В 2001 г., после подписания договора, ряд исламских СМИ в разных странах мира достаточно неожиданно для Москвы и Пекина опубликовал статьи, смысл которых сводился к тому, что «ось» между Москвой и Пекином направлена не против Запада, а против мусульман. Этот неофициальный смысл был всесторонне проанализирован Москвой. Такая реакция исламских СМИ объяснялась наличием проблемы Чечни в России и Синьцзяна в Китае, а также поддержкой России и Китая акций США в Афганистане. Стало понятно, что Москва и Пекин должны будут уделить гораздо большее внимание исламскому миру, показав ему, что они не собираются оказывать давление на мусульманские страны и «подыгрывать» США. В итоге события 11 сентября не только не поколебали, но даже укрепили линию двух стран на развитие отношений с исламским миром.
Торгово-экономическое сотрудничество
Стремление к стабилизации экономического роста была закреплена во время визита премьера Госсовета КНР Чжу Жунцзи, который в сентябре 2001г. побывал в Санкт-Петербурге на очередной встрече государств. С китайской точки зрения проблемой двусторонней торговли является повышение китайского импорта над экспортом (соответственно 5,77 млрд. долл. и 2,23 млрд. долл. в 2000г.). Но и Россия не вполне удовлетворена тем, что основу её экспорта составляют вооружения и сырье.
Россия хотела бы продавать Китаю и гражданскую продукция, к которой тот проявляет гораздо меньший интерес, часто предпочитая приобрести западные образцы, даже несмотря на их более высокую цену. К тому же как и в России, так и за рубежом неоднозначно относятся к продаже передового российского вооружения Китаю. На этот счет существуют самые различные опасения, и с той точки зрения диверсификация российского экспорта имела бы большое значение.
В этой связи крайне важны некоторые документы, подписанные на упомянутые выше шестой, сентябрьской, встречи глав правительств. Во-первых, специальным протоколом была создана подкомиссия по связи и информационным технологиям, которая занимается развитием сотрудничества в этой наиболее современной области.
Во-вторых, что особенно важно, был подписан контракт на покупку КНР пяти российских гражданских самолетов ТУ-204-120. Эта сделка означает прорыв российского гражданского авиастроения на китайский рынок.
Кроме того, во время сентябрьского визита китайского премьера было заключено соглашение о разработке ТЭО проекта нефтепровода из России в Китай. С российской стороны в проекте заняты компании «Транснефть» и «ЮКОС» (с 2003 года НК ЮКОС вышла из составов операторов проекта, в связи с финансовыми и юридическими проблемами компании, - ее место заняла НК «РОСНЕФТЬ»), с китайской – Национальная нефтегазовая корпорация. Сегодня на первый план экономических отношений между странами вышли крупные компании с высоким удельным весом государственной собственности или поддерживаемый государством.
В результате в России появились значительные лоббистские группы, подталкивающие правительство к принятию мер для создания более благоприятных условий торгово-экономического сотрудничества. Российские поставщики, энергетического оборудования, энергоресурсов и вооружений сделали самые серьезные ставки на Китай. В настоящее время освоение китайского рынка для этих групп российского бизнеса является не просто средством зарабатывания денег, но и формой выживания.
Именно эти сферы являются сферами с высоким уровнем государственного регулирования. Поэтому повышение активности государственных органов в сфере российско-китайских экономических отношений все же не является бюрократической компанией, инициированной верхами с целях укрепления политического сотрудничества, а отражает реальное повышения интереса крупного российского бизнеса в расширение экономических связей с Китаем.
Визит В. Путина (21—23 марта 2006 г.) в КНР стал неким подтверждением следования курсу на усиление экономического взаимодействия. Соглашения, подписанные в Китае, обещают значительный рост товарооборота (до 60—80 млрд. долл. к 2010—2015 гг.), взаимных инвестиций, расширение двустороннего сотрудничества. Однако визит еще раз продемонстрировал экономические «нестыковки» российско-китайской кооперации. Российский экспорт оставался (и остается) в основном военно-техническим и сырьевым. Машинотехнический экспорт Китая в Россию продолжает нарастать, при одновременном сокращении по этой же статье российского экспорта.
Накануне визита высказывались и некоторые претензии Китая к России по нефтегазовым вопросам, связанным с известным переформатированием два года назад «прямолинейного» нефтяного проекта «Ангарск — Дацин» в более диверсифицированный «Тайшет (Восточная Сибирь) — Перевозная (Тихий океан)», ориентированного не только на Китай, но прежде все го — на потребителей нефти в АТР (в Японии и других странах).
