Следствие продолжалось два с лишним месяца. Многие арестованные были освобождены, как « неимущие прямой связи с бывшим в селе Бездне возмущением», или за неимением улик, или, наконец, потому что во время следствия, как писал Перцов, не обнаружено, чтобы некоторые из арестованных «принимали в возмущении участие более других крестьян, бывших в Бездне»[12 ]
Всего к уголовной ответственности оказались привлеченными 16 человек, как « главнейших виновных» возмущения крестьян. Из указанного количества учрежденный военный суд закончил только пяти крестьян. [11]
Следствие относительно остальных подсудимых затянулось, многие из них не сознавались в своих «преступлениях», свидетельские показания о них зачастую не имели юридической силы, так как давались крестьянами также участвовали в волнении. Из материалов дела видно, что «преступления» большинства крестьян из указаний части подсудимых были во многом сходны с преступлениями осужденных крестьян Иванова, Лаврентьева и др. Так, дворный человек помещика Умова Николай Михайлов, 29 л., будучи грамотным, читал «Положение» крестьянам села Юрткуль вначале правильно, а затем, побывав в Бездне, «рассказал на сходе своим однодерезенцам слова Антона, что он вычитал волю, что помещикам должно принадлежать одни овраги и вся остальная земля остается за крестьянами » [6]
В числе подсудимых были также крестьяне села Фадеевки (помещика Арестова), Петр Федоров, наш земляк.
Виновность его, по обстоятельствам дела, оказывается следующая:
Петр Федоров, 22 – х лет, неграмотный, известясь, об открытой воле в с. Бездне, несмотря на убеждения помещика в противном, ездил с другими однодеревенцами в с. Бездну и, услыхав от тамошних крестьян, что Антон Петров действительно вычитал волю и что туда приедет военная команда, но стрелять не будут, по предложению безднинских крестьян ездил по разным деревням под видом посланного Антоном Петровым, объявлял об открытой воле и приглашал приезжать в Бездну. В бытность в с. Муллино, помещик г. Аристов, узнав о прибытии Петра Федорова, через старосту требовал его к себе, но Федоров ослушался, казав, что безднинские старики к барину его ходить не велели и что, если барин хочет, то пусть сам пойдет под окошко, и затем снова разъезжал по деревням, объявляя о воле, чем самым возмутил крестьян.
Так как из сознания самого Петра Федорова видно, что он в бытность в Бездне знал, что туда идет военная команда, но, несмотря на то, дозволил себе разъезжать по деревням от имени Антона Петрова объявлял о воле и собирал в Бездну народ, а в селе Муллино оказал ослушание своему помещику, то Петр Федоров, как участник Антона в произведенном волнении, по точному смыслу 221 ст. XV тома, подлежал бы по лишения всех особенных, лично и постоянно прав и преимуществ, наказанию розгами об отсылке на срок в арестантские роты. Наказание это может быть смягчено во внимание к молодости лет подсудимого, коих ему 22 года, чисто – сердечному сознанию и совершенному раскаянию и, наконец, потому, что убеждение об открытой Антоном Петровым воле было общее всех вообще крестьян.[3]
Казанский губернатор, учитывая, что бесконечные вызовы крестьян в суд в качестве свидетелей могут посеять в народе новые волнения, счел целесообразным судебное дело прекратить.
26 июля 1861 года губернатор управляющему Министерства внутренних дел Валуеву, что судебное разбирательство «поддерживает в крестьянах Спасского уезда, бывших в Бездне, мысль, что может быть их всех, будут судить и сошлют в Сибирь». Весьма характерным является следующий довод губернатора в пользу прекращения судебного дела, «принимая во внимание, писал он, несомненную пользу от скорейшего предания забвению этого истинно прискорбного происшествия, которое при продолжении следствий и суда поддерживает лишь беспокойное в моральном отношении состоянии крестьян, усиливает недоверие, а может быть, и они считают, причиною постигшего их несчастья».[1]
Губернатор просил Валуева, исходя из изложенных выше соображений, ходатайствовать перед императором «о совершенном прекращении дальнейшего производства дела привлеченных к суду крестьян». Ходатайство губернатора было, доложено Александру II и 8 августа1961 года на имя начальника губернии из Петербурга за подписью Валуева, была направлена телеграмма следующего содержания «высочайше разрешено производство судебного дела о волнении крестьян в селе Бездне прекратить». Кроме названных выше 16 – ти крестьян, дела которых решались специально учрежденным военным судом, было привлечено к уголовной ответственности еще около 20 – ти крестьян, преданных губернатором под суд гражданского ведомства.[13]
