Примеров подобного невербального делового общения можно привести множество. Канадский психолог А. Вольфганг, работающий в сфере образования, в течение довольно длительного времени наблюдал за невербальным поведением учеников и учителей в канадских школах Торонто, Монреаля и Ванкувера, в классах, где было много детей иммигрантов из других стран (например, в Торонто в среднем примерно у 50% учеников ни английский, ни французский не являются родными языками), а потому такие классы можно рассматривать как удобные экспериментальные площадки для изучения особенностей межкультурного вербального и невербального взаимодействия. А. Вольфанга, прежде всего, интересовало, как канадские учителя учитывают в своей работе разницу в жестовом и параязыковом поведении учеников. В своей статье [1] он показал, к каким неприятным последствиям может привести пренебрежение этим аспектом в деятельности учителя. Ученики, приехавшие в Канаду из Западной Индии, Южной Италии, Африки или Гонконга, привыкли к гораздо более формальному, чем в Канаде, отношению к ним учителей. В школах этих стран на уроках меньше свободы и больше дисциплины. Там принято, чтобы ученики на уроках молчали, пока с ними не заговорит учитель, ученики больше слушают рассказ учителя, чем свободно делятся с ним своими мыслями, и меньше задают ему вопросов. Как пишет А. Вольфанг, "уважение к учителю там скорее изначально предполагается, чем зарабатывается" [1, с. 164]. Поэтому от канадских учителей ожидается, что они, проявив терпение и выдержку, смогут создать в классе атмосферу свободы и дружеского внимания к чужой культуре и позволят на первых порах учащимся вести себя так, как те привыкли, в частности непринужденно выражать вербальные и невербальные культурные и коммуникативные предпочтения.
Несоответствие жестовых знаков порождает сложности перевода их языковых обозначений с одного естественного языка на другой. Наличие жестовых словарей и грамматик, хотя бы одноязычных, вне всякого сомнения, позволило бы упорядочить и типизировать использование разнообразных переводческих приемов: поиск тождественной номинации знака; привлечение изосемантичного знака, имеющего тот же или близкий круг употреблений, но иного по форме; употребление языковой номинации для жеста – переводного эквивалента, отличающегося от жеста-оригинала по форме и по смыслу, однако обладающего нужными переводчику смысловыми, культурными, идеологическими или иными коннотациями или ассоциациями; использование знака-аналога из того же семантического поля и др.
Неполнота интерпретации часто связана также с пропуском невербальных знаков в коммуникативном акте. Например, некто вообще не заметил жест или заметил, но не обратил на него должного внимания, ошибочно не считая его знаком. Так, человек может почесать в затылке, потому что задумался над какой-то проблемой, а его собеседник может подумать, что человек чешет голову, просто потому что чешется. Адресат в данном случае не пропустил жестикуляцию, однако счел ее физиологическим движением, а вовсе не конвенциональным знаком-жестом, и потому не приписал движению нужный смысл. В свою очередь жестикулирующий, видя, что его жест замечен, может автоматически считать, что адресат получил и воспринял переданный ему смысл.
В известной степени противоположный случай избыточной интерпретации (или: переинтерпретации) жеста – вещь еще более коварная, чем неполнота. Ошибка здесь часто служит серьезной помехой в общении. Например, человек зевает из-за того, что в помещении душно и не хватает воздуха, однако его партнер подумает, что зевающий вполне сознательно дает ему понять, что разговор стал скучным и неинтересным. Иными словами, человек интерпретирует физиологическое движение, не являющееся жестом, как коммуникативный жест. Его партнер вправе на это обидеться, и диалог прерывается: наступает коммуникативный провал.
Рассматривая случаи невербальных коммуникативных неудач при общении людей разных национальностей, В. Раффлер-Энджел абсолютно правильно говорит, что «каждая культура сама решает, в каких условиях какие мануальные жесты, манеры, выражения лица или позы допустимы, а какие недопустимы, какие будут уместны в данной ситуации, а какие нет» [4].
В межкультурных деловых диалогах человек, который ведет себя в соответствии с правилами, принятыми в его родной культуре, но пренебрегает невербальными межкультурными различиями, легко может допустить неприятную оплошность или серьезную ошибку. Столкнувшись в переговорах с чужим жестом, она или он может, например, счесть жест неприличным, и неверно оценить поведение жестикулирующего как демонстрацию плохих манер, проявление властолюбия, стремление к доминации и др. Напротив, отсутствие, по его мнению, необходимого в данном контексте жеста может неправильно интерпретироваться человеком как свидетельство уступки и проявление слабости со стороны партнера по диалогу, как отсутствие интереса к их беседе или к ее теме и просто как неприятие чужого поведения.
Активное восприятие информации в обычной ситуации кооперативного делового общения отражает установку адресата на понимание. Руководствуясь принципом "демонстрируй свое непонимание, дай знать о нем партнеру", человек, не владеющий в достаточной мере языком, на котором говорит его партнер, или по каким-то причинам не имеющий возможности пользоваться им в данной конкретной ситуации, обычно переходит к жестовому коду. Но и в этом случае, как мы уже видели, нельзя гарантировать, что коммуникация будет успешной.
