, если заключена была только одна сделка. Если же совершено несколько сделок и в результате от неуправомоченного отчуждателя имущество приобретено добросовестным приобретателем, то собственник или законный владелец могут рассчитывать только на удовлетворение виндикационного иска и лишь при наличии указанных в ст. 302 ГК РФ оснований.
В цивилистической среде, да и в судебно-арбитражной практике достаточно распространено мнение, что фигура добросовестного приобретателя есть продукт виндикационного либо реституционного иска и вне соответствующих судебных процессов возможность его защиты ограничена. Нередко высказываются мнения о том, что "ссылка на добросовестное приобретение является мерой обороны, мерой пассивной (ответной)"[110].
Сходную позицию можно проследить и в некоторых судебных решениях. Так, по одному из дел по иску о признании лица добросовестным приобретателем арбитражный суд указал, что "единственный способ защиты права добросовестного приобретателя - в рамках виндикационного иска"[111]. Там же отмечалось, что "доказывание факта добросовестного приобретения имущества возможно лишь при разрешении спора об истребовании имущества из чужого незаконного владения в порядке статьи 301 ГК РФ".
Хотя возможность удовлетворения иска о признании приобретателя добросовестным и вызывает определенные сомнения, однако с предложенным, как нам представляется, ограничительным толкованием статуса добросовестного приобретателя все же вряд ли можно полностью согласиться.
Анализ п. 4 ст. 234 ГК РФ также указывает на то, что установление добросовестности у приобретателя возможно не только в рамках виндикационного процесса. Полагаем, что, в частности, при установлении факта владения имуществом как своим собственным также может рассматриваться вопрос о доброй совести приобретателя. Признание владельца добросовестным означает возможность применения общего срока приобретательской давности (пять и пятнадцать лет), тогда как для незаконного владельца, не являющегося добросовестным приобретателем, но являющегося добросовестным владельцем, этот срок увеличивается на срок исковой давности по соответствующим требованиям. Указание на различие в сроках для двух этих владельцев, полагаем, должно расцениваться как указание на необходимость установления добросовестности при рассмотрении вопроса о возможности применения приобретательской давности в отношении имущества, которым владеет добросовестный приобретатель, даже если он и не был признан таковым в рамках виндикационного процесса (ведь вполне возможны такие ситуации - собственник не заявляет иск о виндикации имущества или в таком иске ему отказано по мотивам пропуска сроков исковой давности). Ведь отказ в виндикационном иске, по существу, возможен, как представляется, только в двух случаях. Во-первых, нельзя истребовать имущество у законного владельца. А, во-вторых, в случаях, установленных законом, имущество не может быть истребовано из незаконного владения добросовестного приобретателя. Законный владелец, как известно, для давности не владеет. Следовательно, при рассмотрении вопроса о применении к владельцу "обычного" или "увеличенного" срока приобретательской давности установление добросовестности приобретателя является необходимым условием для его правильного разрешения.
В свете вышеизложенного также вызывает сомнение позиция, согласно которой добросовестный приобретатель не является владельцем для давности, "так как владелец по давности от притязаний собственника не защищается, а сущностью добросовестного приобретателя как раз и выступает возможность противопоставить добрую совесть требованию об изъятии вещи"[112]. Во-первых, вряд ли можно рассматривать различие в способах защиты двух этих владельцев (добросовестного приобретателя и узукапиента) как веский аргумент в пользу того, что добросовестный приобретатель не может являться узукапиентом. В данном случае способ защиты выступает следствием статуса добросовестного приобретателя (владельца для давности), но никак не наоборот. Во-вторых, можно говорить о том, что применительно к ст. 234 ГК РФ, устанавливающей прежде всего основания возникновения права собственности, норма ст. 302 ГК РФ, определяющая порядок защиты владения, является специальной, поскольку именно она конкретизирует вопросы защиты владения добросовестного приобретателя против иска собственника. Поэтому можно говорить о совокупном применении двух этих норм, а в той части, в которой обнаруживается их противоречие, следует применять специальную норму ст. 302 ГК РФ.