Новый этап развития русской исторической повести связан с именем А.О. Корниловича (1800-1834), ученого - историка. Значительное место в его литературной и публицистической деятельности занимает личность Петра I и его время.
Первой исторической повестью Корниловича являлась повесть "Утро вечера мудренее" (1820). Автор ставит своей задачей показать Петра в трудный исторический момент после поражения русских войск под Нарвой. Главной особенностью уже первой повести Корниловича, выгодно отличавшей ее от всех предшествующих произведений этого типа, был профессиональный историзм автора. Это касается всех подробностей описания интерьера дома князя, свадебного наряда жениха и невесты, свадебного пира, экзотических блюд и т. д. Таким образом, был сделан первый шаг на пути к повествованию вальтер-скоттовского типа, где с вымыслом должно соединяться правдивое изображение прошлого. Но если как историк молодой автора был вполне на уровне Скотта, то художественного вымысла, творческого воображения ему явно не доставало. Небольшая повесть от очерка отличается лишь введением вымышленной влюбленной пары, не имевшей никакого отношения к рассказанному случаю. Тем не менее сложное, замысловатое обрамление сближало первое произведение Корниловича с романами Скотта: введение рассказчика, не совпадающего с автором; шутливая мистификация в конце повести ("Прибавление для господ критиков") и т. д.
В следующей повести Корниловича "За богом молитва, за царем служба не пропадают" (1825) в центре повествования также оказывается Петр I, показанный как просвещенный монарх, по достоинству оценивавший своих подданных государь.
Новую попытку соединить историю с художественным вымыслом представляет повесть "Татьяна Болтова" (1828), где также Корнилович стремится воссоздать исторически верную картину Петербурга того времени. Представляет интерес описание Сената и характеристики сенаторов.
Подобно Скотту, Корнилович отодвигает на периферию повествования исторического персонажа, от которого зависит судьба главного героя. Он появляется в конце повести и приводит ее к благополучной развязке. В отличие от Скотта, который изображал царственных особ как людей, наделенных обыкновенными человеческими слабостями, имеющими достоинства и недостатки, у Корниловича Петр I выступает в героическом обличии, чему способствует действительно незаурядная внешность русского императора. Такое изображение Петра как идеального правителя вполне отвечало романтической концепции выдающейся личности и полностью соответствовало точке зрения Корниловича на роль Петра в русской истории.
Последней повестью Корниловича является "Андрей Безыменный" (1832), самое большое из написанных им произведений. Сам автор назвал "Андрея Безыменного" "небольшим историческим романом", но все же по жанровой характеристике больше напоминает развернутую повесть. Ко времени написания этой повести появились уже исторические романы М. Загоскина "Юрий Милославский, или Русские в 1612 году" (1829) и "Рославлев, или Русские в 1812 году" (1831), а также роман Ф. Булгарина "Иван Иванович Выжигин" (1829).
Несомненно, появление этих и других русских романов, которые, по словам Корниловича, "начали входить в моду", помогло ему построить сюжет повести более успешно, чем в его предыдущих опытах. Здесь чувствуется более умелая напряженность в построении и развертывании событий. Но существенным остается и влияние В. Скотта. Корнилович подробно, со свойственным ему профессионализмом выписывает исторический фон своей повести. В духе Скотта Корнилович умело распределяет и связывает друг с другом вымышленные и исторические персонажи.
Современники Корниловича особенно ценили в его исторических повестях "верный очерк русского быта во времена Петровы". Можно заключить, что небольшой цикл произведений Корниловича сыграл значительную роль в становлении русской исторической прозы.
После разгрома декабрьского восстания 1825 года интерес к вопросам истории, исторического развития России возрастает и обостряется. Примером может служить обращение к проблемам русской всемирной истории, к философии истории А. С. Пушкина, Н. Полевого, П. Чаадаева и др. Причем наблюдается стремление рассматривать жизнь общества, народа как длительный многовековой процесс развития.
Как и Скотт, Загоскин вводит в художественный текст документально мотивированный исторический материал, четко приурочивая его хронологически, что отражено в названии произведения. Время, изображенное в романе Загоскина,- бесславный конец польской интервенции, освобождение Москвы ополчением Минина и Пожарского.
