4) признание юридических лиц субъектами преступления приведет к образованию в уголовном законодательстве двух систем принципов и оснований уголовной ответственности;
5) усилить материальную ответственность за незаконную деятельность юридического лица можно в рамках других отраслей права (гражданского, административного).
Содержание института вины в действующем УК раскрывается в статьях 24-27. Различное соотношение интеллектуального и волевого элементов вины служит критерием ее подразделения в ст.24 УК РФ на умысел и неосторожность. В свою очередь, умышленная форма вины выступает в виде прямого и косвенного умысла (ст.25 УК РФ), а неосторожность - в виде легкомыслия и небрежности (ст.26 УК РФ).
Обязательным элементом умысла является осознание лицом не только фактических обстоятельств совершаемого им деяния (действия или бездействия), но и его общественной опасности, т.е. способности причинить вред охраняемым законом общественным отношениям. Законодатель не включил в число признаков умышленной вины осознание уголовной противоправности совершаемого деяния (наличия именно уголовной ответственности за данное деяние). Однако общественная опасность целого ряда деяний, предусмотренных в УК в качестве преступлений, связана в первую очередь с тем, что лицо нарушает какое-либо правило, запрет, действует незаконно (например, ст.127, 128, 139, 223, 256, 258, 260 УК и др.). Поэтому в подобных случаях осознание лицом общественной опасности своего действия (бездействия) при умышленной вине включает понимание им совершения запрещенного деяния.
Лицо, действующее с косвенным умыслом, предвидит только лишь реальную возможность наступления общественно опасных последствий как результат своего действия или бездействия, понимая, однако, что эти последствия могут и не наступить. В случае совершения преступления с прямым умыслом виновный предвидит не только реальную возможность наступления общественно опасных последствий, но и очень часто, как подчеркивается в ч.2 ст.26 УК, неизбежность наступления таких последствий.
Органы следствия и суд, решая вопрос о виде и направленности умысла, должны исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного. В частности, при установлении содержания и направленности умысла, что необходимо для разграничения преступлений против жизни и преступлений против здоровья, Пленум ВС РФ рекомендует обращать внимание на способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения (п.3 Постановления Пленума ВС РФ от 27.01.99 №1).
УК, как и УК РСФСР, предусматривает два вида неосторожной вины: легкомыслие (ранее этот вид неосторожной вины в теории уголовного права назывался самонадеянностью) и небрежность.
Неосторожная вина в виде легкомыслия также характеризуется предвидением возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). Однако в отличие от косвенного умысла, когда виновное лицо предвидит реальную возможность причинения вреда, т.е. возможность причинения общественно опасных последствий именно его соответствующим действием (бездействием) в данной конкретной обстановке, при преступном легкомыслии виновный предвидит лишь абстрактную опасность своего деяния. Иначе говоря, он понимает, что действие (бездействие), подобное тому, что он совершает (нарушение правил дорожного движения, правил безопасности производства различных работ и т.п.), способно повлечь наступление общественно опасных последствий, но не сейчас, не его деяние, поскольку в данном конкретном случае он рассчитывает избежать таких последствий.
Важно подчеркнуть, что подобный расчет должен быть основан не на везении, надежде на удачу, а на достаточно реальных факторах, связанных с профессиональными качествами, опытом и умением самого виновного лица, особенностях используемых им технических средств, орудий, приспособлений, конкретных особенностях обстановки, в которой он действовал, и т.д. В итоге этот расчет оказался самонадеянным, неудачным, когда виновный какие-то обстоятельства недооценил или переоценил, но такое представление у виновного лица было, что и позволяет характеризовать его вину не как умысел, а как легкомыслие.
Особенностью небрежности как вида вины является то, что в этом случае лицо, причинившее или не предотвратившее наступление общественно опасных последствий, совершая то или иное деяние, не предвидело эти последствия, не представляло, что такое может случиться. Однако если лицо должно было их предвидеть (объективный критерий небрежности) и к тому же могло предвидеть и, соответственно, не допустить наступления данных последствий (субъективный критерий небрежности), но не сделало этого и общественно опасные последствия наступили, имеются все основания утверждать о совершении преступления по небрежности.
