Смекни!
smekni.com

Лексические разночтения в списках паремий Борису и Глебу (стр. 3 из 5)

В тексте памятника есть церковнославянизмы, маркированные словообразовательными суффиксами -тель, -ние, -ство: "и рагатели обадают имї" 140а; "стонаниѥ и трѧсениѣ"140а; "сѧ бѣ родилъ ѿ прелюбодѣiaни"140; "братоубiиствори" [4] 140в.

Другой характерной чертой церковнославянского языка была высокая продуктивность словосложения, и как следствие этого, наличие в текстах большого количества многокорневых слов. К ним относится и только что приведенное выше существительное прелюбодѣiaниѥ. Всего мы имеем в нашем тексте десять случаев употребления сложносоставных слов: "грѣхолюбець ра(д)ѥть сѧ рати" 138а; "му(ж) бо правовѣрну и бра(т)любцю па(ч) же болюбую" 138б; "бра(т)ненавидцю па(ч) же сластолюбцю засшють кости" 138б; "оумысливъ высокооумьѥмъ" 139в; "понеже вѣда" братоубiиствори" 140в. Все эти слова относятся к первой группе церковнославянизмов, чуждых древнерусскому языку, как в плане выражения, так и в плане содержания. К этой же группе церковнославянизмов следует отнести и однокорневое заимствование цесарь: "ѿ ц(с)рѧ и до простых лю(д)и" 139г.

Наиболее бедно в нашем тексте представлена третья группа церковнославянизмов - слов, противопоставленных древнерусскому языку только в плане содержания. Здесь мы имеем два теонима - владыка: "кровь брату моѥю вопиѥть к тебѣ вл(д)ко"140а, и вышьнии: "поставлѧѥть ц(с)рѧ и кнзѧ вышнии"139в.

Проведённый в данной главе анализ лексики древнейшего из списков памятника показал, что наиболее многочисленными среди лексических церковнославянизмов являются церковнославянизмы второй группы, т. е. церковнославянизмы, чуждые языку восточных славян только в плане выражения, среди которых преобладают восходящие к языку южных славян лексико-фонетические варианты общеславянских лексем. Словообразовательные церковнославянизмы крайне немногочисленны и играют ничтожно малую роль при создании оппозиции "древнерусское - церковнославянское". Церковнославянизмы, чуждые древнерусскому языку как в плане содержания, так и в плане выражения, представлены почти исключительно многокорневыми словами, исключения составляют заимствования: агньць и цесарь. Наименее многочисленными являются церковнославянизмы, чуждые древнерусскому языку только в плане содержания, представленные у нас лишь двумя теонимами: вышьнии и владыка.

В третьей главе "Церковнославянизмы и слова, общие для древнерусского и церковнославянского языков" рассматриваются разночтения, в которых слова, общие для этих двух языков заменяются на церковнославянизмы, либо наоборот. Анализ лексики с полногласием/неполногласием показал, что для поздних списков часто бывает характерна замена полногласного варианта на неполногласный: "ѿiaтъ бо ѿ на(с) бъ володiмира" KI-139г ~ володимира K2-259об ~ володимера K3-146а ~ володимира K4-143в ~ володимера K5-222 ~ володимера K6-173 ~ владимера K7-c.44 ~ в'ладимера K8-150г ~ владимера K9-220об ~ володимера K10-222. Этот случай не единичен. Так, во фразе "Стѣнамъ твоимъ вышегороде" KI-139б в списках К4 и К7 наименование резиденции великих киевских князей появляется в неполногласном оформлении: вышеграде К4-142 г, вышеграде К7-с.43. Остальные списки сохраняют написание К1. Целый ряд случаев замены полногласного варианта на неполногласный связан со списком К7: "и рѣша новгородци" KI-138г ~ новогра(д)ци K7-с.43; "рагозенъ с новгородци" KI-138г ~ с новогра(д)ци K7-с.43; "и созва новгородци" KI-138г ~ новоградци K7-с.43; "жена с города оуломкомь жернова оуби" KI-140г ~ съ града К7-с.45. Последнее разночтение свидетельствует о стирании лексических различий между полногласным городъ и неполногласным градъ в языке создателя списка К7. Последний случай замены полногласного варианта на неполногласный обнаружен в списке К6: "можемъ кнѧже бороти по тебе" KI-138г ~ брати сѧ К6-171об.

