Результативность взаимодействия следователя и оперативного работника с общественностью достигается при соблюдении следующих условий:
1) строгое выполнение требований закона;
2) недопустимость делегирования представителям общественности процессуальных функций;
3) использование помощи общественности в качестве вспомогательного средства и на строго добровольных началах;
4) привлечение общественности с учетом обстановки, складывающейся при расследовании конкретного дела;
5) недопустимость использования заинтересованных в деле лиц;
6) тщательный инструктаж и контроль действий представителей общественности;
7) возмещение материальных затрат или ущерба, понесенного конкретными представителями общественности;
8) своевременное моральное, а также материальное поощрение общественников, выполнивших данное им поручение.
Своевременное и тактически правильное привлечение общественности к расследованию и предупреждению преступлений эффективное средство повышения качества следственной деятельности, изобличения виновных лиц, устранения причин и условий, способствовавших совершению преступления.
В заключение данной главы мне хотелось бы сказать, что в настоящее время взаимодействие различных служб в органах внутренних дел находится на достаточно низком уровне.
А ведь именно взаимодействие позволяет существенно увеличить эффективность работы, не изменяя структуры и состава служб и не расходуя средств на новое дорогостоящее оборудование, что особенно актуально в настоящее время.
Если аппараты МВД перестанут представлять собой отдельные службы, а станут единой системой, объединенной едиными целями и задачами, едиными мероприятиями и планами эффективность работы возрастет в несколько раз.
Хочется отметить, что проблема взаимодействия в ОВД, а в частности взаимодействия органов дознания и предварительного следствия требуют дальнейшего исследования с внедрением передового научного опыта в практическую деятельность ОВД, чем нам в скором времени и предстоит заняться.
Теория познания исходит из того, что установление истины в любой области человеческой деятельности представляет диалектический процесс перехода от живого созерцания к абстрактному мышлению, а от него к практике. В этом процессе широко используется такая логическая форма мышления, как гипотеза предположительное суждение о сущности и содержании явления. Раскрытие преступления частный случай познания явлений, произошедших в прошлом. Вместе с тем процесс установления истины при расследовании преступлений имеет ряд специфических черт. По общему правилу следователь имеет дело не с самим противоправным деянием, а с его негативными последствиями. Это может быть жертва преступления, пожарище, разрушенное взрывом здание и многое другое. Причину произошедшего следователю предстоит выяснить.
Устанавливая истину, он идет по пути построения гипотез на основе исходных данных. В следственной практике гипотеза именуется криминалистической версией. Выдвигается она должностным лицом правоохранительного органа, а предметом версии являются факты и обстоятельства, возможно связанные с событием преступления. Проверка версий с целью получить достоверное знание, требуемое законом, производится особыми средствами и в особом порядке, свойственном только данной сфере государственной деятельности.
«Версия представляет собой обоснованное предположение относительно события преступления, его отдельных элементов либо о происхождении и связи доказательственных фактов.»[63]
Учение о следственной версии весьма детально разработано в криминалистической литературе. Однако о понятии следственной версии, ее природе и сущности среди криминалистов до сих пор существуют разногласия. Так, например, в литературе 70-х гг. существовал спор: версия – это разновидность гипотезы или ее аналог. Данный спор большинством авторов разрешен в пользу первого суждения, так как «содержанием гипотезы является научное предположение о непосредственно не наблюдаемом явлении либо о закономерности явления. Проверка гипотез обеспечивает установление научных закономерностей. Расследование же не имеет научных целей и не устанавливает закономерности явления. Версия строится для объяснения фактов, содержащих признаки преступления».[64] Кроме того «гипотеза чаще всего представляет предположение об общих закономерностях явлений, об их сущности и потому имеет форму общего суждения. Напротив, версия по уголовному делу представляет предположительное объяснение расследуемого события или его отдельных обстоятельств. Соответственно ее формой служат единичные суждения».[65]
«В структуре версии есть те же элементы, что и в структуре гипотезы», – отмечает И.Н.Лузгин.[66] Поэтому, так же как и гипотеза, версия имеет основание своего возникновения и процесс формирования предположительного суждения (первая стадия), анализ этого предположения и разработку следствий, вытекающих из основного предположения (вторая стадия), проверку сведений, их сопоставления с данными, полученными в результате производства следственных действий (третья стадия).
