Как видно из приведенных точек зрения, на основе одних и тех же аргументов делаются противоположные выводы.
Развитие теоретических представлений о личных неимущественных правоотношениях проводило в целом параллельно с развитием законодательства.
В ходе подготовки ко второй кодификации гражданского законодательства советского периода авторы некоторых публикаций пришли к выводу, что гражданское законодательство регулирует имущественные и личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, а также в случаях, прямо указанных в законе, неимущественные отношения, которые не связаны с имущественными. Эта точка зрения была воспринята в законодательстве. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (1961 г) и гражданские кодексы союзных республик (1963-1964 гг.) в состав последних причисляли отношения по поводу зашиты чести и достоинства.
О.С. Иоффе справедливо называл такой подход ненаучным[8], поскольку, наряду с общим определением предмета, в гражданско-правовой науке используются и дополнительные прямые указания закона. Поэтому после введения в действие Основ и ГК союзных республик вокруг вопроса о предмете гражданского права началась новая дискуссия. В процессе обсуждения одни авторы поддержали определение, данное законодательством, другие (например. Ю.К. Толстой) предлагали включить в предмет гражданско-правового регулирования все неимущественные отношения, свойство которых - равенство участников[9], третьи полагали, что в составе предмета гражданского права имеется еше одна большая группа регулируемых им отношений - организационные[10].
В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых в период интенсивного преобразования экономических отношений в социалистическом обществе (1991 г) и начавшегося распада Советского Союза, с одной стороны, установлено (п.1 ст.1) правило, аналогичное тому, которое предусматривалось в Основах 1961 г, (гражданское законодательство регулирует личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, а также н случаях, прямо указанных в законе, неимущественные отношении, которые не связаны с имущественными), а с другой - в п.2 той же статьи определено, что "личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными, регулируются гражданским законодательством, поскольку иное не предусмотрено законодательными актами Союза ССР и республик... либо не вытекает из существа личного неимушественного отношения". Иначе говоря, отношения последнего вида по общему правилу подлежали регулированию гражданским законодательством. Это соответствовало активно формировавшейся в тот период точке зрения о том, что господствовавшие при социализме планово-административные отношения, когда основные права и обязанности сторон определялись государством и его органами, должны быть заменены отношениями свободных субъектов, наделенных автономией воли и экономической самостоятельностью.
Наиболее последовательным проявлением этой позиции явилась Конституция РФ 1993 г. Прежде всего, в данном контексте следует обратить внимание, что ст. ст.17 и 18 Конституции содержат ряд фундаментальных норм о "правах и свободах". Такая формулировка дает основание полагать, что речь идет о рядоположных понятиях прав и свобод. Но фактически в этих и других статьях определяются свободы, которые выражены в субъективных правах, закрепленных в нормах Конституции, которые вне правового оформления в подавляющем большинстве существовать не могут. Нельзя не вспомнить в этой связи ч.1 ст.34, которая устанавливает: "Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности". Вывод о том, что нормы гл.2 Конституции в сущности определяют границы автономии личности, почти непосредственно вытекает из ее ст.64: "Положения настоящей главы составляют основы правового статуса личности в Российской Федерации..."
Поэтому ГК РФ, определяя отличительные признаки отношений, регулируемых гражданским законодательством, одним из таких признаков называет автономию ноли его субъектов. Тем самым он проводит ограничительную черту в экономической жизни страны период, когда воля участников товарно-денежного обмена определялась нормативными и индивидуальными указаниями административно-командной системы, закончился, и теперь участники этих отношений автономны
Правде, ГК РФ (в принципиальной ст.2), очерчивая предмет гражданско-правового регулирования, снова возвратился к прежней формуле: личные неимущественные отношения, несвязанные с имущественными, не включены в предмет ведения гражданского законодательства.
