Второе дополнение Португальской Конституции, повлекшее более 200 конституционных изменений, было окончательно одобрено парламентом 1 июня 1989 г., подписано президентом Соаресом 7 июля и вступило в силу 8 августа. Английский перевод нового текста в настоящее время отсутствует. Цель пересмотра – «освободить конституцию от идеологических элементов и сообразовать ее с конституциями других европейских государств.» Поправки устранили указание на «переход к социализму и к коллективному присвоению средств производства». Обязательство содействовать построению» бесклассового общества» уступило место «свободному, заботливому и справедливому обществу». Другие упраздненные статьи включали положения, утверждающие «необратимость национализации и сельскохозяйственной реформы. Измененная Конституция предусматривает обязательный национальный референдум… Наиболее значительным является то, что в течение короткого периода изменения также позволят осуществить главную программу приватизации». Гарантия права на труд была отменена.
Конституция Королевства Испания упоминает в своей Преамбуле защиту осуществления прав человека и признает в п. 1 «свободу, справедливость, равенство… высшими ценностями правопорядка». В соответствии со ст. 10 «достоинство личности, неприкосновенные неотъемлемые права… являются основой политического порядка и социального мира».
Великобритания не связана писаной конституцией, содержащей основные права человека на свободу и равенство или основные экономические социальные права. Билль о правах человека и фундаментальных свободах 1985–1986 гг. не был принят парламентом. В статье «Суверенитет и изменение британских институтов»6 Вернер Бенкофф описывает фактическое конституционное положение дел в Великобритании, утверждая, что за требованием «суверенитета парламента», являющегося «фикцией парламентского всемогущества», в действительности скрывается «великая сконцентрированная власть в лице лидера правительства». Следует помнить в этой связи, что премьер-министр не ограничен какой-либо определенной группой материальных ценностей в целом или в определенной области экономических и социальных прав человека.
Публичная дискуссия в Великобритании о Хартии Сообщества и в особенности о правах человека может пролить свет на характер общественного мнения в этой стране. Я ограничиваюсь кратким обзором точек зрения, изложенных в газетных статьях в период 1988–1991 гг. Миссис Тэтчер оказывала преобладающее влияние на ход дискуссий. Можно подумать, что слова Фрэнсиса Моди о том, что Хартия «наносит вред индивидуальной свободе к индивидуальным возможностям», относятся к правам человека. Но такая интерпретация была бы неверной, поскольку права человека, задуманные в эпоху Просвещения и Французской революции, оказались бы «несовместимыми с национальными обычаями и традицией».
В статье, озаглавленной «Европейский свободный рынок или защищенный рынок: каким он должен быть реально?» Норман Теббит, бывший тогда министром правительства, прояснил ситуацию. Его идея была суммирована издателями в следующем предложении: «Европа последовательно настаивает на общем рынке без барьеров, тарифов, субсидий или ограничительной практики, но ЕЭС до сих пор медленно обращало теорию в практику. Ныне оно планирует провести в жизнь Социальную Хартию, и это является большим протекционизмом, по мнению Нормана Теббита, который горячо доказывает, что европейским свободным торговцам приходится выбирать одно из двух». Права человека вовсе не рассматриваются в этой статье. Норман Теббит полагает, что конкуренция имеет приоритет над социальной политикой и, очевидно, перед правами человека.
Большая информация по вопросу о правах человека в Великобритании содержится в выступлениях бывшего премьер-министра Маргарет Тэтчер и в комментариях к ним.
