Путешествие Юма с генералом Сен-Клером продолжалось около года, причем им удалось побывать в Голландии, проехаться по Рейну, посетить Франкфурт, Вену и затем через Тироль проехать в Турин. В дневнике и письмах, которые Юм присылал из-за границы своему брату, философ остается верным себе: ни красоты природы, ни величавые остатки средневековой культуры, ни чудные произведения искусства не привлекали внимания Юма, который нигде не обмолвился ни одним словом о виденных им чудесах. Зато он делает меткие и верные наблюдения над бытом и жизнью тех государств, через которые лежал его путь. Так, например, о Германии он сказал: «Если она когда-либо объединится, то станет самой могущественной державой». Мнение это оказалось настоящим предвидением событий современной нам истории. На историко-критические взгляды Юма его поездка с Сен-Клером имела несомненное и притом полезное влияние. Сношения с чужими дворами и ознакомление с реальной политической жизнью показали Юму, как много значат в жизни народа его внутренние силы; он убедился в том, что именно эти силы, а не случайные успехи на поле брани, создают истинное развитие и прогресс в государственной жизни.
Во время пребывания Юма в Италии, в 1748 году, были изданы его «Философские опыты о человеческом уме» («Philosophical Essays concerning Human Understanding»), получившие впоследствии (в третьем издании) заглавие «Исследование о человеческом уме» («An Inquiry concerning Human Understanding»), под которым они и известны до сих пор. Первое издание этого сочинения было анонимное; во втором издании Юм сообщил свое имя, а позднее прибавил к этому произведению предисловие, в котором выразил желание, чтобы читатели только на это «Исследование» смотрели как на сочинение, выражающее чувства и философские принципы автора, и чтобы оно совершенно заступило место «Трактата», который, таким образом, самим автором обрекался на полное забвение. Здесь мы встречаемся с очень странным, но часто повторяющимся явлением: автор обнаруживает как непонимание истинных достоинств своего лучшего труда, так и необъяснимое предпочитание, которое он оказывает другому труду, несравненно более слабому. «Исследование о человеческом уме» представляет собой извлечение из «Трактата», сделанное Юмом с целью большей популярности своих идей. Правда, по литературной, общедоступной и даже изящной форме «Исследование» превосходит «Трактат»; но в этом и все преимущество первого перед последним. В письмах к своему другу Гилберту Эллиоту Юм говорит: «Я думаю, что «Философские опыты» содержат все важнейшие наблюдения, которые вы могли найти в «Трактате». Поэтому я просил бы вас не читать этого последнего. Сокращая и упрощая рассуждения в нем, я, в сущности, делаю их более полными. «Addo dum minuo» («сокращая, прибавляю»). Философские же принципы одни и те же в обеих книгах».
Юм был тысячу раз неправ в этом пренебрежении к «Трактату» и в желании заменить его «Исследованием», которое именно как философское сочинение существенно уступает юношескому произведению Юма. Разумеется, оно выражает и чувства, и философские принципы Юма, но это произведение лишено того методического и научного характера, который так строго выдержан в «Трактате». Мысли Юма в «Исследовании» выражены в разбросанных отрывках; они страдают бедностью и неполнотой развития; вся важность их почувствуется лишь по прочтении «Трактата», который запечатлен всей искренностью, всей оригинальностью и глубиной первого труда. «Философские опыты» были написаны Юмом для того, чтобы сделать как можно доступнее для понимания свою философскую систему, то есть чтобы вульгаризировать ее, а при таком приспособлении к умственному уровню большинства читателей приходится жертвовать многими, иногда лучшими, чертами научного труда. Вот почему, по мнению Пиллона, «Философские опыты» Юма никак не могут служить заменой его «Трактата»; их следует рассматривать лишь как дополнение к нему — дополнение, правда, очень ценное в некоторых отношениях.
Участь нового философского произведения Юма была немногим лучше печальной судьбы его «Трактата», и автор с сожалением должен был убедиться в том, что ему не удалось изгладить памяти об его первом труде. Так потерпели крушение планы Юма произвести переворот в мире мысли; так плохо были оценены современниками Юма гениальные труды, доставившие ему впоследствии и всемирную славу, и крупное значение в истории философии.
По возвращении своем из заграничной поездки в 1749 году Юм поселился было в Лондоне, но неожиданное известие о смерти матери заставило его покинуть столицу Англии и снова переехать в свое имение. Карлейль и Бойль, бывшие свидетелями того впечатления, которое произвела на Юма смерть матери, рассказывают, что горе философа было очень велико и что они застали его «проливающим потоки слез». Как видно, научные занятия не иссушили сердца Юма, не сделали его черствым и неспособным к нежным чувствам; философу был только чужд тот экспансивный лиризм, который заставляет человека разбираться в своих ощущениях, вникать в мельчайшие оттенки их и пространно толковать о каждом из этих наблюдений. Юм был, вероятно, другого мнения о таком обнародовании своих интимных чувствований; оно должно было казаться ему и бесполезным, и неуместным; вот почему в автобиографии он упоминает о своей тяжелой утрате лишь в следующих кратких словах: «В 1749 году, по случаю смерти моей матери, я переехал в имение моего брата и прожил там два года».