Визит В. Путина расставил многие точки над i, поскольку, во-первых, планка взаимной торговли была поднята с 30 млрд. долл., достигнутой в 2005 г., до 60 и даже 80 млрд. долл. к 2010 — 2015 гг. Это хорошие показатели, близкие к тем, которыми оперирует Китай с Японией, Южной Кореей и другими странами. До уровня США плановые российско-китайские цифры, конечно, еще не дотягивают: китайско-американская торговля составляет более 300 млрд. долл. в год[3].
Во-вторых, как заявил Владимир Путин, Россия намерена изменить структуру торговли за счет увеличения доли высокотехнологичных проектов. Тяньваньская АЭС — это перспективный атомный российский проект. Как известно, первый блок скоро будет пущен в эксплуатацию и есть перспектива получения контрактов на сооружение второго и третьего блоков. К АЭС следует добавить проекты по мирному космосу, плюс возможные контракты по гидроэнергетике. В Пекине В. Путин объявил, что «Газпромом» и CNPC (China National Petroleum Corporation) в Китай будут построены две газовые ветки: из Западной Сибири (проект «Алтай») и Восточной Сибири (законсервированный Ковыктинский проект) с объемом перегоняемого газа в 60—80 млрд. куб. м. Фактически это заявление означало, что Россия в качестве перспективных потребителей ее сибирского газа и нефти помимо Европы рассматривает и другие страны и регионы — прежде всего, Китай.
В России хорошо помнят газовые перипетии с Украиной, а также проблемы строительства Северного газопровода через Балтийское море, трудности общения с нашими европейскими соседями и т. д. Более того, как заметил В. Путин уже после возвращения из Китая на пресс-конференции в Томске 27 апреля 2006 г. по итогам переговоров с германским канцлером А. Меркель, ЕС постоянно обвиняет Россию в энергетической экспансии, т. е. в том, что Россия, дескать, пытается использовать свой энергетический потенциал в целях политического диктата [4].
Пекинские переговоры В. Путина (март 2006 г.) фактически более рельефно обозначили два, в общем известные и до этого обстоятельства: а) в лице Китая у России есть под боком огромный рынок сбыта газа и нефти; в этой связи уже достигнуты нужные договоренности с КНР по ценам поставок; б) Россия имеет право на разработку альтернативного Европе энергетического вектора и, будучи евразийской державой, таким образом влиять как на Запад, так и на Восток.
В-третьих, указанные переговоры отразили желание китайской стороны реально присутствовать на инвестиционном поле России. Ху Цзиньтао, в частности, отметил, что 14 млрд. долл. китайских капиталовложений будет направлено в российскую экономику. Правда, срок для этого был назван достаточно продолжительный — до 2010—2015 гг., но, тем не менее, тенденция роста азиатских инвестиций в экономику РФ, прежде всего китайских, очень важна, особенно для Сибири и Дальнего Востока. Причем данное заявление китайского лидера вольно или невольно затронуло внутреннюю экономическую проблематику России. Ху Цзиньтао было замечено, что Китай не просто хотел бы получать нефть и газ из Сибири, а совместно с Россией участвовать в разработке и добыче на ее территории нефти и газа. Видимо, это означает, что не все 14 млрд., но, по крайней мере, большая их часть пойдет именно на инвестиции в топливно-энергетический комплекс Сибири. Другое обстоятельство, связанное с внутренними делами, — желание Китая инвестировать деньги в отдельные российские регионы, список которых возглавила Чеченская Республика, ожидающая из Китая первых инвестиций в объеме 500 млн. долл.
Что касается военной составляющей российско-китайской торговли, то увеличение ее объемов за счет дальнейшего роста военных заказов все еще возможно. Но, похоже, что китайский финансовый ресурс для развития российского ВПК уже истощается. Как уже упоминалось, Китай фактически спас российский ВПК в 1990-е гг., когда на 90 % тот жил за счет китайских и индийских заказов. Однако этот период уже пройден.
Указанный визит В. Путина обозначил и условно третье направление. Кроме ТЭК и ВПК, для крупного китайского бизнеса становятся привлекательными и иные направления, которые могли бы разрабатываться на взаимовыгодной основе. Возможно, к ним относится комплекс сфер, связанных с телекоммуникациями, химпромом, легкой промышленностью, транспортом, автомобилестроением. Особый интерес Китай проявляет к Транссибу, который мог бы значительно ускорить транзит его товаров через Россию в Европу. Возможны и отдельные проекты, связанные с атомной энергетикой, а также дальнейшее развитие космических программ.