В своем интервью для газеты «Ле Монд», опубликованном в канун празднования двухсотлетней годовщины начала французской революции, миссис Тэтчер объяснила, что подразумевает под правами человека9. Она заявила, что Британская Магна Чарта (Великая хартия вольностей) и Славная революция 1688 г. предшествовали Декларации прав человека 1789 г. Кроме того, М. Тэтчер еще раз подтвердила свое убеждение в том, что права человека можно найти в Десяти Заповедях и в Нагорной Проповеди. Комментарии к ее заявлениям были даны под заголовками «Толкования Тэтчер событий 1789 г. утомляют англичан так же, как и французов» (автор не указан), «Замечания вызвали аплодисменты лидера Национального фронта Ле Пена» (Паул Вебстер в Париже) и «Извинение за премьер-министра» (Кристофер Хилл, автор нескольких книг об английской революции). Нескольких замечаний Кристофера Хилла будет здесь достаточно:
«Миссис Тэтчер также совершенно не права в своем предположении, что Великая хартия вольностей имеет какую-либо связь с правами человека. Смелые бароны, которые навязали ее королю Джону, ужаснулись бы от этой мысли, если бы, действительно, могли бы постичь ее. Абсурдом является утверждение миссис Тэтчер о том, что «революция» 1688 г. делала демократию… Мы до сих пор не имеем декларации прав британских мужчин и женщин»[10].
Что касается ссылки на Десять Заповедей и Нагорную Проповедь, то бывший премьер-министр произнесла «замечательную речь перед заседавшей церковью Шотландии» 26 мая 1988 г., «выступая лично как христианка и как политический деятель». Она начала с «весьма простой фразы», которую прочла «недавно»: «Христианство – это духовное освобождение, а не социальная реформа». «Отношение к миру, правильная установка трудиться и принципы, направленные на формирование экономической и социальной жизни», полагала Тэтчер, могли бы явиться результатом «соединения… ключевых элементов Старого и Нового заветов», которые выражали ее «личную веру в приемлемость христианства для публичной политики: кесарево – кесарю». К правам человека относятся следующие высказывания: «Старый завет устанавливает в Исходе Десять Заповедей, данных Моисею, содержит в Левите предписание любить нашего ближнего как самого себя и в целом подчеркивает важность соблюдения строгого кодекса права. Новый завет – это запись воплощения божества в Христе, учение Христа и установление царства Бога. Вновь мы должны сделать акцент на любви к ближнему как к самому себе и «поступать по отношению к другим таким образом, который ожидали бы в отношении себя». После изложения этих «ключевых элементов» бывший премьер-министр сослалась на Св. Павла: «Мы говорим, что должны работать и использовать свои таланты для создания богатства». «Если человек не будет работать, он не должен есть», – писал Св. Павел в своем послании фессалиянам. Действительно, изобилие, а не нищета обладает легитимностью, которая проистекает из самой природы творения».
Это понимание ограничивается в определенной мере следующим высказыванием: «Тем не менее Десятая Заповедь – «не желай» – признает, что зарабатывание денег и владение вещами может превратиться в эгоистичную деятельность. Неправильным же является не зарабатывание денег и владение вещами, а любовь к деньгам ради них самих».
Последние два положения, очевидно, обусловили появление статьи под заголовком «Создание богатства рассматривается в качестве обязанности христианина». Все эти пункты, как была «уверена» премьер-министр, являлись вопросами веры в отношении «индивидуальной ответственности»: «Не вызывает сомнений… что любая совокупность социальных и экономических мер, которая не основана на признании индивидуальной ответственности, приносит только вред. Мы все ответственны за собственные действия. Мы не можем обвинять общество, если не соблюдаем закон. Мы не можем просто передать другим осуществление милосердия и проявление великодушия».
Замечая, что ни один из «ключевых элементов» не указывает «точно, какой вид политических и социальных институтов мы должны иметь», миссис Тэтчер, по-видимому, уверена, что нам необходимо государство. «Но вмешательство государства никогда не должно становиться столь широким, чтобы устранять личную ответственность». Она сама решила в пользу демократии, сославшись на «знаменитую речь в Геттисберге в 1863 г., произнесенную Авраамом Линкольном, который выступал за правительство народа, представленное народом и для народа». Демократическое большинство, по словам М. Тэтчер, не отвечает идеалу христиан, которые связаны «разумом святого духа». «Тем не менее я с энтузиазмом отношусь к демократии. Такая моя позиция обусловлена не тем, что я считаю мнение большинства неизбежно правильным или истинным – действительно, никакое большинство не может лишить данных Богом прав человека, (курсив автора) – а тем, что рассматриваю демократию в качестве самых эффективных гарантий ценности личности, и она более, чем любая другая система, ограничивает злоупотребление властью немногими лицами. Это и есть христианская концепция».