Таковы реальные опасности, связанные с воплощением информационного общества в современном укладе капиталистического мира.
Оценивая методологическое содержание концепций Тору Мотоока и Йони Масуды, следует отметить, что в области разработки категории информации и общественных последствий компьютеризации японская информатика прокладывает оригинальные пути, изучение которых полезно для развития социально-информационной теории и практики.
Важное место в представлениях о предназначении информационных систем занимает проблема информационного образа и информационной установки. Понятие информационного образа объединяет социальные показатели в единый смысловой комплекс. Это "конечный продукт" информационного анализа. Созданный образ активно влияет на общество, в том числе в идеологическом плане. Поэтому изучение проблемы информационного образа и опыта получения такого образа в зарубежной социологии является одновременно научной и идеологической задачей.
Информационная установка формируется с помощью социальных показателей, в которых социальный процесс получает наглядное и обобщенное выражение. Примером может служить модель Форресте-ра-Медоуза.
Модели Форрестера и Медоуза, равно как и глобальные экологические прогнозы[14], определенным образом соотносятся с эсхатологией XIX и начала XX в., наиболее ярко воплощенной в прогностике Шпенглера, в его диахронно-синхроническом анализе стилевых канонов культуры[15]. И там, и здесь — общая идея "заката", катастрофы культуры; и там, и здесь площадкой решающего конфликта избирается XXI в. Путем анализа элементов культуры, образа жизни и цивилизации в прогностических таблицах О. Шпенглер пришел к выводу, что 1) генеральной линией исторических цивилизаций является движение к упадку и 2) причиной грядущего разрушения человеческого общества является упадок самого стиля и качества человеческой деятельности, неизбежно влекущий к мировой катастрофе.
Подобную катастрофическую линию, как известно, изображают и графики Медоуза, обозначившие социально-экологический коллапс в районе 2040-2060 гг.
Как в первом, так и во втором случаях исследователи закладывали в модель один из многих возможных вариантов.
Теперь, находясь в новом, действительно всемирном контексте, мы более отчетливо сознаем, что из категории образа жизни нельзя исключать научно-техническое и социальное творчество, ныне охватившее всю ойкумену, что даже применительно к высоким формам искусства следует говорить не об упадке, а о смене фаз развития в связи с резкими, революционными переменами в социально-экономическом и научно-техническом базисе общества, что современные стили искусства, как и стили научного и повседневного мышления, глубочайшими корнями связаны с историческими формами, что они обновляют и развивают их, действуя в новой жизненной обстановке, которая не только не стала менее продуктивной, менее творческой, но, наоборот, существенно повысила дифференцированность, свой качественный уровень. Истолкование и в этом смысле оценка высших форм социальной активности возможны лишь в контексте мировой исторической культуры, представляющей практическое умение, знание и сознание в наиболее развитых формах.
Системная динамика Форрестера - Медоуза выступает как oneрационализация принципов прогностики О. Шпенглера, как перенесение идеи "Заката Европы" в контекст современных мировых взаимоотношений человека и природы.
Вместе с тем мы должны постоянно помнить слова К. Маркса, написанные почти полтора века назад: "Культура, - если она развивается стихийно, а не направляется сознательно, - оставляет после себя пустыню..."[16].
Именно социалистические мыслители — Кампанелла, Морелли, Фурье связывали экологическую проблематику с деятельностью общества. Развивая эти мысли, Ф Энгельс указывал: "На каждом шагу факты напоминают о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как что-либо находящееся вне природы, - что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять" И дальше: "...мы, путем долгого, часто жестокого опыта и путем сопоставления и анализа исторического материала, постепенно научаемся уяснять себе косвенные, более отдаленные общественные последствия нашей производственной деятельности, а тем самым мы получаем возможность подчинить нашему господству и регулированию также и эти последствия.
Однако для того, чтобы осуществить это регулирование, требуется нечто большее, чем простое познание. Для этого требуется полный переворот в нашем существующем до сего времени способе производства и вместе с ним во всем нашем теперешнем общественном строе"[17].