Когда слух о кровавой расправе над крестьянами распространился в Казани, студенты университета и духовной академии устроили панихиду в кладбищенской церкви. Это сообщение в истории как «Куртинская панихида ». По ее окончании Щапов А. П. со слезами на глазах произнес яркую речь над убитыми крестьянами, которую закончил словами «…. Вечная историческая память вашему самоотверженному подвигу» [7]
Уже в первой телеграмме от 13 апреля в Петербург о подавлении Безднинского восстания, о расстреле крестьян губернатор между прочими подробностями сообщал: «Цель моя посылки 12 рот … была избежать кровопролития; Апраксин, видя ежеминутно увеличивающиеся массы … решился не дожидаться остальных войск с 2 ротами двинулся в Бездну.»[2]
Более подробно эти взгляды Козлянинов развил в письме от 24 апреля Ланскому - министру внутренних дел. «Милостивый государь Сергей Степанович! – обращаясь конфиденциально, писал губернатор, - печальные события в Казанской губернии вынудили меня с полной откровенностью высказать Вашему Величеству некоторые причины, имевшие, по убеждению моему, особенное влияние на весь ход дела и его последствий».[6]
Охарактеризовав, прежде всего казанских дворян, как противников отмены крепостного права, как «поборников старины», губернатор заключал, что они «явнее начали высказывать их недоверенность к удовлетворенности законоположений по крестьянскому делу, заметив сочувствие с ними по этому предмету свиты е. в. ген. – майора Апраксина, неосторожно перед ними высказавшегося. Дворяне думали видеть в нем уполномоченного государя императора с особыми правами и властью, а он не хотел, не умел их в том разуверить. [5]
Относительно действий Апраксина в Бездне Козляников писал: «Казалось, лучше б было дождаться сбора войск, хотя бы даже толпа еще и увеличилась, чем с 2 – мя ротами, в каждой по 100 человек, рисковать, действовать против толпы, которая увеличиваясь, в рассказах, доходила до 8000 человек и более, неуспех был бы не только гибельным для 2 – х рот, но имел бы страшные последствия для края, раздражив крестьян, придав им смелости и доставив им 200 оружий, я называю риском действия двумя ротами потому еще более, что роты в Бездне, введенные в улицу тесно, подвергались опасности быть охваченными кругом и сдавленными, не имея возможности построиться в каре или отступить; крестьяне могли иметь топоры, колья, рогатины.»[ 7]
План губернатора по его заявлению сводился к тому, что бы, стянув максимальное количество войск в Бездну, устрашить крестьян и избежать кровопролития. В письме дается справка, что уже 13 апреля на месте был 5 рот, а 15 апреля 12 рот с 2 – мя орудиями и по 100 патронов на солдата, тогда как 12 апреля у Апраксина было 2 роты и у каждого солдата лишь по 10 патронов. Между тем казанское дворянство бурно выражало свой восторг действиями Апраксина, «мужественно» и «решительно» расправившегося с волновавшимися крестьянами. «...Радости их,— писал в письме адъютант губернатора Козлянинова Половцов,— при получении известия о стрельбе не было конца,— те, которые поумнее, старались скрыть ее, а глупые и того не делали; многие публично пили шампанское и поздравляли друг друга с успехом; мало того, слабые женщины и те выказывали свою радость и жалели только о том, что убитых было слишком мало. Апраксина — дурака, человека без сердца, ни к чему не способного—провозглашают усмирителем и спасителем края».[6 ]
«13 апреля,— писал Герцену один из его корреспондентов,— Воскресенская улица (главная улица Казани) в 1 час утра представляла вид необыкновенный. По ней катились коляски, дрожки и тарантасы с веселыми лицами помещиков, едущих к губернатору. Только что получено было известие «о победе графа».[9]
По приговору военного суда Антон Петров был расстрелян, а большое самое дурное последствие исхода безднинского дела, по мнению губернатора, «состояло в том, что число жертв оно вызывало негодование многих». После подавления восстания в Бездне крестьянское движение не прекратилось. Крестьяне по-прежнему отказывались от барщины, рубили помещичьи леса. Например, в апреле-мае 1861 г. в Казанской губернии произошло 53 выступления (Спасский, Чистопольский, Лаишевский, Казанский уезды), значительная часть которых была подавлена с помощью военных команд. Эти выступления отличались массовостью, большей решимостью, стойкостью и упорством крестьян.[5]
Таким образом, можно сделать выводы:
1. Что крестьянское волнение потерпело поражение, потому что, все-таки крестьяне не поняли суть самой реформы;
2.Крестьяне во время волнения верили, сохраняли веру в царя; они были убеждены, что царь им дал «чистую волю», а помещики и чиновники скрывают ее.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Крепостное право - угроза общественного спокойствия. В первой четверти ХIХ в. было 651 крестьянских волнений, вторая четверть ХIХ в- 1089 крестьянских движений.