Постмодернизм критикует версию о системности, соподчиненности, четкой структурированности мира культуры, художественного текста. Вместо «картины мира» выдвигается символ «идеи мира», нашедший воплощение в понятии «ризома» и ее художественном образе – лабиринте. Такой тип нелинейных связей предполагает иной способ чтения: из любой точки в любом направлении, полагаясь на собственный читательский выбор, скользя по тексту как доска для серфинга. Текст, созданный на основе модели-ризомы не обладает смысловым, логическим центром, он не авторитарен, позволяет свободу интерпретации и приветствует «инакомыслие».
Как стилистическая категория постмодернистской культуры, ризома выдвигает коллаж, основанный на принципе объединения множественности. Коллаж как стилистическая форма является реализацией принципа постмодернистского плюрализма. Он не представляет собой соединение образов, лишенных абсолютного единства, а воплощает идею Ж. Делеза об «уравнивании» противоположностей-различий в неком моменте единения. Признание ризоматичности в развитии природы и общества нашли воплощение в калейдоскопичности, мозаичности, «лоскутности» многочисленных образов постмодернистской эстетики. Яркий пример литературы постмодернизма – творчество итальянского филолога и писателя У. Эко. Он написал ставший программным для постмодернизма роман «Имя розы» (1980), уже будучи известным ученым-семиологом и медиевистом. Роман «Имя розы» сконструирован специалистом, хорошо разбирающимся в культуре Средневековья, в проблемах современной лингвистической философии. В нем два плана. Первый – экзотерический. В этом аспекте произведение представляет собой детективный роман, действие которого разворачивается в средневековой Италии в эпоху гонений на альбигойскую ересь. В одном из бенедиктинских монастырей происходит серия таинственных убийств, расследовать которые приходится монаху-францисканцу Вильгельму Баскервильскому. Его имя должно даже самому неначитанному человеку напомнить о Шерлоке Холмсе, расследовавшем дело о собаке Баскервилей. При средневековом Шерлоке есть свой «доктор Ватсон» молодой послушник Адсон, ведущий в романе повествование. Весь роман можно с удовольствием прочесть как замечательный детектив. Второй план (эзотерический) адресован интеллектуалам. Вильгельм не только «сыщик» – он ученик выдающегося философа Роджера Бэкона и глубокий знаток философских и религиозных вопросов, тайно посланный в монастырь императором для того, чтобы принять участие в диспуте между бенедиктинцами и францисканцами по основным вопросам веры. У Вильгельма есть и собственная скрытая цель: в библиотеке монастыря он ищет считающуюся утраченной вторую часть «Поэтики» Аристотеля, посвященную анализу жанра комедии (для постмодерниста более важный жанр, чем трагедия, так как он связан с карнавализацией, травестией, амбивалентностью). Интересно, что второй план не скрыт от непосвященного читателя, он так же полно представлен в тексте, как и первый.
Произведения М. Павича организованы как системы, состоящие из некоторого количества фрагментов, объединенных перекрестными ссылками и абстрактно существующим сюжетом, раскрывающимся разновариантно по мере чтения фрагментов и в зависимости от способа навигации. Нелинейность повествования в произведениях Павича позволяет войти в текст множеством способов, из разных точек и передвигаться в нем в любом направлении, получая при этом произведение-двойник. Тексты Павича, таким образом, бесконтурные, подобны мозаике. На уровне организации произведения гипертекстуальность проявляется в таких признаках, как фрагментарность, хаотичность композиции, смешении разнородных жанровых элементов, коллажности. Гипертекст устроен таким образом, что он превращается в систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов.
Я. Михайлович, жена Милорада Павича и талантливый пропагандист его творчества, самый квалифицированный поклонник и самый внимательный читатель его произведений, считает ключом или руководством к книгам своего супруга пособия по компьютерной грамоте. Она же сравнила структуру рассказов Павича с компьютерной видеоигрой: пространство их столь неограниченно, что кажется бесконечным. «Перемещения с одного уровня на другой, вверх – вниз, вправо – влево, позволяют отгадывать загадки, получать сведения и в результате сложить мозаику в единое целое, – отмечает Михайлович.
Сам Павич об особенностях своих произведений говорит так: «Чтение моих романов можно начинать с конца, их можно читать по диагонали, перескакивая с места на место, но сюжет все равно выстраивается. Такие способы чтения использовались и ранее, но не в художественной прозе например, в словарях. Книга есть дом для читателя – на некоторое время. У каждого дома – несколько дверей, окон, чердачных отверстий, и из него можно выйти разными способами – как и из моих романов». Подобным образом устроен роман М. Павича «Хазарский словарь» (1984), «Пейзаж, нарисованный чаем» (1988), «Внутренняя сторона ветра» (1991), «Последняя любовь в Константинополе» (1993).
