Смекни!
smekni.com

Проблемы исполнения договорного обязательства в гражданском праве России (стр. 4 из 13)

1.2 Правовая природа исполнения обязательства

В российской цивилистике отсутствует глубокое исследование понятия исполнения обязательства и его природы. Этот вопрос часто затрагивается попутно или весьма поверхностно. Относительно же тезиса: исполнение обязательства является сделкой, высказывается сожаление о том, что этот тезис не стал предметом пристального внимания юристов-практиков [78, с. 10]. К этому нужно добавить, что эта проблема не стала предметом пристального внимания не только юристов-практиков, но и российских юристов-теоретиков.

Нередко и в учебной литературе при изложении понятия исполнения обязательства природа соответствующих действий не раскрывается [30, с. 132]. Хотя последнее, может быть, в чем-то оправданно, поскольку вопрос этот является чрезвычайно сложным и неясным в гражданском праве, но попытаться прояснить его в учебной литературе для студентов значило бы утяжелить изложение, запутать студента и тем самым более навредить, чем помочь в усвоении материала.

В юридической литературе нет единства мнений по поводу правовой природы исполнения. Пожалуй, все единодушны только в том, что надлежащее исполнение прекращает обязательство, однако что представляет собой исполнение обязательства, ученые видят по-разному. Есть даже такое вполне справедливое заключение: является ли исполнение юридическим действием, сделкой или чем-то иным, составляет глобальную проблему [25, с. 188].

Сказанное в общем можно отнести не только к российской науке гражданского права, но и к зарубежной. «В буржуазной цивилистической литературе, - писал С.К. Май, - имеются различия во мнениях по вопросу о том, как следует юридически квалифицировать исполнение обязательства: видеть ли в таком исполнении своего рода договор между должником и кредитором, усматривать ли в нем наличие соответствующих односторонних действий должника или кредитора или же, наконец, считать, что исполнение представляет собою юридический факт, не носящий непременно характера правовой сделки» [55, с. 101].

Забегая несколько вперед, следует заметить, что исторические данные об исполнении обязательств, особенно об исполнении договора купли-продажи, свидетельствуют о том, что эти действия не рассматривались как просто фактические действия, особенно на начальном этапе развития общественных отношений. Здесь можно говорить о придании исполнению сакральности. В последующем они стали облекаться в специальную юридически значимую форму (свидетели, обряды).

Наличие определенных обычаев, ритуалов подтверждает не только суеверия наших предков, силу традиции, но и юридический, формальный характер самого исполнения. Если исполнение соединено с ритуалом, своего рода небольшим представлением, часто с метафизической окраской, или более банально, соединено с угощением одной стороны другой, нередко в присутствии свидетелей, то это исполнение, приобретающее характер публичного события, служащего доказательством исполнения, - в памяти людей хранится дольше, чем если бы вещь была просто передана из рук в руки и эта передача не была бы обставлена чем-то запоминающимся. Хотя даже в русском языке сохранилось некоторое противоречие в этом смысле. С.В. Пахман доносит до нас следующие обычаи исполнения договора купли-продажи: «Передача сопровождается обыкновенно некоторыми, особыми для того или другого рода вещей, обрядностями» [65, с. 108].

Так, во многих местностях существует обычай передавать проданную вещь «из полы в полу»: передача, совершенная таким способом, признается формой окончательного совершения купли-продажи» [65, с. 111]. Между тем в толковом словаре разъясняется, что устаревшее значение слов «из полы в полу передать» состоит в следующем: передать из рук в руки и тайно [62, с. 551]. Думается, что при исполнении обязательства добросовестные стороны, и в особенности должник, заинтересованы чаще в публичности своих действий, нежели к сохранению их в тайне.

Опять же у С.В. Пахмана находим указание на следующее обыкновение: «При покупке лошади соблюдаются некоторые особенные формы передачи. Так, в Архангельской губернии покупатель берет повод купленной лошади и обводит ее кругом себя три раза, приговаривая: «как старому хозяину служила, так и мне послужи» [65, с. 112]. Здесь скорее больше суеверия, чем правового аспекта. В самом деле и до сих пор довольно распространена привычка, а то и народный обычай, что покупку надо непременно «обмыть», дабы вещь служила исправно и долго.