Тем самым в "конституции экономической жизни" (иногда так называют ГК РФ) как будто отражена сформировавшаяся еще в советское время точка зрения, согласно которой неимущественные отношения гражданским правом не регулируются, а лишь защищаются[11]. Фактически такой взгляд не соответствует духу и непосредственному содержанию целого ряда других норм самого ГК, который, вопреки декларации п.1 ст.2, все-таки регулируетличные неимущественные отношения. Об этом свидетельствует п.1 ст.150 ГК, который устанавливает, что права на неимущественные блага непередаваемы и неотчуждаемы иным способом. Это правило представляет собой уже не норму о защите от нарушений, а позитивное установление пределов правомочий субъектов соответствующих прав, т.е. прямо регулирует данную область общественных отношений.
Уместно отметить, что в пределах возможностей, очерченных субъективным правом, например, правом на здоровье, человек может его беречь или не беречь, восстанавливать (в случае заболевания) его тем или иным способом либо не восстанавливать. Поэтому следует согласиться с авторами, которые полагают, что гражданское право должно регулировать[12] и на самом деле регулирует личные неимущественные отношения[13].
Однако законодательное регулирование практики правоприменительных органов не могло не считаться с тем обстоятельством, что автономия субъекта находит разные проявления. Жизнь и здоровье предполагают, что никто не должен вмешиваться в процессы жизнедеятельности субъекта. Физическая свобода выражается в том, что субъект волен перемешаться по планете по своему усмотрению и выбирать место жительства в соответствии с правилами той страны, в которой находится. Право на внешний облик предполагает, что гражданин сам выбирает стиль одежды, форму прически, походку и т.д. Каждый из сегментов автономии предполагает, что в пределах данного сегмента выбор лица проявляется в специфических действиях. Возможность каждого из множества таких действий предполагает особое субъективное право. Поэтому законодательство и теория права пошли по другому пути: они признают некоторый набор субъективных прав, которые в совокупности определяют содержание автономной воли субъекта. М.П. Нохрина на основе анализа литературы, российского и зарубежного законодательства называет достаточно широкий перечень благ, которые предлагается считать неимущественными: право на изображение, тайну переписки, имя, безопасность, неприкосновенность, свободу слова, неприкосновенность жилища и иных сфер личной жизни, состояние здоровья, на свободу выбора в установленных законом рамках по собственному усмотрению модели поведения, право на жизнь и здоровье, честь и достоинство, телесную неприкосновенность, на свободное передвижение и свободное избрание места жительства, на избрание рода социально полезной деятельности, на неприкосновенность личной документации, наличную предприимчивость, телесную (физическую) целостность, национальную принадлежность, на родной язык, и выбор языка общения, на вероисповедание, на личную тайну, на обработанные с помощью ЭВМ данные, относящиеся к личности, на внешность, гражданскую честь, на высказывания и бумаги личного характера, на видовые снимки и звуковые записи, касающиеся гражданина, на благоприятное экологическое состояние личности и целый ряд других[14].
То, что в настоящее время принято называть неимущественными, или нематериальными, или духовными благами, - вполне материальная, принадлежащая субъекту от рождения (или с момента его создания, когда речь идет о всякого рода социальных образованиях) возможность выбирать определенный круг решений в рамках автономии. Впрочем, он имеет и обязанности по отношению к автономии других субъектов.
Автономия в целом, как и отдельные ее проявления в виде неимущественных благ, не имеет экономической оценки. Видимо, по этой причине эти блага называют нематериальными. Эти блага, конечно, невещественны. Однако даже при таких условиях называть их нематериальными вряд ли оправданно: автономия в целом и ее проявления как свойства субъектов гражданских правоотношений вполне материальны, как и всякие иные свойства субъекта.
Если принять во внимание, что физическое, психическое и прочее благополучие - также проявления автономии субъекта, то можно прийти к выводу, что множество личных неимущественных благ - отдельные проявления (сегменты) автономии субъектов, в пределах которых они могут вести себя по своему усмотрению. В сущности, к этому сводится смысл многих научных публикаций[15].
Выбор совершается свободно, но: при этом не должна нарушаться автономия других субъектов и в целом сообщества, в котором находится тот. кто делает выбор. Пределы автономии данного лица - границы автономии, которые принадлежат другим субъектам.