Такой способ организации текста обозначают термином «гиперлитература» или «интерактивная литература». Термин «гиперлитература» Павич, как свидетельствуют его биографы, выдумал в 1990 году. Павич, поэт, переводчик, историк сербской литературы по «первой профессии» (он – автор многих научных работ, в том числе фундаментального труда «История сербской литературы»), так объясняет новое понимание сути писательского ремесла: «Я всю жизнь изучал классическую литературу и очень люблю ее. Но, думаю, классический способ прочтения книг уже исчерпал себя, настало время изменить его –прежде всего когда речь идет о художественной прозе. Я стараюсь дать читателю большую свободу; он вместе со мной несет ответственность за развитие сюжета. Я предоставляю читателю возможность самому решать, где начинается и где завершается роман, какова завязка и развязка, какова судьба главных героев. Это можно назвать интерактивной литературой – литературой, которая уравнивает читателя с писателем. Версия «Хазарского словаря» на компактном диске предлагает пользователю два с половиной миллиона способов чтения романа. Каждый человек может выбрать свою фазу чтения, создать собственную карту книги».
«Хазарский словарь» (1984), «словарь словарей о хазарском вопросе» – самое знаменитое и самое сложное произведение Павича («Словарь – книга, которая, требуя мало времени каждый день, забирает много времени за годы. Такую трату не следует недооценивать»). Роман повествует о том, как когда-то в Средневековье между двумя морями хазары основали сильное степное государство и исповедовали забытую теперь религию. Из этой неведомой веры они обратились в одно из известных и тогда и ныне учений – иудейское, исламское или христианское. Какой именно из миссионеров убедительнее других истолковал хазарскому кагану его сны – дервиш, раввин или монах? М. Павич не для того, чтобы искать ответ на этот вопрос, привел хазарское племя в свое литературное царство. Его интересует сплетение легенды и летописи, предания и исторической хроники – в конечном счете слияние полуправды и полувымысла, яви и сна, мечты и реальности. На этой мистической грани с удовольствием и уже не один десяток лет балансирует творчество писателя М. Павича. Однажды сам себя он нарисовал так: человек со скрипкой вместо головы.
Проза Павича основана на византийской, во многом – религиозной традиции. Эта традиция позволяет писателю, в частности, представлять цивилизацию по модели монашеского православного государства на горе Афон в Северной Греции, где есть два типа братии – киновиты и идиоритмики. Первые связаны святым заветом братства и объединены в своего рода коммуну, вторые живут сами по себе, почти не соприкасаясь с остальными монахами. Сам Павич называет себя идиоритмиком, имея в виду оригинальность и непохожесть своего стиля, творческой манеры. Кроме того, традиция византийского «плетения словес» сообщает прозе Павича причудливость стиля, усложненный баланс языка и смысла, изощренность и красочность деталей.
Роман писателя-реалиста Г. Белля «Глазами клоуна» (1962) написан от лица клоуна-эксцентрика, профессионального шута, способного видеть и замечать то, что скрыто под внешней личиной. Профессиональная острота зрения помогает герою выворачивать весь этот благополучный мир на изнанку. Беспощадно и бескомпромиссно герой изображает современную католическую церковь и ее политику тесном союзе с католической партией.
Внешний сюжет романа прост: от героя, Ганса Шнира, уходит женщина, с которой они прожили шесть лет, которую он любит и которая любит его. Она уходит со словами: «Мой долг – идти путем, который мне указывает мой долг», Мари уходит, совращенная проповедями церковников, мыслями о греховности «незаконного» сожительства с любимым, уходит, чтобы стать женой одного из них. Поступок Мари сражает Ганса. Роман рассказывает о бесконечном одиночестве героя, трагической судьбе героя, который хотел быть собой, сохранить свой мир от писаных и неписаных стандартов общества и церкви.
Реальное действие в романе длится неполный день, когда Ганс впервые без Мари возвращается в родной город, в пустую квартиру, которая становится своеобразной сценой для одного актера. Текст романа представляет собой непрерывный, беспорядочный сбивчивый монолог, прерывающийся несколькими телефонными звонками да визитом отца. Перед нами роман-монолог, исповедь, роман состояния. Все действия героя вызваны его состоянием – потрясением глубоко чувствующего человека. В памяти всплывают картины прошлого, лица, разговоры, его Мари. События в полубреде-полуреальности смешиваются, прошлое сливается с настоящим.