До сих пор речь шла об отражении в исследуемом нами памятнике праславянского сочетания *tort. Теперь следует сказать несколько слов по поводу рефлексов сочетаний *tert, *telt. Вопреки распространенному мнению о том, что указанные выше праславянские сочетания были представлены в языке церковнославянских памятников Древней Руси как tret, tlet , в тексте исследуемого памятника обнаружено довольно много случаев написания сочетаний trĕt и tlĕt. Так, единственный имеющийся у нас случай отражения праславянского сочетания *telt выглядит по спискам следующим образом: "плѣненъ бы(с) лотъ" KI-139а плѣненъ K2-258об ~ плѣненъ K3-144г ~ плененъ K5-112б ~ плѣненъ K6-171об ~ плененъ K7-с.43 ~ плѣненъ K8-149г ~ плененъ K9-219об ~ плененъ K10-220об. В пяти случаях из десяти мы встречаем южнославянское tlĕt. В списке К4 соответствующий фрагмент текста утрачен.

Семь раз встречается в списках на месте праславянского *tert южнославянское trĕt: "зла(т)мь и сребромь" К1-139б ~ cрѣбромь К2-258 ~ срѣбромь К5-112г; "мужа оубихъ во вредъ мнѣ" К1-140г ~ въ врѣдъ К2-260об; "сѧ бѣ родилъ ѿ прелюбодѣiaниia" К1-140г прѣлюбодѣiaниia К2-260об; "пре(д) бмь" К1-139г ~ "прѣ(д) бгом" К7-с. 44; "бѣ бо и самъ рагозенъ с новгородци" К1-138г ~ "бѣ бо самъ в то врѣмѧ рагозѣнъ с новгородци" К5-112а ~ "бѣ бо въ то времѧ враж(д)ѫ имѣа с новогра(д)ци" К7-с. 43 ~ "бѣ бо самъ в то времѧ рагозенъ с нов'город'ци" К8-149б ; "непрп(д)бно ѥсть ковъ ковати бр(т)а на бр(т)а"К1-138б ~ прѣподобно К2-256.

Усиление "церковнославянскости" в поздних списках памятника демонстрируют также примеры такого явления, как отражение праславянского сочетания *dj. Если в К1 и списках, близких к нему по времени создания, *dj всегда отражается как Ж, то в списках более поздней эпохи появляются случаи написания ЖД: "ражаѥт сѧ мужь безуменъ" К1-138а ~ раж(д)ает сѧ К7-с.42 ~ раж(д)аеть(с) К8-148в ~ раж(д)аеть(с) К9-218.

В некоторых поздних списках мы наблюдаем также появление j перед У в начале слова: "кнзь оунъ" KI-139г ~ юнъ К7-с.44 ~ юнъ К8-150в; "поставлю оуношю кнзѧ имъ" KI-с.40а ~ юношѫ К7-с.44. В остальных списках мы встречаем то же что и в KI.

Одним из признаков так называемого второго южнославянского влияния является выпадение j в междугласном положении. Эпизодическое выпадение j наблюдается в исследуемых нами списках периода второго южнославянского влияния: "пагубна" рана" KI-140в ~ пагубнаа К7-с.45 ~ пагуб'наа К8-151б ~ пагоубнаа К9-220об; "и по ошествии ѥго приiaша оканного мукъ" KI-140в ~ прїаша К7-с.45 ~ прїаша К8-151б. Наиболее часто безъйотовое написание встречается в списке К7, хотя и в нем йотация не всегда отсутствует: "Свѧтоплъкъ прїѧ вла(с)" К7-с.43 и др.

