Для теории права значительно полезней обратиться в этом процессе к волевым и сознательным элементам мотивации.
Психологическая характеристика воли как установки на достижение цели знает нормальные и дефективные формы своего проявления. Неумение сосредоточиваться, определять разумные средства для достижения цели, подчиненность другим (крайний случай – каталептические состояния), иные расстройства воли также формируют те или иные мотивы. Правоприменительная деятельность, например, расследование преступления, просто не может обойтись без их учета в конкретных ситуациях.
На рациональном уровне мотивации поведения также приходится оценивать, правильно ли был определен выбор путей для достижения цели или сознание субъекта права было дефектным. Иными словами, в мотивации поведения или его отсутствии могло проявиться расстройство сознания и тогда субъект права мог оказаться невменяемым.
Шизофрения, паранойя и разных формах, в том числе такой феномен, как раздвоение личности, галлюцинации – слуховые, зрительные, тактильные, – иные патологические состояния задают немало загадок врачам и юристам при определении, каким же было поведение и что надо делать с тем или иным субъектом права, если налицо нарушение правовых требований, правовых предписаний.
Разумеется, если поведение правомерное, то есть соответствует требованиям права, то делать ничего не надо. В этом случае в поведении субъекта права (физического лица, государственного органа, общественной организации, должностною лица) реализуется право – он соблюдает, исполняет, использует, применяет его.
Гражданин ведет себя законопослушно, и это поведение, собственно, и обеспечивает право, доводя свои требования до гражданина. Вот почему классическая формулировка «закон вступает в силу с момента опубликования» нацелена на то, чтобы адресат закона узнал о его появлении и, соответственно, организовал свое правомерное поведение.
Но издавна возникала проблема – а как быть, если гражданин не знал закона, не вел себя в связи с этим правомерно? Можно ли принимать отговорку субъекта права об этом как основание для его освобождения от всякой ответственности? Теория права сформировала принцип: «незнание закона не освобождает от ответственности». Иными словами, если государство выполнило свою обязанность обнародовать, опубликовать закон в той или иной форме, то соблюдение этого закона становится основой для правомерного поведения. Обнародование закона знает самые различные формы. От стел, на которых выбивались законы во времена Хаммурапи, от глашатаев во времена средневековья до деятельности самых мощных современных средств массовой информации – таковы способы доведения законов до тех, кого они касаются. Деловым обыкновением во многих странах стал показ по телевидению самого законодательного процесса.
Словом, право как сигнал второго типа, о котором шла речь выше (неперсонифицированный сигнал тем, кого это касается), может лежать в основе правомерного поведения лишь в случае доступности для субъектов права. Если государство не выполнило своих обязанностей по обнародованию законов, если законодательный акт имеет закрытый или даже секретный характер, как быть тогда? Разве такое незнание закона может не освобождать от ответственности? Казалось бы, в этом случае должно освобождать.
Но в истории отечественной правовой системы, были такие ситуации, когда те или иные акты законодательства (например, некоторые Указы Президиума Верховного Совета СССР) имели закрытый и даже секретный характер, даже если касались прав и свобод граждан. За их несоблюдение наказывались соответствующие граждане, так и не узнав, что же они нарушили.
Происходило это в СССР в период борьбы с так называемыми тунеядцами, у которых конфисковались дома, которыми они владели на праве личной собственности. Так, в 1960-1961 годах постановлением правительства собственникам домов запрещалось сдавать в аренду помещение для производственной работы на дому. Такое извлечение доходов считалось тунеядством, и дом конфисковался государством. Но что постановление правительства было секретным, и у соответствующего собственника конфисковался дом, хотя ему и не сообщали, на каком основании. Многие акты законодательства, которыми определялась после войны горькая участь возвращающихся из плена, на основе которых осуществлялись депортации целых народов Северного Кавказа, также были закрытыми.
Поэтому норма Конституции Российской Федерации 1993 года о том, что «закон подлежит официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются» (часть 3 статьи 15 Конституции) – это великое завоевание отечественной демократии, продвижение к развитию прав и свобод российских граждан.
Более того, Конституция устанавливает, что «любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». Вот при таких условиях принцип «незнания закона не освобождает от ответственности» действительно может действовать и обеспечивать правомерное поведение.
