Точка зрения Д. М. Генкина на исследуемый вопрос была следующей: «Могут указать, что признание ничтожных сделок за сделки (как вид юридических фактов) стирает общепринятое различие между сделками и неправомерными действиями - деликтами. Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение или прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте лицо, его совершившее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий. То обстоятельство, что из факта заключения сделки могут вытекать не те юридические последствия, к достижению которых стремились стороны, или не положительные, а отрицательные последствия, не превращают сделку в деликт. Правомерность или неправомерность не является необходимым элементом сделки как юридического факта, а определяет лишь те или другие последствия сделки»[25].
Ф. С. Хейфец высказывал противоположное мнение: «Сделку от деликтов отличает не только направленность на установление, изменение и прекращение гражданского правоотношения, но и то обстоятельство, что сделки являются действиями дозволенными, а деликты - действиями неправомерными. Кроме того, сделка направлена на достижение положительного результата, к которому и стремятся стороны. Наступление же отрицательных последствий не характерно для стремления субъектов самой сделки.
Отрицательные правовые последствия вызывает не только недействительная сделка, но и деликт, хотя и в том и в другом случае лица, их совершающие, не желают их наступления. Однако из этого никто не делает вывода, что деликт - это сделка.
Утверждение, что правомерность или неправомерность не являются необходимым элементом сделки как юридического факта, стирает различие между сделкой и правонарушением и не дает возможности отграничивать эти юридические факты друг от друга.
Мы можем определить, что обязательным признаком сделки является правомерность действия, составляющего ее существо. Правомерность действия - это конститутивный элемент сделки, отличающий ее от правонарушения. Отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением»[26].
Таким образом, Ф. С. Хейфец и ряд других авторов считают, что в конструкции «недействительной сделки» понятие сделка лишается одного из основополагающих ее элементов (сделка - «правомерное действие»)[27].
Представляется, что для подобного рода утверждений не имеется оснований. Исследуя вопросы недействительности сделок, многие авторы отмечали, что данные сделки в основном не имеют ничего противозаконного. В.П. Шахматов писал, что неверным является отнесение к неправомерным действиям сделок, совершенных под влиянием заблуждения[28].
Следует согласиться с данным мнением. Сделка, совершенная под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ) не содержит ничего противозаконного. Стороны действуют добросовестно при заключении данной сделки. Одна из сторон заблуждается при определении предмета либо правовой природы сделки. Но данное обстоятельство не является неправомерным.
При совершении сделки лицом, полностью или частично ограниченным в дееспособности также нельзя вести речь о правонарушении. Другая сторона в сделке может ничего не знать о данных ограничениях. А сторона, ограниченная в дееспособности не способна понимать значение своих действий. Таким образом, нет никаких оснований признавать данные сделки неправомерными действиями.
Более того, в законе указано, что сделки недееспособных (ограниченно дееспособных) могут признаваться действительными. Так, сделка, совершенная гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства, может быть признана действительной по требованию его опекуна, если она совершена к выгоде этого гражданина (п. 2. ст. 171 ГК РФ).
Согласно пункту 2 статьи 172 ГК РФ сделка, совершенная малолетним, может быть признана судом действительной, если она совершена к выгоде малолетнего. Данные указания закона также свидетельствуют, что ничтожная сделка может являться вполне правомерным действием.
В пунктах 2 и 3 статьи 165 ГК РФ указывается, что при несоблюдении нотариальной формы или требований о государственной регистрации сделки (данное обстоятельство является основанием признания сделки ничтожной) суд в отдельных случаях может признать сделку действительной. Согласно пункту 2 статьи 165 ГК РФ, если одна из сторон исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая сторона уклоняется от такого удостоверения сделки, суд может по требованию стороны, исполнившей сделку, признать данную сделку действительной.
В пункте 3 статьи 165 ГК РФ, указано, что, если сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, но одна из сторон уклоняется от ее регистрации, суд по требованию другой стороны имеет право вынести решение о регистрации сделки. Данное решение является основанием для регистрации сделки.
