Немаловажную роль в создании союза сыграло личное отношение русской и австрийской императриц к Фридриху, который, не задумываясь, осыпал их колкими эпиграммами.
Его перо не пощадило всесильную маркизу Помпадур, и вот вековая вражда была забыта, Мария-Терезия, известная крайне строгими взглядами на брак, лично пишет к любовнице французского короля, а Франция присоединяется к договору России, Австрии и Саксонии. (Фридрих маркизу Помпадур не жаловал. Когда Вольтер привез королю от нее поклон, тот холодно ответил: "Я ее не знаю".)
На стороне Фридриха остались лишь английский король, союз которого прусский король приобрел обещанием защищать английские владения в Ганновере, ландграф Гессен-Кассельский и герцоги Брауншвейский и Готаиский.
Через своих шпионов Фридрих знал о приготовлениях к войне и поспешил предупредить первый удар. В 1756 году прусские войска вступили в Саксонию. Саксонская армия, вдвое меньшая, чем прусская, не решалась вступить с ней в открытое сражение и, дожидаясь подкрепления со стороны Австрии, встала лагерем в долине между Пирной и Кенигштейном, естественное положение которой делало ее почти неприступной. Перед Фридрихом открылась прямая дорога на Дрезден, который он поспешил занять. После этого было объявлено, что Саксония временно поступает под его управление. Король конфисковал все казенные суммы в государстве и все запасы оружия и снаряжения в государственных арсеналах. В глазах всех европейских государств это был прямой разбой, и Фридриху понадобилось оправдать его.
Средством для этого послужил попавший в его руки государственный архив дрезденского двора. На его основе прусский министр Герцберг составил знаменитый Memoire raisonne, который содержал тексты подлинных документов, касающихся планов России, Австрии и Франции в отношении Пруссии.
Саксонская армия, в конце концов, сдалась, вынуждаемая голодом, так как прусские войска полностью блокировали ею, а шедший на помощь австрийский фельдмаршал Броун был разбит при Лозовице и вынужден отступить. Фридрих овладел всей Саксонией и тут же обложил ее налогами в свою пользу.
К началу зимы 1756-1757 годов прусская армия насчитывала 200000 человек, армии союзников 500000. Единственной надеждой на успех в этом случае оставалось, быстро нападая на противников и не давая им объединяться, разбивать их поодиночке.
Весной прусские войска вторглись в Богемию и наголову разгромили австрийскую армию в Пражской битве. Остатки разбитой армии заперлись в Праге, которую Фридрих осаждал долго и безуспешно, пока на помощь осажденным не подошел корпус генерала Дауна. Оставив под Прагой небольшое осадное войско под командованием фельдмаршала Георга Кейта, Фридрих пошел навстречу Дауну. 18 июня разыгралось сражение при Коллине, для пруссаков крайне неудачное. Австрийская армия изначально заняла прекрасную позицию, а внезапное решение короля поменять план сражения в тот самый момент, когда его войска начали уже теснить неприятеля, довершило исход дела. Осада Праги была снята, прусская армия отступила. Фридрих после поражения при Коллине писал фельдмаршалу Кейту: "Счастье, любезный лорд, внушает нам часто пагубную для нас самоуверенность. Пруссаки храбры, но 23 батальонов было мало, чтобы разбить 60 тысяч неприятелей... В тот день фортуна обратилась ко мне спиной; этого надо было ожидать: она женщина, а я человек не влюбчивый. Как удивился бы великий маркграф Фридрих-Вильгельм, если бы видел своего правнука в войне с Россией, Австрией, Германией и стотысячным войском французов? Не знаю, будет ли мне стыдно проиграть дело, но уверен, что и противникам не много будет чести победить меня."
Теперь, когда война начала оборачиваться к Фридриху своей неприглядной стороной, он принялся жаловаться и преувеличивать ничтожность своего положения по сравнению с европейскими державами. Но судьба, как будто, твердо вознамерилась сделать из него великого полководца. Война продолжалась. О капитуляции король не помышлял.
В ответ на военные действия против Австрии, в пределы Пруссии вторглись войска французов под предводительством герцога Ришелье и русская армия во главе с генерал-фельдмаршалом Апраксиным. Фридрих запасся пузырьком с сильнодействующим ядом на случай окончательного поражения и принялся за работу. Там, где политические обстоятельства и военная удача не сопутствовали его планам, он действовал золотом. Счастье пока что оставалось на стороне короля.
После победы при Гросс-Егерндорфе над корпусом прусского полководца Левальда, Апраксин внезапно отступил из Пруссии, оставив, таким образом, Фридриха наедине с французами и австрийцами. (В это время тяжело заболела Елизавета Петровна, и Апраксин, боясь неудовольствия ее наследника Петра, преклонение которого перед прусским королем было общеизвестно, поспешно отвел свои войска).
Герцог Ришелье получил от прусского короля взятку в размере 100000 талеров за то, что его войска приостановили действия против прусских провинций. Другой французский полководец Субиз был разбит при Росбахе 5 ноября 1757 года.
