Реферат
по русской литературе
Жизнь и творчество А.П.Сумарокова
Студента первого курса Московского Института Иностранных Языков
КАЗИМИРОВА Алексея
101 а/п
2000 год
1.”Первые шаги”.
В 1732 году правительство Анны Ивановны открыло Шляхетный кадетский корпус. Учиться в нём могли только дворяне. Корпусу, первому специфически дворянскому учебному заведению 18 столетия, суждено было стать очагом новой дворянской культуры.
Вскоре после основания корпуса в него поступил сын генерала и аристократ Александр Петрович Сумароков (1718-1777), которому было тогда 14 лет. В 1743 году в корпус поступил 9-летний Херасков. Ещё раньше, в 1738 году, поступил И.П.Елагин. Тогда же учились или служили в корпусе Адам Олсуфьев, А.А.Натров, И.И. и П.И.Мелиссино, И.Шишкин, С.Порошин и другие будущие литераторы.
Воспитание, получаемое молодыми дворянами в корпусе, значительно отличалось от того, которое было принято в школах, созданных при Петре Первом. Время технических школ, время практицизма и преобладание точных знаний прошло. С самого начала своего существования корпус сделался дворянским университетом. В системе гуманитарного образования, как и в системе светского воспитания, в корпусе существенное место занимало искусство, в том числе литература. Ещё императрице Анне Ивановне кадеты подносили сочиненные ими в её честь стихотворения, среди которых были и сумароковские. И позднее литературные интересы в корпусе не заглохли. В 1759 году группа офицеров корпуса предприняла на свой страх и на свой счет издание журнала, печатавшегося при корпусе под названием «Праздное время в пользу употребленное». В этом журнале печатался и Сумароков, не порвавший связей с корпусом после окончания его в 1740 году.
Первым крупным успехом педагогики Шляхетного корпуса был именно Сумароков. Родовой аристократ, он первый взялся за литературное дело профессионально, стал создавать литературу для своего класса. В его руках литература отказалось говорить от лица правительства и заговорила от лица дворянской общественности.
Жизнь Сумарокова, бедная внешними событиями, была крайне печальна. Это был человек нервный, остро реагировавший на окружающую его дикость нравов, на торжествующее варварство в его собственном классе. Ещё из корпуса он вынес высокое и совершенно нереальное представление о достоинстве дворянина, человека, рожденного для служения отечеству, чести, культуре, добродетели. Избранный им путь литератора, руководителя общественной мысли своего класса казался ему путём великого служения идеалу, пусть только дворянскому, но всё же по-своему возвышенному. Его воображение рисовало перед ним картину государства, в котором мудрые и благородные дворяне благоразумно руководят счастливым, хотя и неграмотным народом. Он был готов отдать все силы, чтобы этот идеал осуществился. Первые блистательные успехи на литературном поприще вскружили ему голову; он крепко уверовал в свое призвание - воспитать русское дворянство - и в свою непререкаемую гениальность. Но вот начались тяжкие разочаро-вания. Жизнь постоянно и упорно разбивала его мечты. Дворянство не хотело ни учиться, ни исправлять свою мораль. Жадные, жестокие, грубые и невежественные люди управляли государством и совершенно не желали слушать поэта, а тем более слушать его. Большинство помещиков смеялось над высокими помыслами беспочвенных дворянских интеллигентов, видя в них одержимых, чудаков, опасных мечтателей. Сумароков, привыкший к преклонению перед ним в дружеских кружках литераторов, не мог перенести тупого безразличия к своему искусству со стороны дикарей-дворян, чудных культуре. Правительство нисколько не желало поддерживать его притязания.
Вступление на престол Екатерины Второй, заигравшей с либералами в среде дворянства, казалось, могло принести Сумарокову признание - даже участие в ходе политических дел. Вскоре, однако же, стало ясно, что и эта надежда тщетна. Сумароков оставался в стороне от власти, в стороне от дел. Сумароков наживал себе врагов с каждым днём. Пасквили на него ходили по городу. Он рассорился даже со своими родными, даже его мать считала его чуть ли не преступником. Сумароков однажды рассорился с ней и так при этом буйствовал, что она подала на него жалобу, в которой писала, что боится его, боится, чтобы он не убил её. Муж его сёстры, Бутурлин, отравлял ему жизнь интригами; он же впутал его и в денежный процесс. Сумароков злился, отругивался, брюзжал и всё чаще впадал в отчаяние. Он разорился, его мучили долги. Конец жизни Сумарокова был отравлен и печальной семейной историей. С первой женой своей он разошелся уже давно. Сумароков полюбил затем простую девушку, свою крепостную. Гнусная сплетня об их отношениях ходила по Москве. Сумароков женился на ней, не боясь дворянского «общественного мнения». Тогда родственники первой жены Сумарокова начали процесс против него, требуя лишения прав его детей от второго брака. Процесс длился долго. Дело дошло до сената. Закончилось оно всё же в пользу Сумарокова. Издёрганный, обнищавший, осмеянный дворянством и его императрицей, Сумароков запил, опустился. Когда он умер, не осталось даже денег на похороны. Гроб Сумарокова несли на руках до кладбища актёры Московского театра; кроме них, провожало прах поэта два человека.
2.Литературные дебюты Сумарокова.