Интересен вопрос о тактическом аспекте рассмотрения функциональной роли версии в расследовании. Г.Н.Александров писал: «Версия имеет большое тактическое значение, ибо она определяет план следствия. Но вместе с тем версия – это больше, чем тактический прием, ее нельзя поставить в ряд ни с одним из следственных действий, хотя в обоих случаях она опирается на эти действия, например, на осмотр, обыск. В то же время сама версия предопределяет необходимость производства этих действий».[67]
А.Н.Васильев назвал следственную версию «тактическим приемом, основанным на логических методах познания».[68] Р.С.Белкин, дискутируя по этому вопросу с А.Н.Васильевым,[69] утверждал, что «ни сама версия, ни ее построение и проверка не являются тактическими приемами».
По этой проблеме высказывали свое мнение и другие ученые. В частности, Ш.Г.Папиашвили пишет: «Если исходить из того, что гипотеза является сложным приемом научного исследования, а версия – разновидность гипотезы и тактический прием, то тогда должны признать, что и версия является способом расследования, но раскрытие преступления и установление объективной истины по делу (чему служат и следственные версии) достичь применением какого-либо одного приема расследования почти невозможно. При расследовании дел следователю приходится выдвигать разные версии, для проверки которых он применяет разные тактические приемы. Выходит, что в версии, как в тактическом приеме, складывается еще множество тактических приемов, что не логично. Поэтому следственные версии являются методом познания объективной истины по расследуемому делу, а не тактическим приемом.[70]
В научной литературе высказываются различные мнения о соотношении следственной версии и плана расследования по уголовному делу. Одни криминалисты считают, что версии входят в содержание планирование следствия и в этом смысле могут считаться составной частью плана расследования, элементом планирования.[71] Но большинство (Лузгин, Белкин и др.) признают более правильной точку зрения, что следственные версии не элемент планирования, а основа планирования, и поэтому составленный план расследования служит проверкой версии.[72]
Рассматривая понятие версии, нельзя не остановиться на проблеме разграничения следственных версий от мысленных моделей, которые следователь составляет в процессе расследования. Отличие версий от мысленной модели состоит в нескольких положениях:
1. Версия – категория логическая и выражается с помощью обыденного языка, а мысленная модель – как с помощью обыденного языка, так и с помощью других способов фиксации: схем, рисунков;
2. Для мысленной модели характерна большая, чем у версии, детализация образа, изучаемого объекта. Причем воспроизведение объекта путем создания модели требует больших интеллектуальных усилий, а нередко использования специальных вспомогательных приемов и инструментов.
3. Основная отличительная черта, по нашему мнению, сформулирована Г.А.Густовым. Он считает, что «мысленная модель и версия занимают разные места в процессе познания объекта следователя. Выдвижение версии, как правило, предшествует конструированию мысленной модели. Последняя следует за версией и помогает ее проверке. Оперируя мысленной моделью, следователь временно переключает свое внимание с оригинала на искусственный объект (объект) и возвращается к оригиналу, лишь получив о нем с помощью модели новые знания. Этого не происходит при с работе с версий. Здесь внимание следователя неотрывно сосредоточено на оригинале».[73]
Построение версий представляет собой результат логического осмысливания фактов. К построению версий предъявляется ряд требований:[74]
– версия, являясь обоснованным предположением, должна опираться на установленные факты;
– построение версии должно быть логической процедурой, результатом которой является предположительное умозаключение. Основания и процесс умозаключения должны быть четко определены с тем, чтобы в любой момент, на любой стадии расследования проверить правильность умозаключений;