Однако иллюзией было бы представлять, что граждане только и делают, что ищут и изучают законы, чтобы вести себя правомерно. Нет ничего более далекого от действительности, чем подобное представление.
Социологические исследования показывают, что каналов, по которым гражданин получает правовую информацию, несколько. Рассмотрим некоторые из них. Это, прежде всего, официальный канал – ведомости, газеты. Важную роль играют также иные средства массовой информации, которые придают в настоящее время новые грани процессу юридизации общества, например телевидение.
Узнают о праве граждане в специализированных информационных узлах общества – юридических консультациях, агентствах, фирмах. Важный источник – сведения от уже «попавших» в жернова юстиции соседей, родственников, «бывалых» людей.
Правовые сведения дают работники различных государственных органов, общественных организаций. Наконец, в конце XX века создаются компьютерные телекоммуникационные системы правовой информации, которые вообще переводят правовую осведомленность граждан на новый уровень.
И все же требовать от каждого, чтобы он знал все право, разумеется, было бы нелепо. Даже юристы не обладают этим знанием. В лучшем случае они знают, «куда надо посмотреть».
Однако для гражданина знание общих принципов, начал отечественной правовой системы, которые формируют правомерное поведение, является и возможным, и обязательным. А знание конкретных правовых норм, необходимых для нормальной жизнедеятельности, например для занятий предпринимательством, для определения условий труда, всегда можно почерпнуть из соответствующих правовых каналов. Да так было и всегда в истории правовой жизни человечества. Заповеди Моисея, Законы XII таблиц, Билль о правах, основные права и свободы в Конституции и т.п. – это поистине главные ориентиры правомерного поведения в разные эпохи, в разных странах и «выучить» их было всегда возможно.
На этой основе субъект права всегда может оценить и организовать свое поведение, определить его общественное значение, осуществить свои права и свободы не за счет прав и свобод других граждан, пожелать или сознательно допустить те или иные последствия своего поведения.
Правомерное поведение может иметь активный характер – соответствующие действия. И это один вид правомерного поведения. Это поведение может иметь и пассивный характер – бездействие, воздержание от действия. И это иной вид, но также правомерного поведения, если оно соответствует требованиям диспозиции правовой нормы.
Правомерное поведение имеет различные сферы проявления, которые можно соответствующим образом классифицировать: по отраслям права, по субъектам, по областям деятельности, по формам (демократические, авторитарные), по культуре, традициям. Собственно – это реальная, правовая жизнь общества, и ее обеспечивает правовой пласт общественной жизни.
Проблема понимания сущности категории «правомерное поведение» охватывает комплекс вопросов, связанных с более широким родовым понятием «правовое поведение». По мнению В.Н. Кудрявцева, «правовым поведением является социально значимое поведение людей, предусмотренное нормами права и влекущее юридические последствия»[1]. Иными словами, и, на наш взгляд, с этим следует согласиться, правовое поведение может соответствовать, а может и противоречить действующим нормам права. По-иному интерпретирует «правовое поведение» Б.Л. Назаров, который считает, что поведение субъектов права, регламентированное нормами права, становится юридически значимым. При этом, как указывает Б.Л. Назаров, оно может быть правомерным или противоправным. В связи с изложенным, логично было бы говорить и о «юридически безразличном» поведении, которое либо не нуждается в правовой регламентации, либо законодатель намеренно оставляет для личности свободу действий, свободу выбора варианта поведения в соответствии с интересами данного человека. Аналогичной позиции придерживается отечественный правовед А.С. Шабуров, который, однако, предлагает выделять следующие виды правового поведения:
правомерное – социально полезное поведение, соответствующее правовым предписаниям;
правонарушение – социально вредное поведение, нарушающее требования правовых норм;
злоупотребление правом – социально вредное поведение, но осуществляемое в рамках правовых норм;
объективно противоправное – поведение, не наносящее вреда, но осуществляемое с нарушением правовых велений[2].
По нашему мнению, обозначение «злоупотребления правом» в качестве самостоятельного вида правового поведения, причем отличного от правомерного, является весьма дискуссионным, так как «поведение, осуществляемое в рамках правовых норм» неизбежно остается правомерным, по сути, являясь синонимом данной категории.