Свое послание Джульетте Валерия Де Перини завершает словом Affectionately и подписью – Любящая Валерия Де Перини.
Таким образом, выбор той или иной этикетной формулы определяется возрастом, точнее разницей в возрасте адресанта и адресата, социальным статусом, характером и целью самого письма, то есть неразрывной связью дискурса и текста. Вводные и заключительные элементы письма отличаются семантической емкостью и содержат значительную долю эмоционально-оценочного заряда послания. Их обусловленность национальными традициями и культурой требует особого внимания к ним при переводе.
В личной переписки адресант ставит своей целью передачу не только своих мыслей, но и чувств, субъективной оценки событий, явлений действительности. Все уровни языковой структуры участвуют в экспликации эмоций, выражении чувств. Средства всех уровней языка участвуют в создании эмоционально-оценочной составляющей текста.
Перевод языковых средств передачи эмоций и оценки представляет особую проблему в силу высокой национальной специфичности данных единиц. Для адекватной передачи смыслового и экспрессивного, эмоционально-оценочного компонентов текста переводчик должен умело производить различные трансформации, поскольку текст перевода должен как можно более точно передавать всю информацию, заключённую в тексте оригинала, при соблюдении соответствующих норм переводящего языка.
Преобразования, с помощью которых осуществляется переход от единиц оригинала к их аналогам в языке перевода, могут быть стилистическими, то есть изменять стилистическую окраску переводимой единицы; морфологическими, то есть заключаться в замене одной части речи другой или несколькими; синтаксическими, то есть менять синтаксические функции слов и словосочетаний. Синтаксические трансформации предполагают перестройку синтаксических конструкций. Грамматические трансформации заключаются в преобразовании структуры предложения в процессе перевода в соответствии с нормами языка перевода. Семантические трансформации меняют семантику единиц, а лексические представляют собой отклонения от прямых словарных соответствий. Соответственно, при переводе эмоционально-оценочной лексике приходится использовать различные лексико-семантические трансформации.
Внимательного отношения к своей семантике и эмоциональному содержанию требуют и клишированные зачины и концовки писем. Они культуроспецифичны, их замена иноязычными аналогами предполагает учет экстралингвистических факторов.
Письмо обнаруживает себя в рамках всех функциональных стилей. Личное письмо представляет сложное сочетание черт устной и письменной форм коммуникации. Стихия разговорной речи обнаруживает себя в синтаксических особенностях письма. Укажем хотя бы на диссонирующее соотношение длины предложений And so I tell myself that two possibilities exist: I can live between the ruins pretending it’s the beautiful building I remember, or arm myself with all possible strength and rebuild elsewhere и With him в письме к Джульетте (открытом уже по своему замыслу). Письмо может быть тематически неоднородным, представлять собой нанизывание важных для автора элементов.
Текст письма объективирует эмоции адресанта, окрашивающие семантику языковых единиц. Предметно-логические и эмоциональные значения слов создают смысловую глубину и экспрессивность слова, например метафора поиска бури, стремления к борьбе, поэтически выраженное представление о себе как одиноком воине: But he reminds me that I am different, that I am brave because I follow the storm, because I want to fight it and tame it in order to defend all that I believe in. Because I, in the end, am a solitary warrior.
Искренность, внутренняя близость и дружелюбный настрой – необходимое условие дистантного диалога, обмена личными письмами. Посредством языковых знаков автор письма эксплицирует себя как личность, структура письма, его форма и содержание определяются направленностью на адресата. Непринужденность отношений участников диалога становится важнейшим условием длительной переписки.
Традиционные, берущие свое начало в глубине веков «формулы» приветствия и прощания можно рассматривать как формальное выражение прагматического условия солидарности, согласия как конституирующего параметра в жанре личного письма.
