Следует выделить дублирующую естественный язык сущность культуры. Ю. М. Лотман в своей работе [3] подчеркивает, что естественные языки занимают особое положение в системе человеческих коммуникаций и предлагает считать только естественные языки собственно семиотическими системами, а вторичные моделирующие системы - явления культуры - семантическими, без собственного упорядоченного семиозиса. Но также необходимо учитывать то, что в реально-историческом функционировании язык и культура неотделимы. Невозможно существование языка вне контекста культуры, как и культуры, не имеющей в центре себя структуры типа естественного языка.
Основная функция культуры заключается в структурировании окружающего мира человека. Но для того, чтобы выполнять эту роль, культура должна иметь внутри себя структурирующее устройство. Именно естественный язык и является этим устройством. Он наделяет членов коллектива интуитивным чувством структурности, заставляя людей трактовать как структуры явления, структурность которых, в лучшем случае, неочевидна. Достаточно, чтобы участники коммуникации считали его структурой и пользовались как структурой.
3. ОТНОШЕНИЕ КУЛЬТУРЫ К ЗНАКАМ И ЗНАКОВОСТИ
В соответствии с положениями о первичной и вторичных моделирующих системах существует возможность классифицировать культуры, а также сравнивать их по иерархии их вторичных систем, осмыслению пространства и времени, использованию семиозиса в своем функционировании. Некоторые культуры сосредоточивают внимание на своих истоках, другие — на конечных целях. Одни упорядочивают время в циркулярных терминах, другие — в линеарных. В первом случае речь идет о мифическом времени. Во втором — об историческом. Различные культуры неодинаково размещают себя в географическом пространстве, разграничивая «наш мир» и «незнакомый» или «чужой» мир. Эти различные ориентации могут проявить себя в тех или иных текстах, в тех или иных вторичных моделирующих системах, могут быть универсализированы в качестве доминирующей, господствующей идеологии.
Одну из основных типологических характеристик культуры составляет отношение к знакам и знаковости. Прежде всего существенно, рассматривается ли отношение между выражением и содержанием как единственно возможное или произвольное. Другими словами, культуры по своему отношению к семиозису могут быть разделены на те, которые делают ударение на «выражении», и на те, которые ставят во главу угла «содержание».
В первом случае принципиальную важность приобретает вопрос, как называется то или иное явление и, соответственно, неправильное название может отождествляться с иным содержанием. Во втором случае вопрос о названии не имеет принципиального значения. Название предстаёт как дополнительный и более или менее случайный фактор по отношению к содержанию. Иными словами, различие в том, придается ли большее значение уже известной истине или процессу открытия истины. Первая позиция может быть охарактеризована как ориентированная на текст (подтверждающая уже установленный текст), а вторая — как ориентированная на правильность (стремящаяся к поискам новых текстов).
Есть культуры, направленные преимущественно на выражение, и культуры, направленные преимущественно на содержание. В условиях культуры, направленной на выражение и основывающейся на правильном обозначении, в частности, на правильном назывании, весь мир может представать как некоторый текст, состоящий из знаков разного порядка, где содержание обусловлено заранее, а необходимо лишь знать язык, т.е. знать соотношение элементов выражения и содержания; иначе говоря, познание мира приравнивается к филологическому анализу. Между тем в условиях типологически иных культурных моделей – направленных непосредственно на содержание – предполагается известная свобода как в выборе содержания, так и в связи его с выражением.
Можно сказать, что культура – совокупность текстов, но с точки зрения исследователя точнее говорить о культуре как о механизме, создающем тексты, а о текстах как о реализации культуры. Одни культуры представляют себя как совокупность текстов, другие моделируют себя как систему правил, определяющих создание текстов, и эта самооценка является существенной типологической характеристикой культуры.
Характерно, что культуре преимущественно ориентирующейся на выражение, свойственно представление о себе как о совокупности текстов, тогда как культурам, ориентированным на содержание свойственно преставление о себе как о системе правил. Книга и учебник – соответствующие типам культур идеалы.
Примечательно, что некоторые элементы культуры могут выступать и как текст и как правила. Например, табу логично рассматривать как элементы текста, отражающего нравственный опыт коллектива, но с другой стороны они могут рассматриваться как совокупность магических правил, навязывающих определённое поведение.
