4. В современной медиа-речи и разговорном стиле накопление анализа сказывается на замене артиклевых предложно-падежных форм имени безартиклевыми и беспредложными синтаксемами с casus generalis в шаблонизированных и частотных сочетаниях.
5. В русском языке глагольное управление сохранило следы влияния древнегреческих источников. Членные формы имени, законсервированные в ряде диалектов, находятся в стадии стагнации.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры электронных СМИ и журналистского мастерства Кубанского госуниверситета, опубликован ряд разделов работы в объеме 2 условных печатных листов. Некоторые из положений работы были представлены на межвузовских и региональных конференциях.
Структура работы: диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка.
Содержание работы.
Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, формулируются цели и задачи исследования, определяется ее теоретическая и практическая значимость, новизна, формулируются положения, выносимые на защиту.
Первая глава освещает основные теоретические положения «Универсалии дейксиса».
1.1.Семиотические основы дейксиса
Универсальный характер категории дает возможность выделения дейктического потенциала языковых единиц в каждом языке и проследить специфику реализации указательных маркеров средствами различных языков. Дейктические прессупозиции составляют часть внелингвистических знаний, называемых опытом, с которыми говорящему надо считаться при построении высказывания. Знаковые обозначения лица, места и времени совершения активности – это ориентационные средства языка, из которых делается выбор при построении грамматически правильного предложения. Модели дейктического обозначения лица, места, времени (а также количества, меры, степени, акциональности, периодичности, известности\неизвестности) входят в язык и хранятся в нем как грамматические категории.
1.2. Проблема грамматико-семантических актуализаторов.
Актуализованный знак – это коммуникативный компонент, единица языка в реальном речевом функционировании, противоположный «виртуальному знаку» как элементу языка (системы систем). Например, русское существительное как единицу лексико-грамматического класса представляет падежно-числовая парадигма лексемы, греческое – падежно-числовая и артиклевая, английское или итальянское – предложно-артиклевая. Как репрезентант языка, существительное остается виртуальным, потенциальным знаком без своего речевого оформления – предложно-падежной формы, сопровождаемой каким-либо видом артикля и предлога.
Лексические дейктические актуализаторы существуют во множестве. Наиболее частотны типы локальный и темпоральный, их два типа. Дейксис близкого предмета (англ. dexis of proximate object, нем. Dieser-Deixis) осуществляет указание на предмет, находящийся в непосредственной близости от говорящего, только что упомянутый, известный, определенный. В истории языков пространственные отношения близости с течением времени трансформируются в абстрактные отношения определенности.
Дейксис удаленного предмета (англ. deixis of distant object, нем. Jener-Deixis) дает указание на предмет отдаленный, непосредственно не упоминающийся, сведения о котором будут даны в последующем контексте (О.С.Ахманова 1969). Локальная же удаленность эволюционирукт в отвлеченное значение неопределенности, или неизвестности.
Исторически в индоевропейских языках существует богатый арсенал единиц, осуществляющих реляционные функции: разного рода указатели, актуализаторы, конкретизаторы лица в пространстве и во времени. Для выражения весьма сложных и причудливых дейктических отношений характерны и другие типы указаний, например, указания на лица и предметы, находящиеся в той или иной соотнесенности с говорящим лицом (С.Г. Ахметова 1982: 5).
А.А. Уфимцева отмечает, что речевой процесс невозможно представить без дейктических единиц, которые ориентированы на участников речевого акта, на место, время, способы протекания действия и речи. Средства дейксиса, предлоги и артикли, играют важнейшую роль в контекстуализации высказывания, обеспечивают переход от языка как совокупности системных средств к языку как совокупности функциональных речевых единиц, к тексту (А.А.Уфимцева 1980: 50).
Номинативное и дейктическое значения могут сосуществовать, наглядно видно на примере глаголов движения. Так, семантическая структура глагола приехать, несомненно, содержит в себе идею приближения к центру координации, однако значение глагола этим не исчерпывается – он означает действие, качественно отличное не только от глагола прилететь, но и от ехать, а значит, должен рассматриваться и как номинативная единица, и как маркер локативного дейксиса (А.А. Авдеев 2002: 43). Полагаем, что есть смысл говорить о наличии в языке внутриморфемного дейксиса. На наш взгляд, в слове прийти идея приближения, или инклюзивная сема, принадлежит префиксу при-, омонимичному предлогу-дейктику, а не производящей основе глагола.
