Сан-Сальвадор, лежащий чуть севернее тропика Рака, имеет форму неправильного четырехугольника, вытянувшегося с севера на юг на 11 миль. Внутреннее озеро, отделенное от океана отмелью, по ширине не превышает 2 миль. Колумб писал, что остров велик, невысок, покрыт лесом, имеет водные источники, густо населен. Лагуна в его центре, по словам адмирала, была способна вместить корабли всех стран христианского мира. Во времена Колумба этот мир был не так велик и, возможно, потеснившись, христианские корабли там могли разместиться. Но попасть им туда, так же как потом выбраться оттуда, было бы трудно, и не только из-за отмели. У берегов немало рифов, и самому Колумбу пришлось долго выбирать стоянку.
Соседние острова Багамской группы (теперь - независимое государство) во многом похожи на Сан-Сальвадор, а потому исследователи путешествий не раз спрашивали себя, тот ли остров они принимают за первую открытую в Новом Свете землю. Тем более что в наши дни никакой воды там нет, а леса давно свели английские колонисты, разводившие на Багамах хлопок. Что касается индейцев, гостеприимно встретивших Колумба, как посланца небес, то их еще до англичан либо уничтожили, либо вывезли, обратив в рабство, испанские конкистадоры [23]. Остров, принадлежавший англичанам, после второй мировой войны был передан американцам под базу слежения за спутниками; он входит в единый комплекс с мысом Канаверал, который лежит в 500 милях к северо-западу. Аэропорт Сан-Сальвадора не затихает ни днем, ни ночью. В небе над некогда безмятежным островом то и дело ревут реактивные самолеты.
Высадившись на Сан-Сальвадоре, Колумб должен был вспомнить о королевских инструкциях. А они ставили целью достичь Индии и Китая, принести туда христианство, приобрести золото и другие драгоценности. Багамцы - тайно, ветвь обширной языковой семьи аравак - ходили обычно нагими, изредка носили набедренные повязки. Они мало напоминали индийцев и китайцев, если судить по описаниям Марко Поло. Но, возможно, предполагал адмирал, они слышали о богдыхане. Тут следовало разобраться, а заодно подумать над планами обращения в истинную веру этих "очень простых и добрых людей", как писал о них вначале Колумб [24].
Что касается золота, то оно здесь было. Правда, говорить о его изобилии не приходилось. Араваки нередко носили украшения в виде кусочков золота, которые прикрепляли к носу. Эти украшения они охотно меняли на бусы. Судя по их знакам, золото прибывало откуда-то с юга, где лежали обширные земли.
Путешествие по Багамским и Антильским островам длилось три месяца, адмирал посетил Кубу и Эспаньолу. Последнее из этих названий теперь на всех картах, исключая англо-американские, заменено на Гаити, т.е. горная страна. Так называли остров карибы или канибы ("храбрецы" на их собственном языке, из которого европейцы образовали и Карибское море, и каннибалов). Карибы пришли сюда с юга, как завоеватели. Тайно, показывая Колумбу, куда плыть за золотом, давали понять, что на Кубе он найдет крупного вождя. Может быть, богдыхана или его наместника? А на Гаити араваки предупреждали адмирала о воинственности карибов, об опасности попасть в руки тех, кто поедал пленников.
Две недели Колумб шел на юг по цепи Багамских островов и мелководий. Острова кораллового происхождения были невелики. Вскоре испанские моряки стали именовать их бахамар ("малая вода"), откуда и пошло название Багамы. Воздух был довольно сухим, так как сезон дождей заканчивался. Тропическую жару смягчал Гольфстрим, который брал начало у берегов Флориды. Покрытые яркой зеленью острова радовали глаз, и лесные характеристики, данные адмиралом этим краям, наверное разделяли другие участники экспедиции. Лишь позднее многие из них познакомились с американскими циклонами, которые зарождались у берегов Южной Америки и двигались на север вдоль Багам по магнитной стрелке. Силу бурь, названных по-карибски ураганами, не раз изведал сам Колумб.
В последних числах октября флотилия подошла к северовосточной части Кубы, проследовала вдоль побережья на запад, на 50 миль, а затем в поисках золота и попутных ветров вернулась к северо-восточной оконечности острова. Климат там такой же как на Багамах. На юге за прибрежной равниной виднелись горы. По берегам, частично заболоченным, росли кустарники и кактусы; далее в глубь острова уходили тропические леса, заросли пальм необычных для европейцев видов, в том числе королевской пальмы, вошедшей в XX в. в государственный герб независимой Кубы. Берег был сильно расчленен, подходы к нему изобиловали рифами. Но можно было найти немало бухт, чтобы укрыться в непогоду. Горы на юге были наиболее здоровой частью острова. А на болотистых низменностях побережья, в бухтах, закрытых от морских ветров, европейцы, вскоре поселившиеся на острове, чаще болели, в том числе желтой лихорадкой, которую научились распознавать только в XVIII в.