Список использованной литературы
1. Александрова, З. Е. Словарь синонимов русского языка: Ок 9.000 синонимических рядов / под ред. Л. Л. Чешко . – 5-е изд., стереотип. – М.: Рус. яз. 1978 – 543с.
2. Англо-русский словарь / Сост. В. К. Мюллер Гос. изд-во Иностранных и национальных словарей. – М.: 1956. – 699с.
3. Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. – М.: Изд. иностр. лит., 1961. – 394 с.; Винокур, Г.О. Избранные работы по русскому языку / Г. О.Винокур. – М., 1959.
4. Бархударов, Л. С. Язык и перевод / Л. С. Бархударов. – М.: Международные отношения, 1975. – 240 с.
5. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – М., 1986.
6. Вежбицка, А. Речевые жанры / А. Вежбицка. – Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997.
7. Виноградов, В. В. Проблемы русской стилистики / В. В. Виноградов. – М., 1981.
8. Виноградов, В. С. Введение в переводоведение / В. С. Виноградов. – М.: Изд-во ИОСО РАО, 2001. – 221 с.
9. Вишнякова, Е. А. Электронное письмо в составе сетевого текста на английском языке. Автореф. дис... канд. филол. наук: 10.02.04. / Е. А. Вишнякова. – М., 2007. – 28 с.
10. Влахов, С. Непереводимое в переводе. / С. Влахов, С. Флорин. – М.: 1986. – 348 с.
11. Гарбовский, Н. К. Теория перевода. / Н. К. Гарбовский. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. – 544 с.
12. Комиссаров, В. Н. Пособие по переводу с английского языка на русский Ч. 2. Грамматические и жанрово-стилистические основы перевода / Комиссаров, В. Н., Рецкер, Я. И., Тархов, В. Н. – М.: Высшая школа. – 287 с.
13. Культура русской речи / Под ред. Л. К. Граудиной и Е. Н. Ширяева. – М.: НОРМА–ИНФА-М, 1999. – 560 с.
14. Миньяр–Белоручев, Р. К. Теория и методы перевода / Р. К. Миньяр-Белоручев. – М.: Моск. лицей, 1996. – 208 с.
15. Новый англо-русский словарь / В. К. Мюллер, В. Л. Дашевская, В. А. Каплан и др. – М.: Рус. яз., 1995. – 880 с
16. Рецкер, Я. И. Теория перевода и переводческая практика / Я. И. Рецкер. – М.: Международные отношения, 1974.
17. Шмелева, Т. В. Модель речевого жанра / Т. В. Шмелева. – Жанры речи. Саратов: Колледж, 1997.
18. Strevens P. Functional Englishes (ESP) “A British view”//A Conference on Functional Englishes – Illinois, 1978.
Письма с сайта «Ромео и Джульетта»
Dear Juliet,
Where does love live? I was alone, and took a trip. I met him at the foot of mountains made of cream that at sunset turn the color of roses and where fairies live, hidden from view. I fell in love. I, obtuse and round, he acute and angular. In the sultan’s harem, seated on the grass, he read love poems; when we said goodbye, he gave me one. I, a girl from Lombardy, with plain-filled horizons; he, Tuscan, with the restless glance of one who chases after the curved profile of the hills. I loved writing him long letters, while dreaming of a borderline between the hills and the flatlands, where I could embrace him again. He never answered me. Now I write to you, dear Juliet, and I ask you: where does love live? Where does love hide? For me, it was there, on the borderline between hill and plain, that line that confounded my back against his, the line of his face that I no longer know how to draw and that I confuse in my mind with the profile of his beloved hills.
This letter is dedicated to Paolino, whom I met during a trip through Turkey, from Istanbul to Cappadocia, and who is now for me a fond memory, only a fond memory.