Экуменические показатели культурно-цивилизационной развитости становятся ныне в центр мировой социально-информационной практики Они содержат в снятом виде философию действительности, философию истории, философию будущего. Сложность современной культуры, многообразие ее цивилизационных отношений требуют разработок и внедрения в общественную практику новых гносеологических форм, нового мышления. Это императив общественного разума. Совершенствование его информационных и социальных оснований, его "внутренних" и "внешних" технологий представляет задачу не только для современной науки, но и общественной жизни. За рамками этой задачи - силы разрушения и бюрократического омертвления мыслительности. "Cogito ergo sum" обретает в общественном разуме новое содержание.
В первой половине XX века В.И. Вернадский выдвинул учение о ноосфере как особой духовно-мыслительной стадии жизни планеты. Теперь, по завершении XX века, эти представления обретают новое содержание, обращенное к мышлению как мировому процессу, вырастающему из новых жизненных условий человека.
В этих условиях социальное отражение и его ядро — социальное мышление - необходимо рассматривать как ноосферный процесс, а социологию как важнейшую составную часть науки о ноосфере. Такой же составной частью науки о ноосфере является и информатика, соотнесенная с деятельностью, образом жизни и культурой человеческого общества.
Компьютеризация и информатика соотнесены по времени с категорией нового мышления, осознанием границы "силовых" действий на международной арене, осознанием необходимости выбора тех форм социальной активности, которые возвышают духовный потенциал общества, наполняют содержанием великие формулы общественной организации, связывающей будущее человечества с раскрытием способностей каждого человека. Для мирового сотрудничества всех этносов и культурных сил человечества открываются ныне новые сферы. В их ряду создание сложных комплексов искусственного интеллекта, мировых банков информации, экспертизы мировых стилей и глобального прогноза.
Социальное мышление зависит от ареала знаковых систем -семиозисов. По типу культурно-исторической организации оно обладает особенностями, которые необходимо учитывать в прогнозировании гносеологических интересов, выступающих или могущих выступать в качестве реальных социальных ожиданий и социальных действий. Рассмотрение процессов мышления общественных индивидов с точки зрения знаковых оснований выходит за рамки информатики и все более становится общенаучной задачей. Задача эта связана с новым семиотическим контекстом формирования, кодирования и распознавания образов. Изучение семиотического базиса информационных образов непосредственно сопряжено с практикой межгруппового, межэтнического, межгосударственного общения.
Понятия, данные, знаки, образы, показатели - эти внутренние элементы общественного разума и социального отражения получают ныне,в компьютерную эпоху, возможность многократного семантического усиления. Но это предполагает также и многократное возрастание цены ошибки, если в соположении элементов социального отражения в отношении культурных и духовных критериев допускается произвол. Тогда сами информационные образы, распространяемые по каналам массовых коммуникаций, будут сеять семена социального разрушения.
Реконверсия знания от человека к машине не менее ответственна, чем традиционная передача этого знания человеку. Информатик, осуществляющий такую реконверсию, выступает в роли прикладного гносеолога, педагога, ведению которого подлежат системы общественного разума.
Эффективность компьютерных средств отражения основывается не только на техническом быстродействии ЭВМ. Она предполагает обогащение семантического содержания первичных данных и направлена к принципиально новым возможностям повышения мыслительных способностей общества.
Для автоматизированных экспертных систем, их прогностических вариантов, для систем САПР, интегральных автоматизированных систем, предназначенных для поиска сложных форм социальной семантической информации, приходится разрабатывать гносеологические методологии, аналогичные способам развертывания и представления знаний, т.е. делать то же самое, что и в обычных процессах обучения, с той разницей, что обучение социальных субъектов длительно и основано на постепенном восхождении к сложности. Здесь же быстродействие — исходное условие. Оно достигается (помимо физических оснований) ориентацией на отобранные знания, выступающие в базе показателей гносеологической значимости и связности. В противном случае время систематизации необходимой информации превысит гносеологический и экономический эффект быстродействия.