Обязанность предвидения последствий своего поведения для того или иного лица устанавливается исходя из требований к поведению, предъявляемых к лицам определенной профессии, занимающимся соответствующей деятельностью, или же на основе правил предусмотрительности, которые должны соблюдаться любым вменяемым человеком.
Наличие возможности предвидения и предотвращения общественно опасных последствий устанавливается применительно к конкретному лицу, обвиняемому в совершении преступления по небрежности, с учетом его индивидуальных психологических особенностей, жизненного и профессионального опыта, уровня образования, состояния здоровья в момент деяния и т.п., а также конкретной объективной ситуации, в которой оказалось данное лицо.
Возможна также ситуация, когда причинитель вреда действовал в целом настолько неосторожно, что все совершаемые им опасные действия с высокой степенью вероятности могли повлечь за собой различные вредные последствия.
В этом смысле показательно дело Левжинского[43].
3 ноября 1989 года несовершеннолетние Левжинский, Малахов, Заев, Рубаник, Харюзов и Салахов приехали в охотничье зимовье. За ужином они выпили бутылку вина, после чего около зимовья по очереди стали стрелять по пустым банкам и бутылкам из самодельного пистолета. Около 18 час., в сумерках, Левжинский, будучи близоруким и находясь в нетрезвом состоянии, зарядил пистолет и со взведенным курком стал бегать в поисках более крупной мишени. Пробегая мимо окна зимовья, Левжинский споткнулся и, падая, непроизвольно нажал на курок пистолета. Произошел выстрел. Сидевшему в зимовье напротив окна Салахову было причинено огнестрельное ранение, от которого наступила смерть.
Дело рассматривалось в первой, кассационной инстанции и дважды в порядке надзора. Все эти инстанции пришли к выводу об отсутствии вины в действиях Левжинского.
Между тем заместитель Генерального прокурора РФ в протесте справедливо указал, что обращение с огнестрельным оружием и тем более в непосредственной близости от людей предполагает соблюдение повышенных мер предосторожности. Левжинский эти требования знал, однако грубо пренебрег ими. Находясь в нетрезвом состоянии и передвигаясь в сумерках с заряженным пистолетом в положении спускового крючка на боевом взводе, он не соблюдал элементарных мер предосторожности, допустил преступную самонадеянность. В непосредственной близости от окна зимовья, за которым находились люди, стал прыгать через ведро, наполненное водой, споткнулся, в результате чего и произошел выстрел, которым был убит Салахов. Хотя наступление этих последствий Левжинский не предвидел, однако по обстоятельствам дела должен был и мог их предвидеть.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест оставила без удовлетворения, указав следующее: "Левжинский не предполагал, что упадет и произойдет непроизвольный выстрел. Однако Левжинский должен был предполагать общую возможность наступления каких угодно вредных последствий своего опасного противоправного поведения, а не конкретную возможность причинения им вреда Салахову".
Отметим, однако, что данное решение Судебной коллегии Верховного Суда подверглось критике рядом ученых.
В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной формой вины. Но иногда законодатель усиливает ответственность за умышленное преступление, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. В таких случаях возможно параллельное существование двух разных форм вины в одном преступлении, которое выделено в статье 27 УК. Данная статья гласит: "Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому основании самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно".
Некоторыми учеными искажается законодательное толкование преступлений с двумя формами вины. Так, В.Д. Иванов и С.Х. Мазуков пишут: "Особенность рассматриваемых преступлений состоит в том, что при их совершении наблюдается неоднородное психическое отношение лица к совершаемым действиям (бездействию) и к наступившим последствиям в материальных составах преступлений, которые содержат последствия в качестве самостоятельного признака объективной стороны. В формальных составах преступлений последствие неотделимо от действия, слито с ним, а поэтому психическое отношение к действию (бездействию) и последствию является только однородным". Хотя в ст.27 действующего УК и терминологически, и по существу разрешена проблема сочетания умысла и неосторожности в одном умышленном преступлении, некоторые ученые (Р.И. Михеев, В.А. Ширяев) продолжают утверждать, что в подобных случаях имеет место некая третья форма вины, совмещающая некоторые признаки обеих форм вины, но при этом отличающаяся и от умысла, и от неосторожности.