По первому из вариантов, следует отметить, что он не имеет решающего значения в ряду чрезвычайных мер, так как совершенствование уголовного и уголовно-процессуального законодательства – задача постоянная.
Относительно второго варианта, при всех его отмеченных изъянах и недостатках, необходимо особо подчеркнуть, что он может рассматриваться как чрезвычайная избирательная мера. При очевидной угрозе своей национальной безопасности многие цивилизованные государства с богатыми демократическими традициями, всегда противопоставляли такой угрозе чрезвычайные меры, для реализации которых создавались, создаются и активно используются специальные подразделения, наделённые чрезвычайными полномочиями. По определению одного из ведущих специалистов по опросам разведывательной деятельности США Д. Ричелсона, к тайным операциям, в том числе относится физическая ликвидация отдельных лиц. Представляется, что особенность проведения тайных операций заключается в том, чтобы скрыть причастность к ним руководства страны. Поэтому они проводятся либо от имени неправительственных организаций, либо через тайную агентурную сеть. Персональную ответственность за все тайные операции в США несёт президент[82].
Признавая борьбу с организованной преступностью как данность, государство вовсе не обязано вводить в решение этой проблемы не правовые средства, оно должно расширить границы правового поля и приспособить под эти новые границы имеющиеся правовые средства или вводить средства новые. Иллюстрацией введения таких узаконенных новых средств может служить опыт Израиля.
Решение о ликвидации конкретного лица исходит от сверхсекретного органа, действующего на основании списка лиц подлежащих уничтожению и личной санкции премьер-министра Израиля. Количество фамилий, занесённых в список, постоянно меряется от одной-двух до ста и более. Требование о внесении кого-либо в список подлежащих уничтожению обычно передаётся руководителем «Моссад» в канцелярию премьер-министра, который, в свою очередь, переадресует её специальному судебному органу, настолько засекреченному, что даже Верховный суд Израиля не располагает о нём какой- либо информацией. Этот орган состоит из работников разведывательных органов, военных, чиновников министерства юстиции, заседает как военный трибунал и судит заочно. Слушания, похожие на судебные разбирательства, проводятся в различных законспирированных помещениях. Состав органа и место заседаний постоянно меняются. Для каждого дела назначаются два юриста: один поддерживает обвинение, другой выступает в роли защитника. На основании представленных улик суд выносит своё решение, в том числе и об уничтожении лица при первом удобном случае. Но для этого премьер-министр должен подписать исполнительный ордер.
Как показывает мировой опыт борьбы с организованной преступностью, ужесточение государством карательной политики и практики использования специальных подразделений, не даёт решения проблемы в целом, но позволяет снизить уровень преступности до безопасной для государства и общества отметки.
Третий вариант решения рассматриваемой проблемы в большей степени смещён в область политического разрешения ситуации. Но как свидетельствует зарубежный опыт, к примеру в Японии, можно реализовать на практике мудрую философию властей, ещё три сотни лет назад заключавших с гангстерами своего рода договоры об общественном согласии и разделении ответственности. Исходя из этого постулата, с неорганизованной преступностью и уголовной вольницей, с социальными беспорядками одинаково сурово борются и власти, и «кадровые» мафиози. Общественная безопасность и спокойствие важны в равной степени для обеих сторон. Не случайно, что наиболее неуправляемых членов преступного мира в Японии нейтрализуют не власти, а сами коллеги по цеху. Социализация японской организованной преступности принесла значительно больше дивидендов, чем предпринимавшиеся ранее попытки силой искоренить порок. Зло при этом не переросло в добродетель, но оказалось достаточно управляемым и даже самоуправляемым в тех пределах, которые были отпущены ему прагматичным обществом.
Однако нет сомнения, что слепое копирование Россией иностранного опыта решения социальных и правовых проблем борьбы с организованной преступностью весьма опасно, но применить такой опыт в качестве базы, с адаптацией к местным условиям, несомненно целесообразно.
