· реклама,
· дробление информации,
· немедленная подача новостей,
· перехват инициативы,
· использование нелетальных видов оружия.
Проанализируем события тех дней и реакцию общественности на них с точки зрения использования перечисленных технологий.
В первые дни военных действий, по словам П.Колесова [7], «российская пропагандистская машина разворачивалась довольно медленно и неуклюже». Факт информационной пропаганды, тем не менее, был отмечен и в действиях как грузинской, так и российской стороны. При этом в данные период зарубежные журналисты и корреспонденты не были допущены к месту событий российскими военными. Закрытие доступа к информации повлекло за собой её искажение. Причём, со стороны грузинского правительства – намеренное искажение. Президент Грузии развернул масштабную информационно-пропагандистскую кампанию: «Он пригласил к себе в резиденцию западных корреспондентов, раздавал многочисленные интервью, причем говорил на приличном английском языке. Он сразу выехал вместе с журналистами в сторону зоны военных действий, охотно позировал на фоне разрушенных домов в Гори. Эту PR-акцию пришлось срочно прервать - бледного грузинского президента в бронежилете внезапно затолкали в гражданскую машину и отвезли в Тбилиси. Это произвело совершенно разное впечатление на российскую и западную телеаудитории - российские телезрители еще раз убедились, что Саакашвили - жалкий трус, а на Западе многие сочли этот эпизод подтверждением российской агрессии. Впрочем, сразу же в ряде СМИ, например, в эфире британского канала Sky, появились сообщения о том, что никаких самолетов в небе не было - что, в глазах России, в очередной раз показало неадекватность действий президента Грузии» [7].
На этом фоне отсутствие официальных лиц с российской стороны, которые могли бы чётко прояснить ситуацию, спровоцировало мнение о возможном сокрытии достоверной информации и усугубило положение России в информационном пространстве. Грузинские источники перехватили информационную инициативу и некоторое время успешно манипулировали общественным мнением. При этом как зарубежные, так и отечественные СМИ в ситуации нехватки информации и отсутствия достоверных источников активно использовали технологию дробления информации и немедленной подачи новостей с целью повышения рейтингов.
Как показывают проведенные исследователями опросы среди российских телезрителей, обращенная к ним пропаганда оказалась действенной.
Газета Financial Times писала, что, по данным ВЦИОМ, более трети россиян в 42 городах страны требуют более жесткого ответа от президента Медведева на действия Грузии. В этом смысле, считает обозреватель газеты, Россия выиграла информационную схватку с Грузией - на внутреннем рынке.
Однако другие британские газеты отмечают, что Россия часто подчеркнуто игнорировала западное общественное мнение, проигрывая информационное сражение на рынке внешнем. Газета Guardian указывала на информационный вакуум, который возник в первые часы конфликта, и который был быстро заполнен грузинской стороной.
Таким образом, в первые дни военных действий грузинская сторона использовала как традиционные технологии ведения информационной войны (подача заведомо ложной информации, сокрытие информации), так и современных (информационную пропаганду, перехват инициативы).
Ситуация изменилась по истечении нескольких дней: на место конфликта были допущены журналисты независимых изданий, появились адекватные и чёткие комментарии российских официальных лиц, разъясняющие мотивы поведения российских войск и сущность происходящих событий.
Далее последовали довольно демонстративные пропагандистские действия и с российской, и с грузинской стороны. Российское телевидение показало концерт под управлением Валерия Гергиева, данный им в Южной Осетии. Это был глубоко символический жест - ведь хорошо известно, как музыка воздействует на эмоции людей, особенно в дни войны.
Причем многие британские газеты, как, например, Times, отмечали, что в отличие от знаменитого дирижера Даниэля Беренбойма, который часто выступает перед палестинской аудиторией со своим оркестром, куда входят и израильские, и палестинские музыканты, Гергиев явно декларировал свою пророссийскую позицию в этом конфликте.
Грузинские средства массовой информации отвечают на такие пропагандистские акции, за которыми явно стоит мощная государственная информационная машина, подчеркнуто популистскими телепрограммами - тут и репортажи с националистических митингов в Тбилиси, и многочисленные интервью с жертвами российского вторжения.
По словам экспертов, срывы, которые иногда случаются, не играют особой роли. Известный эпизод с интервью осетинской девочки, показанным по американскому телеканалу Fox, в котором она неожиданно заговорила о грузинском нападении и о том, что войну начал Саакашвили, был сразу превращен российским телевидением в вопиющий пример тенденциозности американских средств массовой информации (беседа с девочкой довольно скоро была прервана на рекламную паузу).