Ярким примером культуры, ориентирующейся на содержание, будет европейский классицизм. В живописи теоретические модели мыслились как вечные и предшествующие творчеству. В искусстве текстами – значимой реальностью – признавались лишь «правильные» тексты, т.е. соответствующие правилам. Ещё одна особенность этого типа культуры заключается в том, что создатель правил занимает в иерархии значительно более высокое место, чем создатель текстов. Критик в системе классицизма занимает более высокое положение, чем писатель.
Противоположный пример – культура европейского реализма 19 века. Художественные тексты того времени непосредственно выполняли общественные функции, не требуя обязательного перевода на метаязык теории. Теоретик строил свои построения, следуя за искусством.
Хотя в обоих случаях наличие правил является безусловным минимальным условием, создания культуры, степень введённости их в её самооценку будет различной. Это можно сопоставить с обучением языку как системе грамматических правил или же набору употреблений.
Культура может противопоставляться как культуре, так и антикультуре. Если в условиях культуры, преимущественно ориентирующейся на содержание и представляющей себя как систему правил, основной оппозицией является «упорядоченное-неупорядочное»( в частных случаях «космос-хаос», «эктропия-энтропия», «культура-природа») , то в системе культуры, ориентирующейся на выражение и мыслящей себя как совокупность нормированных тестов основной оппозицией будет «правильное-неправилиное». В этом случае культуре противопоставляется система с отрицательным знаком. Когда мир предстаёт как текст, принципиальную важность получает вопрос, как называется то или иное явление – неправильное называние может отождествиться с иным содержанием. Иначе говоря, антикультура строится в этом случае изоморфно культуре, но по её подобию: она также мыслится как знаковая система, имеющая собственное выражение (где связи не нарушены, но заменены на противоположные)».
Культура, преимущественно направленная на содержание, основной оппозицией которой является «упорядоченное» и «неупорядоченное» всегда мыслит себя как начало активное, которое должно распространяться, а некультуру рассматривает как потенциальную сферу своего распространения. Напротив, у культуры, преимущественно направленной на выражение, может вообще не быть стремления к экспансии. Может оказаться более характерным стремление культуры ограничиться в своих пределах, замкнуться в себе. Некультура воспринимается здесь как культура с противоположным знаком и таким образом по своему существу не может восприниматься как область потенциального распространения.
Можно сказать, что если в условиях культуры одного типа распространение знания происходит путём его экспансии в область незнания, то в условиях культуры противоположного типа распространение знания возможно лишь как победа над ложью. Естественно, что понятие науки в современном смысле этого слова связывается именно с культурой первого типа. В условиях культуры второго типа наука не противопоставляет себя столь отчётливо искусству, религии и т. п.
4. КУЛЬТУРА КАК МЕХАНИЗМ ДЛЯ ОБРАБОТКИ И СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ
Культура, в семиотических терминах, есть механизм для обработки и сообщения информации. Культура как память коллектива ставит вопрос о системе семиотических правил, по которым жизненный опыт человечества претворяется в культуру. Необходимы правила перевода непосредственного опыта в текст. Для того чтобы тот или иной исторический факт стал фактом культуры, его следует осознать и отождествить с определённым элементом в языке запоминающего устройства. Далее он должен быть оценен в отношении ко всем иерархическим связям этого языка. Это означает, что он будет записан т. е. станет элементом текста памяти, элементом культуры. Таким образом, внесение факта в коллективную память обнаруживает все признаки перевода с одного языка на другой, в данном случае - на "язык культуры.
В отличие от естественного языка, в котором единственно возможный код понимается всеми членами лингвистического сообщества одинаково, коды вторичных моделирующих систем различны, понимание их и возможность пользоваться ими зависят от того, в какой мере индивид освоил их в ходе своего развития и образования (если это вообще ему удалось). Шум (как одна из многих возможных помех лингвистическому, психологическому или социальному фактору) может блокировать канал коммуникации или создать ему помехи. Столь универсальным является факт несовершенной коммуникации, что он может рассматриваться как часть самой сущности культуры. Весь культурный обмен включает в себя акт перевода: адресат всегда интерпретирует посланное сообщение сквозь призму лишь частично разделяемого с ним кода (или кодов). Факт частичной коммуникации или даже некоммуникации в лоне культуры стимулирует образование растущего числа новых кодов, призванных компенсировать неадекватность существующих. Этот фактор «размножения» кодов — толчок к динамизму культуры.