Противодействие транснациональной организованной преступности - сложный и многогранный процесс. Этот процесс требует принятия правовых мер и решений, в конечном итоге - применение санкций уголовно-правового характера. Он осложняется тем, что субъект воздействия - транснациональная организованная преступность - распространена и действует на территории всего земного шара, не считаясь с границами между государствами (а единого межгосударственного органа, который координировал бы противодействие транснациональной организованной преступности, на данный момент нет) В связи с этим для организации и регулирования процесса противодействия транснациональной организованной преступности необходима прежде всего мощная правовая основа в виде совокупности нормативных правовых актов как международного, так и национального характера.
Кризисная ситуация в обществе и экономике, наличие противоречий в межгосударственных и межконфессиональных отношениях, несовершенство нормативной правовой базы, регулирующей спорные международные и региональные проблемы, - все это способствует появлению транснациональных видов преступной деятельности на территории Российской Федерации и диктует необходимость выработки специального комплекса контрмер. В связи с этим кое-какие меры в России уже предпринимались.
Так, в 1991 г. была разработана Концепция по борьбе с организованной преступностью, в соответствии с которой определены задачи специализированных подразделений, осуществляющих борьбу с организованной преступностью и указаны направления этой деятельности. Таким образом, Концепция явилась основой для разработки конкретных программ и соответствующих документов в области борьбы с организованной преступностью, в том числе и транснациональной.
Кроме того, в соответствии с Указом Президента Российской федерации от 8 октября 1992 г. № 1189 «О мерах по защите прав граждан охране правопорядка и усилению борьбы с преступностью»[83] была образована Межведомственная комиссия Совета Безопасности Российской Федерации по борьбе с преступностью и коррупцией. В ее задачи входило обеспечение деятельности Совета Безопасности по разработке федеральных программ и иных решений по предупреждению и пресечению противоправной деятельности в обществе и структурах органов власти, организация координации деятельности и обеспечение взаимодействия МВД, ФСБ, Минобороны, СВР, ГТК России и иных федеральных органов исполнительной власти Российской Федерации, принимающих участие в правоохранительной деятельности и защите экономических интересов Российской Федерации по вопросам выработки системного подхода к государственной политике по предупреждению и борьбе с организованной преступностью. На данный момент этот Указ утратил силу в связи с принятием Указа Президента РФ от 24 ноября 2000 г. № 1937 «О внесении изменений и дополнений в не которые указы Президента Российской Федерации, регулирующие деятельность Министерства внутренних дел Российской Федерации»[84].
24 сентября 1993 г. в г. Москве было принято решение о создании Бюро по координации борьбы с организованной преступностью и иными опасными видами преступлений на территории содружества независимых государств, и утверждено положение о нем.
Были приняты соответствующие нормативные правовые акты, в определенной мере регламентирующие деятельность подразделений по борьбе с транснациональной организованной преступностью. Среди них международные документы универсального характера, международные документы регионального характера, международные договоры межведомственного характера, нормативные правовые документы РФ.
Определяющее событие в плане противодействия преступности на мировом уровне состоялось в г. Палермо (Италия) в ноябре 2000 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию против транснациональной организованной преступности. В середине декабря эта Конвенция была подписана и Россией. Данный документ подводит правовую базу под борьбу с вышеназванным симбиозом. В нем определены признаки организованной преступной группы, транснациональной преступности, содержатся конкретные предложения по криминализации таких деяний, как участие в организованной преступной группе, «отмывание» доходов от преступлений, коррупция, воспрепятствование осуществлению правосудия. Конвенция регулирует также широкий круг вопросов, связанных с экстрадицией преступников, защитой свидетелей и потерпевших, международным сотрудничеством правоохранительных органов и др.
Одно из ключевых понятий Конвенции - «организованная преступная группа», что означает «структурно оформленную группу в составе трех или более лиц, существующую в течение определенного периода времени и действующую согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с данной конвенцией, с тем, чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду». Из приведенного определения видно, что оно расходится с определением организованной группы в ст. 35 УК РФ. Последний в качестве признаков организованной преступной группы указывает на наличие как минимум двух лиц и «устойчивость». Можно предположить, что устойчивость и выражается в «структурной оформленности».