В этом сражении французы потеряли 10000 человек, 7000 попало в плен, потери прусских войск составляли 165 человек убитыми и 376 ранеными. Тогда выдвинулся, для того, чтоб занять достойное место между великими генералами Фридриха, молодой Зейдлиц. Легкая прусская кавалерия под его командованием опрокинула тяжелую конницу неприятеля, маневр, дотоле невиданный. Но удивительней всего отношение к поражению самих французов.
Прусский король сделался в Париже героем, над разбитым же Субизом смеялись.
И все же, одерживая победы, прусская армия находилась в плачевном состоянии. Она насчитывала теперь только 32000 человек, а ей противостоял еще девяностотысячный корпус австрийского генерала Карла Лотарингского, который, в то время как Фридрих сражался с французами, занял Силезию и захватил ее столицу Бреславль.
С этого момента начинается новый этап в жизни короля Фридриха Второго, в течение которого прозвище Великий окончательно утвердилось за ним. Во внешности и характере короля произошли огромные изменения. Он преждевременно состарился и сгорбился, словно под тяжестью невидимого груза, становясь все больше похожим на собственные портреты, но в глазах его появился огонь, какого не было раньше. При взгляде на Фридриха понимаешь, почему его называли Великим - кажется, что силы его неисчерпаемы и во много раз превосходят человеческие. Король казался неуязвимым. Смерть не брала его. Ядрами убивало под ним лошадей, один раз испугавшись чего-то, под ним взвилась на дыбы лошадь и получила в голову пулю, которая предназначалась Фридриху, другая пуля расплющила золотую табакерку, которую король носил в кармане. После Лозовицкого сражения Фридрих лег в повозку и уснул, случайное ядро попало в повозку, короля спасло только то, что за секунду перед этим он поднял ноги на высокий облучок. Под конец Семилетней войны Фридрих и сам уже не верил в то, что погибнет на поле боя. "Ядро, которое должно убить меня, упадет свыше", - равнодушно говорил он. То, как явно судьба охраняла короля, невольно внушало даже врагам почтение перед ним.
В кампанию 1758 года король однажды ехал с небольшой свитой впереди армии. Из кустов по ним начали стрелять засевшие там неприятели.
- Король, в вас целят! - крикнул Фридриху адъютант. Неприятельский солдат наводил дуло прямо в грудь короля.
- Ты! Ты!... - закричал ему Фридрих и погрозил тростью.
Солдат почтительно опустил ружье.
С конца 1757 года король находится в постоянном и очень сильном нервном напряжении. Он становится раздражительным, любое отступление от его планов приводит Фридриха в ярость, ведь он может рассчитывать теперь, когда у него почти не осталось армии, только на быстроту передвижений и собственный полководческий талант.
Насколько обоснованны были эти упования доказала битва при Лейтене 5 декабря 1757 года, которая считается образцом военного искусства. Говорят даже, что солдаты едва ли имеют право разделять с Фридрихом славу этого дня.
Ночью войско Фридриха, измученное сражением, расположилось на отдых прямо на поле боя. "Лошади и люди ложились между ранеными и мертвыми на землю... вдруг один из солдат запел псалом "Тебя, Бога, хвалим!"...вскоре вся армия пела с ним вместе"(3).
В это время австрийская армия спешно ретировалась в сторону местечка Лисса. Фридрих, всего с одним эскадроном гусар, которых вел Циттен, взялся преследовать их. Видимо, от смертельной усталости и напряжения того дня любое предприятие казалось ему выполнимым. Прусская армия, у которой недавно не хватало сил даже на то, чтоб разбить лагерь, узнав о предприятии короля, поднялась и отправилась следом за ним. Под Лиссой завязалась новая битва, а сам Фридрих, под неприятельским огнем прорвавшись в город, направился прямо в штаб австрийских войск. То, что произошло потом, можно прочесть почти в любом учебнике истории. Со словами: "Добрый вечер, господа", - король предстал перед австрийскими генералами. Его легко можно было захватить в плен, но, видимо, так велик был трепет перед этим человеком, которому удавались самые неслыханные предприятия, что австрийцам даже не пришла в голову эта простая мысль. Без единого выстрела австрийский штаб сдался Фридриху.
Непременным следствием победы при Лейтене было освобождение всей Силезии от австрийских войск. Итак, австрийская и французская армия были разбиты Фридрихом, но перед ним оказался новый, как показало будущее, куда более опасный враг - Россия. Сменивший Апраксина генерал-аншеф Вильям Фермор 11 января 1758 года занял город Кенигсберг и был назначен императрицей Елизаветой Петровной генерал-губернатором прусского королевства. Подданные прусского короля принесли присягу на верность русской императрице. "Никогда еще самостоятельное царство не было завоевано так легко, как Пруссия, - писал Архенгольц, - но и никогда победители, в упоении своего успеха, не вели себя так скромно, как русские!" Вот удивительный парадокс. Государство, имеющее самую сильную армию в Европе и короля, военный гений которого неоспорим, с легкостью сдается первому военачальнику, вступившему в его границы. К сожалению, это обстоятельство является прямым следствием политики Фридриха. Он относился к собственной стране, во многом, как к экономической базе армии, которая и была отечеством короля. Армия сражалась вокруг короля и умирала ради него, страна, оставшись без защиты войска, принесла клятву верности своему счастливому завоевателю.