6. Статус.
Особенно важным для деловой коммуникации является такой ее параметр как статус.
Сообщая о результатах своих многолетних наблюдений над жестовым поведением людей в диалоге, А. Мехрабиан [3] пишет, в частности, что независимо от типа отношений, существующих между участниками коммуникации, у человека англосаксонской культуры с более высоким социальным положением, в стоячей позиции плечи распрямлены в большей степени, чем у человека с более низким социальным положением. При этом первый держится гораздо свободнее, чем второй: у него расслаблены руки и ноги, положение рук и ног относительно корпуса тоже более свободное, голова обычно опущена ниже, чем у партнера.
В общественных группах, которые отличаются ярко выраженной социальной стратификацией и в которых статус человека является высоко значимым параметром, коммуникативное взаимодействие людей разного социального положения в значительной мере является ритуализованным. Оно жестко подчиняется моральным и этикетным нормам, принятым в данном коллективе, что находит отражение не только как в вербальной, так и в невербальной компоненте коммуникации. Примером такой группы может служить зулусское общество. Центральное понятие, характеризующее социальное взаимодействие зулусцев, обозначается глаголом hlonipha 'оказывать уважение, почтение'. Оказывать уважение, hlonipha, обязан каждый зулус более низкого ранга в разговоре с соотечественником более высокого ранга. Последнему, в свою очередь, предписывается проявлять чувство ubuntu 'человечность, гуманность'. Стратегии и средства, с помощью которых передаются эти отношения и чувства в диалоге, могут самыми разными. Говоря о языковых средствах, Е. де Кадт называет специальные формы обращения, особые этикетные речевые формулы и выражения вежливости, а также общую стилистику речевого поведения участников диалога. Что же касается невербальных средств, то в ситуации коммуникации с социально не равноправными участниками для зулусов характерны использование особых жестов уважения и поз и строго регламентированное проксемное поведение. Так, ребенок, который принимает подарок от родителей или от других "старших", должен делать это сидя и не должен при этом смотреть на родителей. Сидячая поза – это именно то положение, в котором зулусы "оказывают уважение", то есть hlonipha, адресату.
Жестким правилам невербального поведения подчинены и деловые диалоги взрослых зулусов разных статусов. Например, работник, пришедший просить хозяина о прибавке к жалованию, по прибытии должен немедленно встать на колени и поднять руки над головой. Затем вошедший садится, не спрашивая у хозяина разрешения, и принимает при этом явно не свободную сидячую позу: он садится прямо, не сгибаясь, ноги сомкнуты или одна нога лодыжкой лежит на другой. Руки работника чаще всего опущены вниз и располагаются между коленями; на хозяина он обычно не смотрит. Эти позы и жесты, а также некоторые другие формы невербального поведения говорят об уважении к партнеру, обладающему более высоким общественным статусом.
У хозяина зулуса свободы поведения намного больше. Ему, правда, тоже, в соответствие с принятыми нормами, необходимо сесть, но положение его тела достаточно свободное и даже расслабленное. Хозяину позволяется наклоняться в разные стороны, держать руки свободно, жестикулировать и при этом он волен смотреть или не смотреть на посетителя; разговаривая, например, он может держать в руках и разглядывать какой-то предмет. Подобное невербальное поведение показывает, что жестикулирующий не только осознает свой более высокий ранг, но также понимает, что к нему пришли с некой просьбой и готов оказать свое содействие, то есть проявить чувство, ubuntu, тому, кто его уважает, кто оказывает ему почтение, hlonipha;
Статусные различия, выраженные в позах, могут в определенных ситуациях нивелироваться, подавляться другими, более сильными факторами. Так, в России XIX века дворянская этика и кодекс чести дворянина требовали уважения прав личности независимо от служебной иерархии, а потому, оберегая свою честь и человеческое достоинство как высшую ценность, дворянин мог пренебречь некоторыми условными правилами невербального поведения, отражающими статусные различия.
Заключение.
Разобрав теорию и рассмотрев ряд примеров, иллюстрирующих особенности деловой коммуникации носителей различных подъязыков в пределах одной социальной и культурной общности и разных невербальных языков у разных народов, мы поняли насколько важной является область невербального делового диалога, особенно в сочетании с вербальным диалогом. Научившись вести свободную деловую беседу на естественном языке, мы преодолеваем только часть дистанции на пути эффективного делового общения с другими людьми.
Список литературы:
1. А. Вольфанг. Невербальное поведение учеников и учителей, относящихся к разным культурам, в классе // А. Вольфанг. Невербальное поведение. Международная конференция по невербальному поведению. Ontario Institute for studies in education, New York: Academic Press, Inc., 1979, 159 – 174.
2. Е. Гоффман. Социальное взаимодействие людей. Garden City, N.Y.: Anchor, 1967.
3. А. Мехрабиан. Невербальная коммуникация. Chicago: Aldine, 1972.
4. В. Раффлер-Энджел. Перевод жестов. 1986, 129 – 145.