Начиная роман с ряда реальных исторических фактов, описывая трагические события Смутного времени, автор в конце снабжает роман специальным разделом "Исторические замечания", в котором, несмотря на небольшой объем, есть ссылки на Олеария, "Сказание Авраамия Палицына", летописи, на "Историю государства Российского" Н. М. Карамзина и на некоторых других авторов. Загоскин пытается соблюсти историческую правду в описании быта, нравов и обычаев русских в начале XVII столетия. Так же он, по возможности, правдив в описании исторических событий и соблюдении хронологии.
Естественно, что настоящий исторический колорит придает произведению изображение подлинных исторических лиц. Вымышленный Юрий Милославский непрестанно вступает в соприкосновение с подлинными деятелями Смутного времени. Это поляк Гонсевский, друг и соперник Юрия, пан Тишкевич, Пожарский, Лисовский, Трубецкой, Зарубин и др. подлинными же историческими деятелями, сыгравшие большую роль в судьбе Юрия, являются действительно два выдающихся деятеля эпохи "смуты": организатор нижегородского ополчения Кузьма Минин и келарь Троице – Сергиева монастыря Авраамий Палицын.
Минин убеждает Юрия отказаться от верности Владиславу и стать на сторону православного народа в его борьбе с поляками. Минин и появляется в романе, как вальтер-скоттовский герой, неузнанный, на постоялом дворе.
Роль Авраамия Палицына в судьбе главного героя еще более значительна: он дважды разрешает Юрия от данной им клятвы. Один раз, принимая от Юрия обед послушника, освобождает его от клятвы польскому королевичу Владиславу и благословляет его на борьбу с поляками, в другой раз он разрешает его от данного обета и тем самым благословляет его на брак с любимой девушкой. Однако здесь, на пути следования Вальтеру Скотту Загоскина постигла неудача.
Уже картинный портрет Минина при первом появлении на постоялом дворе кажется фальшивым и нарочитым: "высокий лоб", "орлиный взгляд, быстрый, как молния", "необычайная сила", "широкие плечи", "высокая богатырская грудь". Минин в изображении Загоскина нарочито тенденциозен. Он рупор идеи, за пределами которой остается невидимой его личность. Его речь на площади слаба, изобилует риторическими вопросами и восклицаниями, славянизмами, сложными словами.
Столь же нарочитым представлен в романе и образ Авраамия Палицына, который играет чисто служебную сюжетно - вспомогательную роль.
Лица и события исторические даны на втором плане лишь в связи с действиями главных персонажей. Загоскин нашел точное соотношение между вымыслом и показом исторических событий: в "раму обширнейшую происшествия исторического", по словам А. С. Пушкина, целиком входит в рассказ о приключениях боярского сына Юрия Милославского, пошедшего в ополчение Минина. В центре композиции находится не историческое лицо, а вымышленный герой. Следуя традиции В. Скотта, Загоскин называет роман именем главного героя. "Юрий Милославский" восходит к роману Скотта и по развитию фабулы, движущейся тем, что герой попадает в конфликт между двумя враждующими лагерями. Сын известного русского боярина, Юрий Милославский присягнул польскому королевичу Владиславу, избранному на русский престол. Он свято верит в крещение польского королевича в православие, сохранение русских "древних обычаев", прекращение смуты и беспорядков. Но вскоре Юрий понимает, что совершил ошибку. Трагедия Милославского заключается в том, что он не вольно, из самых лучших побуждений, из желания прекратить беды своего отечества стал поддерживать царя, законно избранного из народа другой национальности.
В отличие от романов Скотта, произведение Загоскина глубоко тенденциозно. В "Юрии Милославском …" два лагеря, из которых один заведомо хороший (это русские), другой заведомо плохой (это поляки). Особенно черными красками рисует Загоскин русских, принадлежащих польской партии (образы Кручины, Истомы – Туренина и др.).
Загоскин оказался далек от глубокого историзма английского писателя. Историческое прошлое освещается в "Юрии Милославском …"в целях исторического обоснования определенных политических идей: преданность отечеству, самодержавию и православной вере.