Все это время Юм вел оживленную и крайне интересную переписку со своими друзьями, самым замечательным из которых был Гилберт Эллиот; несмотря на различие философских взглядов, Юм и Эллиот были очень дружны, и обмен их мыслей в письмах составляет образчик замечательно интересной корреспонденции. Живя в деревне, Юм не терял времени; пользуясь представившейся ему свободой и досугом, он написал три замечательных сочинения: «Исследование о принципах нравственности», «Политические речи» и «Диалоги о естественной религии» («Inquiry concerning the Principles of Morals», «Political Discourses», «Dialogues concerning Natural Religion»); два первых произведения вышли в 1751 году, а последнее было издано лишь после смерти автора.
Двухлетнее пребывание в деревне на этот раз привело Юма к тому убеждению, что город есть настоящая арена деятельности для ученого, вследствие чего философ окончательно покинул деревню и переехал в Эдинбург. Здесь он поселился на Лонмаркете, наняв квартиру в одном из тех старинных многоэтажных домов, которые и по сию пору возвышаются по обеим сторонам улиц старого Эдинбурга и своим оригинальным видом привлекают внимание туристов.
Самым бодрым, светлым настроением духа сопровождался этот переезд Юма на жительство в столицу Шотландии. Вот что писал он в это время Рамзею:«Пожалуй, и я мог бы, подобно другим, жаловаться на свою судьбу, но я этого не сделаю, а если бы и сделал, то считал бы себя очень неблагоразумным. Если мой доход не изменится, то я буду располагать 500 рублями* в год; кроме того, у меня есть библиотека ценностью в 1000 рублей, большой запас белья и платья и около 1000 рублей в моем бумажнике. Прибавьте сюда порядок, воздержанность, дух независимости, хорошее здоровье, прекрасное настроение и ненасытную любовь к учению. Благодаря всему этому, я могу причислить себя к счастливцам и баловням судьбы; таким образом, я далек от желания вынуть другой билет в жизненной лотерее, ибо мало есть таких жребиев, на которые я согласился бы променять свой собственный».
* Здесь употреблена русская денежная единица как эквивалент шотландской по существовавшему тогда (1893 год) валютному курсу. — Ред.
Первая же зима, проведенная Юмом в Эдинбурге, ознаменовалась новым поражением его кандидатуры на профессорскую кафедру. В университете в Глазго освободилась кафедра логики вследствие того, что Адам Смит был назначен профессором этики. Юм выступил претендентом на освободившееся место, но снова не был выбран, вероятно, потому, что такому отъявленному атеисту и скептику не считали возможным поручить образование юношества. В этом же, то есть 1751 году, Юм издал два сочинения, написанные им уже в деревне: «Исследование о принципах нравственности» и «Политические речи». О первом из них автор выразился следующим образом: «По моему мнению, это самое лучшее изо всех моих произведений исторических, философских или литературных». Труд этот не был оценен современниками Юма, которые не разделяли взглядов философа на пользу как на мерило нравственных деяний, а именно этой защите пользы и посвящено «Исследование о принципах нравственности». Не такова была участь «Политических речей» — это сочинение получило быструю и широкую известность; появилось несколько переводов его на французский язык, которые и были изданы в Амстердаме, Берлине и Париже. Вообще, в Европе «Политические речи» произвели большую сенсацию и даже вызвали своим появлением другие сочинения, между прочим книгу Мирабо «Друг людей». Бертон говорит, что «Политические речи» Юма по справедливости можно назвать «колыбелью политической экономии» и что они содержат первое, самое простое и самое краткое изложение принципов этой науки.
В 1752 году Общество эдинбургских адвокатов избрало Юма своим библиотекарем; звание это, охотно принятое Юмом, не представляло значительных материальних выгод, так как оплачивалось всего 400 рублями годичного жалованья; но зато теперь в распоряжение Юма поступала обширная библиотека (около 30 000 томов), особенно богатая книгами исторического содержания, — обстоятельство крайне важное для Юма, задумавшего писать историю Англии и действительно занимавшегося этим трудом в течение одиннадцати лет. Интересны обстоятельства, которыми сопровождалось избрание Юма на должность библиотекаря. Едва разнесся слух о возможности предоставления Юму этого скромного положения, как в Эдинбургском обществе поднялись негодующие возгласы против кандидатуры такого нечестивого человека. Тем не менее Юм был избран громадным большинством. Вот что писал он об этом доктору Клефену в письме от 4 февраля 1752 года: «Всего удивительнее то, что обвинение меня в нечисти не помешало дамам решительно высказаться за меня; их ходатайству я в значительной степени обязан своим успехом... Со всех сторон твердили, что происходит состязание между деистами и христианами; когда же первая весть о моем успехе разнеслась в театре, то все зашептали о том, что христиане потерпели поражение». Противники Юма, недовольные успехом, выпавшим на его долю, начали злословить, обвиняя его в корысти, которая будто бы единственно побудила его принять должность библиотекаря; Юм в высшей степени великодушно опроверг это обвинение, пожертвовав все свое жалованье в пользу слепорожденного поэта Блеклока.