Если бы недействительная сделка являлась неправомерным действием, данные положения законодательства не поддавались бы объяснению. Кроме того, предусмотрено наказание стороны, уклоняющейся от нотариального удостоверения или государственной регистрации сделки. Согласно пункту 4 статьи 165 ГК РФ данная сторона сделки должна возместить другой стороне убытки, вызванные задержкой в совершении или регистрации сделки. То есть сторона, не исполняющая ничтожную сделку, обязана возместить другой стороне убытки. Естественно, ни о какой противоправности данной ничтожной сделки вести речь нельзя.
Судебной практикой также отмечалось, что недействительные сделки могут не заключать в себе ничего неправомерного.
Так, еще в 1927 году Пленум Верховного суда РСФСР дал следующее разъяснение: «... в случаях, когда договорные отношения оказались... незаконными... но лица, владеющие или пользующиеся предметом соглашения, при заключении договора не имели ни социально опасных (преступных), ни социально вредных намерений, суд должен решить дело по возможности в интересах сохранения договора»[29].
Таким образом, именно отсутствие признаков противоправности выступает здесь основанием для оставления сделок в силе.
О том, что недействительные сделки не следует относить к противоправным сделкам, свидетельствует также возможность применения конверсии - «оздоровления» договора. Так, статья 341 ГК РФ о толковании договора может применяться при конверсии договора, не соответствующего требованиям закона, путем применения к нему правил, регулирующих сходные по своей сути отношения.
По ранее действующему законодательству не поощрялось заключение договоров о праве пожизненного пользования домовладением. Верховный суд РСФСР в 1927 году дал разъяснение: «суд может, если договор пожизненного пользования подходит под признаки договора аренды, не расторгая его, сократить срок до пределов, предусмотренных законом (ст. 154 ГК РСФСР) с правом возобновления договора по истечении этого срока на общем основании (причем все остальные условия договора остаются в силе)»[30].
Ю.С. Гамбаров характеризовал конверсию как «превращение недействительной сделки в действительную, допускаемое только в тех случаях, когда обстоятельства позволяют думать, что стороны, если бы они знали о недействительности заключенной ими сделки, были бы готовы совершить и ту сделку, в которую может быть превращен совершенный ими юридический акт»[31].
Смысл конверсии состоит в том, чтобы по возможности сохранить сделку, и в этих целях придается отношениям сторон форма, приемлемая законом.
Однако в настоящее время гражданское законодательство не содержит четких правил о конверсии, поэтому суды применяют либо статью 431 ГК РФ (толкование договора), либо положения пункта 2 статьи 170 ГК РФ о притворной сделке.
Согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворной является сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку. Данная сделка признается ничтожной. Но к сделке, которую стороны имели в виду, применяются правила законодательства.
Нельзя говорить о неправомерности недействительных сделок и при оспоримости сделок. Пункт 1 статьи 166 ГК РФ гласит, что оспоримая сделка недействительна при признании ее таковой судом. Правом оспаривания таких сделок обладают только лица, указанные в законе (п. 2 ст. 166 ГК РФ).
Иск о признании оспоримой сделки недействительной и применении последствий недействительности может быть предъявлен в течение года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать об обстоятельствах, являющихся основаниями для признания сделки недействительной. Таким образом, если в течение этого срока иск не будет предъявлен, то сделка будет признана действительной.
Признавая недействительную сделку неправомерной, мы неизбежно получим вывод, что оспоримые сделки до их оспаривания являются действительными и правомерными, а при признании недействительными вдруг становятся неправомерными действиями. При отсутствии же оспаривания в течение года они будут являться действительными и правомерными. Понятно, что действие не может становиться то правомерным, то неправомерным. Следовательно, нельзя отождествлять понятие недействительной сделки с неправомерным действием.
Сами неправомерные действия, такие, например как принуждение к заключению сделки, еще не свидетельствуют о неправомерности самой сделки. Поэтому относительно сделок, совершенных под влиянием принуждения, обмана и т. п., необходимо разграничение действий, под влиянием которых совершена сделка (обман, насилие, угрозы), и саму сделку, заключенную под влиянием этих действий[32].