4. Конец VI—V в. до н. э.— формирование скифского этноса в результате ускорения объединительных этногенетических процессов внутри кочевой орды[3,78].
Говоря об этногенезе такого определенного исторического народа, каким были скифы, необходимо помнить, что этнические процессы, приведшие к его формированию, начались задолго до того, как имя скифов появилось в письменных источниках. Продолжались они и после того, как скифы сошли с исторической арены, поскольку отдельные группы скифских племен участвовали и сложении других, более поздних народов, т. е. их развитие длилось на протяжении многих веков. В этническом развитии конкретных народов существуют особые, переломные моменты, среди которых наиболее важны начальный момент этногенеза определенного народа и его конечный момент, с которого этнос может считаться практически сложившимся.[5, 15]
Если скифский этнос являлся новообразованием , сложившимся в результате взаимодействия местных и пришлых этнических компонентов, то начальной точкой этногенеза скифов следует считать время встречи этих компонентов, т. е. VII в. до н. э. Такой вывод вполне соответствует наблюдениям этнографов. Так, известный советский исследователь Ю. В. Бромлей отмечал: «В условиях раннеклассовых отношений переселения часто сопровождались интенсивными этногенетическими процессами. При этом такие процессы, как правило, одновременно имели объединительный характер. Более того, начальной точкой формирования новой этнической общности в результате переселений обычно выступал не столько сам момент миграции этнической общности или отделения переселяющейся этнической группы от «материнского этноса», сколько тот период, когда между переселенцами и автохтонными этническими единицами начиналось взаимодействие, в ходе которого у них появлялись общие характерные черты» [3, 15].
Понимая всю сложность этногенетических процессов, приведших к сложению скифов как вполне определенного исторического народа, упоминаемого многочисленными письменными памятниками начиная с VII в. до н. э., многие исследователи продолжают в поисках их предков употреблять и для более раннего времени термин «скифы», хотя никакими данными о процессе сложения скифов в результате взаимодействия местных и пришлых этнических элементов в этот период мы не располагаем. Поскольку и материальная культура, которая, по удачному выражению Гракова Б. Н., «по праву времени и места не может быть названа иначе, чем скифской»[5,16] известна нам лишь с VII в. до н. э., для обозначения культуры этих более ранних, созданных творчеством самих исследователей «скифов» приходится прибегать к таким громоздким конструкциям, как «культура скифов в ее доскифском облике», «культура самых первых скифских насельников» и т. д. Эта терминологическая трудность, пожалуй, наиболее заметно проявляется в следующем: У них скифов во время пребывания в Передней Азии возникла новая культура, ее они и принесли с собой на свою старую родину. Эта культура называется скифской, но в ней мало что можно отыскать от первоначальной культуры их родины, продолжавшей существовать и развиваться у части скифов, оставшихся на месте и не принимавших участия в бурной истории своих соплеменников в Азии»
Хазанов Л.М. считает, что рассказанный Геродотом эпизод об изгнании последними киммерийцев относится скорее всего к VIII в. до н. э. Основным аргументом в пользу этого вывода является следующее заключение: скифы впервые упоминаются в анналах Асархаддона, датируемых 70-ми годами VII в. до н. э., следовательно, к северу от Глазного Кавказского хребта они должны были появиться на несколько десятилетий раньше. Однако на примере более поздних кочевых народов мы убеждаемся, что столь длительного времени для проникновения через Кавказ в Закавказье и Переднюю Азию номадам не требовалось. Практически сразу после появления в степях Северного Кавказа они устремлялись на юг, в Переднюю Азию. Поэтому подобные подсчеты можно объяснить лишь стремлением в любом случае, даже вопреки фактам, отождествить носителей новочеркасской культуры со скифами.[3,27].
Таким образом, можно заключить, что именно начало VII в. до н. э. является отправной точкой этногенеза скифов. Именно с этого времени, в соответствии с наиболее ранними упоминаниями скифов в древневосточных письменных источниках, можно употреблять термин «скифы» в отношении кочевого населения, обитавшего на просторах северокавказских и причерноморских степей, а также обладавшего вполне определенной и хорошо изученной археологами «скифской культурой».
Глава 3. География расселения скифов Северного Причерноморья в трудах Гракова Б.Н. И Рыбакова Б.А.
С самого начала географическое положение Скифии определяется главным образом пределами степей Украины между Дунаем и Доном. Ассиро-вавилонские источники и греческие сведения VII—VI вв. до н. э. связывают со Скифией иногда Кавказ, что, несомненно, заключает в себе долю исторической правды. Больше столетия скифы стремились в эту сторону, поражая своими набегами Ассирию, Урарту и Мидию. Соответственно именно степные районы Кубани дали до сих пор наиболее роскошные инвентари меотских курганов VII—VI вв. до н. э., содержащие импортные изделия и следы отчетливого влияния Передней Азии.