Первые дошедшие до нас стихотворения Сумарокова показывают, что он начал писать, следуя урокам Тредиаковского. Это две оды, напечатанные в 1739 году брошюрой с таким заглавием: «Её императорскому величеству, всемилостивейшей государыне Анне Ивановне, самодержице всероссийской поздравительные оды в первый день нового 1740 года от Кадетского корпуса, сочиненные чрез Александра Сумарокова». В том же 1740 году выступил впервые в печати Ломоносов. Его произведения произвели большое впечатление на Сумарокова. Он подпал под влияние своего великого современника. Они познакомились, и между ними установились дружеские отношения.
В 1744 году Ломоносов и Сумароков вместе выступили против Тредиаковского в теоретическом споре об эмоциональном содержании размеров русского стиха в состязании на перевод 143 псалма. Сумароков писал в это время оды в ломоносовском духе. Это был период подготовки Сумарокова к его творческой работе, период учёбы.
Ещё в 1747 году Сумароков не отошел окончательно от ломоносовских стилистических установок, не осознал резко отличия своего творческого пути от ломоносовского; это видно в его двух эпистолах, - «Письмо о русском языке» и «О стихо-творчестве», - в которых он даёт характеристику риторского стиля и жанра оды вполне в ломоносовском духе, рекомендует писателю, - как это потом сделает и Ломоносов, - читать церковные книги и заимствовать из них те выражения, которые не устарели; тут же даётся комплиментарная характеристика Ломоносова в общении к поэту:
…возьми гремящу лиру,
И с пышным Пиндаром взлетай до небеси
Иль с Ломоносовым глас громкий вознеси:
От наших стран Мальгерб, он Пиндару подобен.
Через много лет Сумароков напишет о хвалителях Ломоносова, превозносящих его громкие оды: «Слово - громкая ода к чести автора служить не может; да сие же изъяснение значит галиматию, а не великолепие» («Некоторые строфы двух авторов», 1774).
Однако в указанных двух эпистолах Сумарокова уже явственно заметны следы того нового, специфически сумароковского, что разовьётся вскоре и определит его отличие от Ломоносова. Так, Сумароков выдвигает наряду с величественными жанрами государственной тематики - одой и трагедией - и другие жанры, интимно лирические, салонные, комические, чуждые Ломоносову (песня, эклога, комическая поэма). Сумароков впервые формирует, например, в разделе о песне свои требования рационалистической простоты стиля.
Две эпистолы Сумарокова и две его первые трагедии - «Хорев» (1747) и «Гамлет» (1748) - были его победой как поэта. С этих пор он входит в литературу как большая сила.
Вскоре вокруг него образуется группа почитателей, учеников и последователей, и он выступает в роли вождя дворянской литературы, а затем и культуры в целом. Именно эта позиция дворянского идеолога и поэта определила многое в самом составе творчества Сумарокова; она же определила и его решительное расхождение с Ломоносовым, происшедшее лишь в самом конце 1740-х или даже в самом начале 1750-х годов.
3.Идеалогия Сумарокова.
Сам Сумароков считал, что его поэтическая деятельность является служением обществу, формой активного участия в политической жизни страны. В самом деле, он нисколько не был пассивным наблюдателем жизни, тем более он не стремился творить «искусство для искусства». Наоборот, это был человек и поэт, усиленно вмешивавшийся в политику, открыто боровшийся за свои политические идеалы, зло нападавший на своих политических врагов.
Политические мировоззрение Сумарокова было противоречиво. Он был дворя-нином не только по происхождению, но и по своим взглядам. Власть дворян-помещиков над своими вассалами-крестьянами казалась ему необходимой основой общества, связью, крепящей все его элементы. Когда Екатерина Вторая в рукописи своего «Наказа» поставила весьма осторожно и неопределённо вопрос о том, не следует ли освободить крестьян от крепостной зависимости, Сумароков решительно запротестовал; он настаивал на сохранении крепостного права.
Сумароков считал, что только родовое дворянство призвано управлять государством и народом. Но, с другой стороны, Сумароков был недоволен теми формами зависимости крепостных от помещиков, которые установились в его время в России. Его феодально-дворянское мышление не мешало ему быть настроенным либерально в основных вопросах социально-политического бытия страны. Его концепция идеального государства имела характер феодальной утопии. Он считал, что государство должно зиждиться на двух социальных слоях, как на своих устоях; этими слоями являются крестьянство и дворянство. Крестьяне должны работать руками и содержать всё государство, в частности - дворян. Они могут не иметь ни культуры, ни высокой морали; их удел - физический труд. Наоборот, дворяне должны работать головой и руководить всем государством. Для того чтобы они могли успешно усваивать необходимую для этого культуру ума и морали, для того чтобы они свободно могли осуществлять свою функцию разума страны, они должны быть освобождены от производительного труда, их должны сдержать крестьяне. Таким образом, эта «рациональная», чёткая схема должна была оправдать крепостное право. Но она не могла оправдать рабства. Сумароков различал законную с его точки зрения вассальную зависимость от рабства. Дворянин, по его мнению, имел право получать право получать от крестьян прокормление и имел право, даже обязан был быть судьёй и начальником своих вассалов. Но он не имел никакого права видеть в крестьянах свою собственность, обращаться с ними, как с рабами, - а такова именно была социальная практика крепостничества в 18 веке в России.