Следует помнить о том, что информационная война ведется не только на телевидении, но и в интернете. Хакерский взлом сайтов грузинского правительства и парламента был воспринят многими на Западе резко отрицательно и породил предположения, что Россия активно готовится к электронной войне в будущем.
Грузинская сторонаответила на это атакой на интернет-сайт англоязычного российского телеканала Russia Today, единственного с российской стороны, который давал репортажи из Южной Осетии на английском языке. Одновременно грузинская сторона перекрыла доступ к российским телеканалам и, по данным корреспондента РИА Новости на 9 августа, и сайтам.
В этом случае мы наблюдаем явное использование нелетальных видов оружия. Причём, их использование было, скорее, дополнением к хакерским взломам и атаками Интернет-сайтов.
Таким образом, в данном случае целесообразно говорить об использовании новой технологии, которую можно условно назвать – хакерские атаки.
Далее, в хронологическом порядке:
Российское телевидение демонстрирует интервью с психиатром из института Сербского о том, что Саакашвили страдает от стресса и вообще не совсем адекватен, подтверждая это кадрами, на которых грузинский президент жует свой галстук.
А грузинские политики вспоминают в ответ советские танки, вошедшие сорок лет назад в Прагу и растоптавшие свободу Чехословакии и надежды на либерализацию (параллели также проводились с Венгрией и Афганистаном). И в том, и в другом случае любопытно эхо прошлого - еще не совсем забылись диагнозы института Сербского советским диссидентам, которые объявлялись больными «вялотекущей шизофренией», а «танки идут по Праге» - тоже достаточно мощный образ в сознании, в том числе и бывших советских людей.
В данном случае используется манипуляция сознанием на основе массовых воспоминаний (война, национальная трагедия), а также создание негативного образа лидера.
В настоящее время большинство экспертов-политологов утверждает, что информационную войну в российско-грузинском конфликте Россия проиграла: сегодня общественное мнение на Западе видит в России не миротворца, предотвратившего геноцид гражданского населения в Южной Осетии, а скорее нового захватчика, стремящегося к мировому господству; проводятся параллели и с Германией накануне второй мировой войны, и с Ираком накануне нападения на Кувейт.
И это притом, что все прекрасно знают, что именно Грузия напала первая. Только недавно началась относительная нормализация отношений России с НАТО, замороженных после начала миротворческой операции России в Южной Осетии – и вовсе не потому, что руководство НАТО изменило свою официальную позицию и перестала рассматривать Россию в качестве агрессора, а, скорее, в следствие того, что для этой организации необходимость решать многочисленные текущие вопросы ее повседневного функционирования перевесила соображения политической конъюнктуры.
Считается, что роль НАТО в этой психологической войне была сыграна полностью, в соответствии с разработанным Вашингтоном сценарием, и необходимости в продолжении демонстрации враждебности уже нет.
Однако следует отметить, что изменение мнения отдельных политиков, даже занимающих руководящие посты в таких весомых военно-политических союзах как НАТО, еще не в состоянии изменить само общественное мнение, особенно в США, Великобритании, многих европейских странах, население которых подверглось массированной психологической обработке в ходе войны в Южной Осетии: грамотно сформированный в их сознании образ России как кровавого агрессора очень сложно разрушить в один момент, даже с помощью конкретных и однозначных заявлений отдельных, пусть даже авторитетных, западных политических деятелей. Россия же этой психологической атаке на практике не смогла противопоставить ничего.
Действительно, весь удар психологической агрессии в России приняли на себя два человека: Президент и Председатель Правительства Российской Федерации. Именно они ежедневно собирали пресс-конференции, делали заявления, комментировали события.
В результате в этом противостоянии наблюдалась следующая картина: со стороны Запада в информационной войне действовала система, силы специальных психологических операций, с российской стороны - два человека; со стороны Запада применялись технологии, с российской стороны - удачные импровизации; Запад применял многоходовые оперативные комбинации, заготовленные заранее, мы же на них отвечали реагированием «по факту».
Таким образом, факт наличия информационной войны на фоне ведения боевых действий в ходе вооружённого Южноосетинского конфликта очевиден.
Участие в информационной войне принимали несколько сторон. Сторонами-участницами были активно использованы как традиционные, так и современные технологии ведения информационной войны.