Кубинские тайно на расспросы о золоте указывали куда-то в глубь своей территории, которую адмирал был склонен считать материком. К золотым украшениям, выменивавшимся на бусы, побрякушки и т.д., прибавились маски из золотых пластин, разного рода бляхи. На одной из рек Северной Кубы Колумб нашел, как он писал, блестящие камни, по-видимому, с вкраплениями золота. Эти камни, о которых мы больше не услышим, он собирался вручить католическим королям, как стали по повелению папы титуловать Фердинанда и Изабеллу после разгрома мусульманской Гранады.
Там же на Кубе адмирал отправил в глубь страны Л. де Торреса, еврея из Мурсии, взятого в экспедицию переводчиком на случай открытия Индии и Китая. О своем переводчике Колумб осторожно писал: "Как говорят, он знал еврейский и халдейский, а также немного арабский...". Возможно, адмирал не очень ручался за знания Торреса, а вероятнее всего полагал, что тот может попасть к племенам, которые заинтересуются им вовсе не потому, что он знает восточные языки. Колумб рекомендовал своему посланцу и сопровождавшему его матросу не забираться далеко. Достаточно было узнать, что слышно в глубине Кубы о богдыхане, а заодно справиться, нет ли здесь известий об одном из колен израилевых, затерявшемся после египетского пленения.
Путешествие Торреса не добавило информации ни о богдыхане, ни о египетском пленении. Зато посланцы Колумба, вернувшись через несколько дней, сообщили, что их везде хорошо принимали. Они нашли крупную деревню, тогда как раньше видели лишь мелкие селения. Торрес обнаружил, что индейцы любят вдыхать через трубки дым от тлеющих и благоухающих листьев.
Торрес помог выполнить предписание Фердинанда и Изабеллы относительно поисков азиатских правителей, для которых адмирал вез грамоты, заверенные королевскими печатями. Теперь предстояло сосредоточиться на других поручениях. Адмирал, конечно, утверждал, хотя и не очень часто, что открыл Индию или страны, лежащие где-то у ее границ. А экспедиция преследовала именно такую цель. Да и мог ли Колумб искать что-либо кроме Индии и Китая с их сказочными богатствами, засвидетельствованными всевозможными авторитетами. Вряд ли испанские правители поддержали бы экспедицию, не сулящую крупные доходы. Знания и опыт Колумба принесли плоды, он пересек океан. А какое теперь имело значение, что адмирал заранее не знал ширины океана, не ставил целью открыть Новый Свет?
Некоторые исследователи полагают, что Колумб все прекрасно понимал, не собираясь в то же время, вопреки собственным интересам, отказываться от утверждений об открытии Индии и т.д. Ж. Хеерс, французский медиевист, обосновывает приблизительно такую точку зрения, ссылаясь на общий характер документов и писем, вышедших из-под пера адмирала. Он сомневался в открытии Индии, но был связан по рукам и ногам собственными заявлениями по этому поводу. "Все его сочинения выглядят конъюнктурно, они полны политических намерений и понимающих взглядов" [25]. Думается, Хеерс усложняет вопрос. Об этом, прежде всего, говорит судовой журнал первого путешествия - самый значительный из дошедших до нас документов Колумба. Он написан просто, по-видимому, без существенной правки Лас Касасом (который его сократил), без влияния политической конъюнктуры, если не считать проблем испано-португальских отношений.
Впрочем, Колумб, не раз повторяя, что он вышел к берегам Азии, не исключал, что помимо открытых стран на его пути или где-то рядом лежали другие обширные территории. В 1498 г. во время третьего путешествия (1498 - 1500), достигнув устья полноводной Ориноко, адмирал решил согласовать свои географические взгляды с позицией теологов. По его словам, "если эта река не вы-текает из земного рая, то ее истоки - в необъятной земле, лежащей на юге, о которой до сих пор никто не знал". Таким образом, в соответствии с уже упомянутыми утверждениями д'Альи и Бэкона Колумб допускал, что Ориноко вытекала из рая. Это было в духе времени и не вызывало удивления. Через 200 лет после Колумба И. Ньютон, увлекавшийся алхимией, написал трактат об Апокалипсисе и поддержал спор о значении одиннадцатого рога у зверя, приснившегося пророку Даниилу.
В декабре 1492 г. Колумб продолжил обмен безделушек на золото, приплыв к берегам Гаити. Этот обмен, с точки зрения задач экспедиции, обеспечивал наиболее ощутимый успех. Но будущие доходы должны были, конечно, проистекать и от других природных богатств. Судовой журнал Колумба свидетельствует, что он тщательно отмечал все, что предстояло использовать при колонизации Нового Света.
Как и на Кубе, берега Гаити опоясывали рифы, но они не образовали сплошной цепи, и в целом берега были доступнее. Горная страна, лежавшая ближе к океану, Гаити получал больше осадков, особенно на северном побережье. Юг был суше, европейцы там в меньшей мере подвергались риску тропических болезней, чем на севере, где Колумб искал золото. Богатый растительный мир был схож с кубинским; встречались ценные лесные породы - акажу, розовое дерево, сосна, - особенно на горных склонах.