Так, исследователь грамматических систем древних славянских языков Р.И. Мальцева, считает, что взгляд на морфологические категории и значения как на грамматический дейксис позволяет квалифицировать лингвистические средства выражения рода, числа, падежа, вида, залога, времени, лица как ресурсы внутриязыкового дейксиса славянских языков (Р.И.Мальцева 1999). В этой связи автором толкуются довольно широко показатели О/Н. Общеизвестно, что в грамматиках всех индоевропейских языков отмечаются три различные системы указаний: «я-дейксис», «ты-дейксис», «он, она, оно-дейксис», составляющие подсистему личного дейксиса. В пространстве 1-го лица, говорящего «я», осмысливаются прежде всего субъективные состояния, состояния агенса. Что касается выражений с формами 2-го и 3-го лица, то следует предположить, что они возникли метафорически по аналогии с 1-м лицом. Они содержат умозаключения по сходству: при констатации внутреннего состояния только 1-е лицо является подлинной констатацией, высказывания относительно всех других лиц – лишь только утверждения о внешнем сходстве с описываемым субъективным состоянием.
В референциальном пространстве 2-го лица, слушающего или собеседника, возникли русские отрицательные экзистенциальные предложения со словом нет из не+тъ, восходящего к древнерусскому нЬ есть тъ, ту. Элементы тъ, ту означают либо «тот у слушающего, около тебя» либо «находящийся тут, около тебя» (ту «тут, здесь»), либо - в силу смысловой контаминации - то и другое вместе (Обнорский 1953: 135-136).
У акад. С.П. Обнорского была гипотеза о происхождении и соотношении русских глагольных презентных форм 3-го лица с формативом –т- и без такового. Этими элементами в древнерусском, как и в старославянском, языке и были –ть и –тъ, в которых следует усматривать не что иное, как обобщенные разновидности отдельных форм русского артикля, по происхождению указательного местоимения тъ, та, то. Добавим, что значение О/Н передается в русском языке также с помощью грамматической категории падежа. Например, взял хлеб и взял хлеба, или: не вижу книгу и не вижу книги. В приведенных примерах вторые члены оппозиции являются определенными, первые же – неопределенными (Р.И.Мальцева 2004: 158-159).
Получается, таким образом, что русские приставки в своей семантической структуре содержат, помимо, скажем, локальных сем, также компоненты грамматического указания, флексии прилагательных по своему происхождению относятся к дейктическим ресурсам – наборам указательных местоимений –И, -Я, -Е. Ср.: красивъ + И, красива +Я, красиво +Е (т.е. красив тот, красива та, красиво то). Или древнейшие суффиксы –актуализаторы способов глагольного действия –и-, -ну-, -а-, -ова-, -Ь- также формируют оппозиции по признаку О/Н (летЬти – летати, сънути – съпати, плути – плавати, где первые члены оппозиции содержат сему определенности, вторые не содержат).
Мы считаем, что дейктический потенциал древнерусских морфем формировался не без влияния семантического континуума древнегреческого языка, и в этих случаях мы сталкиваемся с явлением калькирования. Для подтверждения опять-таки обратимся к фактам древнерусского языка. Лично-указательные местоимения И, Я, Е, в соответствии со стилистическими требованиями, всегда сопровождались усилительно-указательной частицей же (иже, яже, еже), которая есть не что иное, как перенесенная на славянскую почву без изменения древнегреческая партикула того же значения –δέ. Те же функции выполняют и греческие предлоги-приставки.
Например, в древнегреческом языке одно из значений предлога παρά «рядом, вблизи от, при»: ο‘ι παρ’ εμοί «находящиеся у меня (при мне)», и префикс παρα- (παρ-) в том же значении: παραγράφω «приписываю» (М.Н.Славятинская 1996: 213). Сравним русские конструкции – кальки с греческого: находиться при особе государевой, т.е. «быть рядом, вблизи» – приходить «приблизиться», приписать «написать рядом».
1.3. Функции дейксиса в греческом и русском языках (на материале указательных местоимений).
В последнее время в лингвистике утвердилось мнение об универсальном пути языковой эволюции, в принципе единой для языков разного строя. Языки, генетически не связанные или связанные не самым тесным образом, могут независимо друг от друга развивать аналогичные или совпадающие категории или формы. Это происходит не в силу общности материала, унаследованного от общего порядка, и не в силу каких-то заимствований или влияний, а только в силу общих закономерностей, проявляющихся в каждом языке сообразно характерным особенностям его структуры. При этом сложность лингвистических фактов не позволяет говорить об одной единственной причине того или иного языкового совпадения. Очевидно, нужно думать о совокупности причин, различая несколько уровней причинной зависимости. Прежде всего следует искать общую предпосылку всего явления в целом. Принято считать, что первотолчком к развитию грамматической категории определенности во всех индоевропейских языках явилось ослабление демонстративной силы указательных местоимений, проявившееся в форме и в значении. Указательные местоимения, стоявшие перед существительным, постепенно претерпели семантические изменения, в результате которых они утратили чистую указательность, приобретя сначала артиклеподобное, а затем - полностью артиклевое значение. В развитии указательных местоимений и в образовании определенных препозитивных артиклей индоевропейские языки проявляют почти полный параллелизм. Факты истории многих языков, имеющих в текущий исторический период артикль/артикли в явной грамматике, подтверждают универсальный характер ряда предположений в отношении развития и функционирования данных грамматических явлений (В.Б.Кашкин 2001:78).