Dear Juliet,
Now I know what confusion is, because of him. He, who knows how to dry the tears of my makeup and, at the same time, drink from the goblet of my joy… I have dreams of velvet that slip from my hands like silk garments when he appears as I sleep. But when I am with him, I pretend that’s not important. Sometimes, I imagine him at work, on the other side of a single wall. So I go out of my office, and understand that he is in his, simply because the atrium is filled with his scent. It is in the air, in the breath and smiles of the people who walk in these corridors, in his errors, in his forgetfulness, in his absent-mindedness, a bit funny and sometimes even awkward, but terribly tender. Sweet and kind, generous to the point of self-sacrifice, but at times melancholy on his “no” days. And those are the days that I want to spend with him. He bears the weight of my past with me without my asking him to do so. And so I tell myself that two possibilities exist: I can live between the ruins pretending it’s the beautiful building I remember, or arm myself with all possible strength and rebuild elsewhere. With him. But he reminds me that I am different, that I am brave because I follow the storm, because I want to fight it and tame it in order to defend all that I believe in. Because I, in the end, am a solitary warrior. But inside me, I tell him that he is wrong, because I want to fight with him, because not all of life’s battles are meant to be fought alone. But above all, with him I want to share all of the little things that make up our daily existence. I want him to hold me at night when my nightmares suddenly wake me. I would refuge by burying my nose in his cheek while the soft down of his face tickles mine. Now I know that hands exist that were invented to caress, and they are his. Sadly, there are others invented to push away, and those are mine. Too many times with him I acted first as an angel and then a cat, because I too, in my way, wanted to communicate something to him. In truth, for years I was forced to hide and defend my heart. And now, I am afraid to free it again, to let it fly, breathe, tremble. I never want to forget how it feels when he looks at me. Every time I’m near him, I return a child. I feel a tremendous shyness that is stronger than my huge desire to have contact with him. I don’t want to discover that it could be only another broken dream. I’ve learned that one can’t hate all flowers just because roses have thorns, that we must not stop dreaming because one didn’t come true, or stop believing in love because one betrayed me. But the thing that I most desire to share with him is laughter. I want to laugh at him, with him, for him. Above all, I want us to laugh and smile together. And to be together in this way, one day, beyond my dreams.
Affectionately,
Valeria De Perini, aged 29, Chioggia (Venice), Italy, 2006
Letter from Eleanor Roosevelt to Cecil Peterson, May 28, 1942
May 28, 1942
Dear Mr. Peterson:
Miss Ilma has given me your name because I am a member of the board of the Young Men's Vocational Foundation and she suggested that you might like to have an occasional letter and packages sent you.
I am so much interested that you are at the flying school in Tuskegee, because I have seen it. I also understand that you were at Quoddy and because I have seen that, too, I can tell a little bit what your background of training has been.
I am sending you some hard candy and a book which I thought might interest you, and if you will write me what kind of things you are interested in, what you would like to have sent you, and keep me in touch a little bit with what you are doing, I hope I can be a more intelligent correspondent.
I hope you get on well in the Army and that you will write me.
With all good wishes, I am
Very sincerely yours,
[Eleanor Roosevelt]
Mr. Cecil Peterson Recruit Detachment Air Corps Advanced Flying School Tuskegee, Alabama
Letter from Eleanor Roosevelt to Cecil Peterson, June 9, 1942
June 9, 1942
Dear Mr. Peterson:
I remember you very well now that you have reminded me. I am glad to send you a pair of track shoes. I hope by now you have received the candy and the book which I sent to you.
Very sincerely yours,
[Eleanor Roosevelt]
Mr. Cecil Peterson 100 Pursuit Squadron Tuskegee Army Flying School Tuskegee, Alabama
Letter from F.D. Patterson to Eleanor Roosevelt, July 26, 1941
Tuskegee Institute Office of the President Tuskegee Institute, Alabama
Washington, D.C. July 26, 1941
Mrs. Eleanor Roosevelt The White House Washington, D.C.
My dear Mrs. Roosevelt:
I am deeply grateful for the conference you were kind enough to grant me at the White House on Wednesday, July 23rd.