Еще одной особенностью ряда списков является сохранение на письме древнего сочетания редуцированных с плавными, давно уже не имеющего никакой опоры в реальном произношении: "кровь брату моѥю" KI-139а ~ кровь К2-257об кровь К3-145а ~ кровь К4-142в ~ кръвь К5-112б ~ кровь К6-172 ~ кръвь К7-с.43 ~ кровь К8-149г ~ кро(в) К9-219об ~ кровь К10-220об;

Наряду с явной тенденцией к росту церковнославянского элемента, в некоторых поздних списках паремий Борису и Глебу, мы встречаемся с явными русизмами. Таковыми являются слова с отражением праславянского *tj как Ч в списках К9 и К10: "за руки емлюще сѧ" KI-140б ~ имаючи К10-222; "стополкъ же давъ плещи" KI-140в ~ п'лечы К10-222; "и со//бра "рославъ ·г· варѧгъ а прочи(х) л" KI-138г/139а ~ "варѧгъ шесть тисѧчь а прочихъ вои·л·тисѧ(ч)" К9-219об. В остальных списках употребляется то же написание варьирующегося слова, что и в списке KI. Появление явного русизма в списке К9 связанно, по-видимому, с тем, что в предполагаемом протографе этого списка числительное было обозначено буквой под титлом, как например, в KI.

Другая группа русизмов связанна с появлением j перед А в начале слова: "не азъ начахъ" KI-139а ~ iaзъ К3-145а; "и бы(с) сѣ зла ака же не бывала в руси" KI-140б ~ iaка К2-159об ~ аки К3-146в ~ iaко К4-143г ~ ако К6-173об ~ ѧково К7-с.44 ~ ака К8-151а ~ iaкова К9-220об ~ iaко К10-222; акы агньца I-139б ~ iaко К2-258 ~ iaко К3-145б ~ iaко К4-142г ~ iaко К6-172 ~ iaко К7-с.43 ~ ia(к) К8-150а ~ iaко К9-220 ~ iaко К10-221об.

Собственно лексические и лексико-словообразовательные церковнославянизмы гораздо менее многочисленны, нежели лексико-фонетические. только три однотипных замены в одном из списков слова, общего для древнерусского и церковнославянского языков, на лексический церковнославянизм: "ѿиме(т) бъ ѿѥр(с)лма кѣпость крепкага" KI-140а ~ гь К2-258об; "пре(д) бмь" KI-139г "пре(д)//гмь" К4 143а/б; "бии бо слуга есть" KI 138г ~ гви К2-257. Замена слова богъ словом господь связана здесь с тем, что слово богъ могло обозначать как христианского, так и языческого бога, в то время как слово господь, будучи семантической калькой с греческого Κύριος, могло употребляться только как обозначение Бога христианского. Функционирование слова господь в качестве церковнославянизма было возможно в старший период существования церковнославянского языка, когда еще не совсем угасла борьба с язычеством, когда в общую оппозицию древнерусское / церковнославянское входила конкретная оппозиция языческое / христианское.

Одним из признаков церковнославянского языка было наличие сложных, по преимуществу двукорневых, слов. Единственное обнаруженное разночтение, фиксирующее появление одного из таких слов, связано со списком К9: "оустраiaѥть су(д)ю правѧща су(д)" KI-139г ~ "правосѫдѧщѧ сѫдъ" К9-220об. Причастие правосѫдѧщь является, по-видимому, окказионализмом. Замену одного сложного слова на другое демонстрирует разночтение, связанное со списком К7: "въ хвалу же добродѣемъ" KI-139а ~ благотворцем К7-с. 43. Имеется и "обратное" разночтение, связанное с заменой двукорневого слова в списке КI на однокорневое во всех остальных: "кнѧ(з) правовѣрна" КI-139г ~ праведьна К3 135г ~ праведна К4-143б ~ праведна К6-172об ~ праведна К7-с.44 ~ правед'на К8-150в ~ праве(д)на К9-220об ~ п'раведна К10-221об. В списках К2 и К5 соответствующее слово отсутствует.