Греческие авторы V и IV вв. до н. э. сокращают границы Скифии. Геродот, Гиппократ, псевдо-Скилак отчетливо и согласно друг с другом помещают Скифию от Дуная до Дона, не называя Кавказ Скифией; а встречающееся иногда наименование скифами племен Средней Азии всецело базируется на сходстве быта. Сведения после Геродота от Гиппократа и псевдо-Скилака до псевдо-Скимна указывают на переход савроматских племен, позднее называвшихся сарматами, уже на правый берег Дона. Это еще более сократило границы Скифии. Страбон, повторяя концепцию Посидония, дает сложившуюся ко второй половине II в. до н. э. картину, в которую, однако, херсонесская надпись в честь Диофанта, полководца Митридата Великого, вместе с монетами царя поздней Скифии Скйлура вносит существенные изменения. Во второй половине II в. до н. э. скифские владения еще распространялись на северный Крым и соседние степи Нижнего Приднепровья. После поражения скифов Диофантом эти земли немного сократились, но в целом остались близки прежним до III в. н. э. В начале следующего столетия иа-зиги и роксоланы, привлеченные сюда скифами как союзники, заняли приазовские украинские степи. Термин Скифия с этого времени все больше терял свое самостоятельное значение будучи распространен на остальные племена степей: скифы в собственном смысле этого слова населяли до III в. н. э. степной Крым и самые низовья Днепра и Буга.
Основным источником географических сведений о Скифии в ее пределах начиная с V в. является Геродот. При отдельных противоречиях и нечетких указаниях данная им картина достаточно очевидна и показывает знание отдельных местностей теми лицами из Ольвии, со слов которых «отцу истории» доподлинно удалось узнать многое о землях «до самых отдаленных стран». Разноречивые сведения не всегда были согласованы автором, и в этом главный недочет и затруднительность его данных.
Геродот представляет Скифию в виде квадрата: южная сторона — побережье Черного моря от устьев Истра (Дунай) до киммерийского Боспора (Керченский пролив), восточная — образована Меотийским озером (Азовское море) и Танаисом (Дон), северная сторона — от Танаиса до Истра, западная — Истр. Каждая сторона его равна 20 дням пути, или 4000 стадий, т. е. около 700 км. Строго геометрическое построение фигуры страны и равенство всех ее границ не позволяют серьезно оперировать с таким представлением.[2,15].
Рыбаков Б.А., в своей статье о расселении основных племён скифов, опирается на данные Геродота и составляет карту расселения скифов Северного Причерноморья.[см. Приложение]
Рыбаков предлагает, рассмотреть составленную таким образом карту Геродотовой Скифии в сопоставлении с теми фактическими сведениями, которые древний автор сообщает в четвертой книге «Истории», и имеющимися данными археологии.
Прежде всего, конечно, о сколотах-земледельцах в лесостепи между Днестром и Днепром. Такого племени или группы племен Геродот в Скифии не знал. Они воссозданы автором исследования, с одной стороны, из скифов-пахарей, которых Геродот указывал в правобережной Лесостепи, и скифов-земледельцев, которых он прочно локализовал только к востоку от Днепра. Невероятность появления на карте Скифии особых сколотов-земледельцев, помимо невозможности слияния в их составе правобережных и левобережных оседлых племен, заключается, конечно, в том, что для Геродота сколотами называли себя сами скифы царские: его свидетельство об этом непререкаемо[4, 5-6]. В статье Б.А. Рыбакова основной миф о происхождении скифских царей и родов, или племён скифов царских, оказался перенесенным на оседлых земледельцев, часть которых, прежде всего скифы – пахари, очевидно, скифами были только по своему названию, так как являлись автохтонами, ведущими начало от белогрудовцев и чернолесцев конца эпохи бронзы и доскифской поры железного века. От Таргитая, сына Зевса и дочери реки Борисфена, как говорится в мифе, родился первочеловек Таргитай, имевший трех сыновей. «И вот,— как пишет древний автор,— от Липоксая-де произошли те скифы, которые носят название рода авхатов; от среднего брата Арпоксая — те, что называются катиарами и траспиями; а от младшего, царя, те, что называются паралатами; общее же название всех их — сколоты, по имени одного царя; скифами назвали их эллины [1,6].
Главный аргумент, пользуясь которым Б. А. Рыбаков перенес генеалогический миф скифов царских на земледельцев, заключается в том, что в составе небесных даров, по данным этого мифа, были, помимо секиры и чаши, плуг и ярмо — предметы земледельческие. Следовательно, и сам миф должен был принадлежать земледельцам, что и позволяет перенести именно на них название сколотов. Доводы Рыбакова Б. А. Мозсводятся к следующему, плуг с ярмом поставлен среди священных даров на первое место, что и заставляет связывать данную легенду прежде всего с земледельческой лесостепой зоной Скифии. Священное золото цари оберегают и чтут ежегодными обильными жертвоприношениями под открытым небом. Еще раз мы можем убедиться в том, что Геродот четко различал собственно скифов и скифов-сколотов — их празднества и жертвоприношения он описал раздельно, и там, где описыва ются божества скифов-кочевников, принесение жертв в безлесной степи, там не упоминается почитание золотого плуга и ярма, а говорится о поклонении мечу и заклании пленников... Страна почитателей пахотной упряжки земле-дельцев-сколотов находится не в южной степи, севернее которой живут пахари. Она находится на северном пределе досягаемости, на рубеже заснеженных пространств[4,6].