Стороны совершают эти действия не бесцельно, в основе лежит юридическая цель. Следовательно, данные действия можно рассматривать как односторонние сделки, поскольку для возникновения определенных юридических последствий достаточно волеизъявления одной стороны [41, с. 8]. Например, должник надлежаще предлагает кредитору исполнение. Этот факт уже сам по себе имеет юридическое значение, поскольку снимает с должника ответственность за неисполнение, причем независимо от воли кредитора, независимо от действий последнего: даже если он не примет исполнения должник, не понесет ответственности за неисполнение обязательства.

С точки зрения позитивного российского права юридически значимые последствия предложения исполнения можно, например, увидеть в п. 1 ст. 313 ГК РФ, согласно которому надлежаще предложенное третьим лицом за должника исполнение влечет обязанность кредитора его принять. Отрицание за действиями по предложению и принятию исполнения характера сделки требует объяснения того обстоятельства, что формально подпадающее под определение сделки явление вычленяется из этого института, отправляясь в неизведанную сферу юридических фактов, не имеющих ни понятия, ни характеристики.

Таким образом, обязательство прекращает надлежащее исполнение, которое, как правило, охватывает собой предложение исполнения должником и его принятие кредитором. Исключение составляет субститут принятия исполнения - передача его в депозит при наличии установленных в законе оснований. Вместе с тем действия должника и действия кредитора, составляя единый волевой акт, имеют и самостоятельную правовую природу. Это юридические действия, поскольку они влекут известные юридические последствия. Они обладают свойством их юридической направленности.

1.3 Исполнение обязательства как двусторонняя сделка

Современная цивилистика дает немало доводов в пользу отнесения исполнения к договору. Однако институт договора в гражданском праве не представляет собой унитарного учения, поскольку предполагает наличие различных типов, видов и подвидов договора, классифицируемых по различным основаниям.

В римском праве исполнение обязательства из договора купли-продажи, как известно, совершалось посредством традиции, т.е. посредством передачи вещи. При этом традиция рассматривалась исследователями как вещный договор [18, с. 109]. Следовательно, исполнение обязательства по передаче вещи относилось к договору, причем к вещному договору, в том смысле, что по нему передавалось вещное право (в римском праве разработанной концепции вещного договора не существовало). Кроме того, традиция, по свидетельству Ю. Барона, по римскому праву обсуждается как абстрактная сделка, хотя в гражданском обороте она таковою не бывает.

Мы не будем углубляться здесь в достаточно сложный и дискуссионный вопрос о том, что традиция как собственно передача не всегда рассматривается в качестве договора, а под договором понимается лишь соглашение сторон о переходе права собственности, тогда как собственно традиция суть внешний акт оставления владения одной стороной и приобретения его другой стороной [80, с. 172]. Ясно, что факт остается фактом, а право правом, другое дело, что в факте может быть выражена воля, а ее обоюдное и согласное выражение в соответствии с установленным правопорядком уже ведет к правовому последствию, поскольку является двусторонней сделкой. В литературе имеются и достаточно определенные мнения, сводящие традицию к двусторонней сделке и акту исполнения [58, с. 117].

Исполнение обязательства рассматривается как договор и некоторыми французскими учеными. Так, Л. Жюллио де ла Морандьер, именуя исполнение платежом, указывал, что платеж можно определить как юридическую сделку, направленную на прекращение обязательства, и добавлял, что его можно даже назвать соглашением, ибо он предполагает согласие должника и кредитора [58, с. 524]. Однако эта позиция вовсе не совпадает с глубоко проработанной немецкой концепцией вещного договора, где исполнение обнимается не только вещным договором, но и собственно передачей.

В современной российской цивилистике исполнение обязательства по передаче вещи рассматривается в качестве договора Б.Л. Хаскельбергом, что обосновывается им наличием здесь двустороннего волеизъявления сторон [20, с. 32].

Рассматривая вопросы уступки права требования, Л.А. Новоселова присоединяется к мнению других правоведов, квалифицирующих передачу права в качестве двусторонней сделки (соглашения, договора). При этом такая сделка определяется ею как сделка «транспортная», «транслятивная», «распорядительная» [60, с. 11]. Указание же на то, что уступка права может совершаться и посредством односторонней сделки, поскольку ГК РФ не исключает этого, именуя уступку права (требования) сделкой, а не договором, представляется нам спорным. ГК РФ вовсе не предрешает характера уступки права, именуя ее сделкой. Последние, как известно, могут быть и односторонними, и двусторонними, и многосторонними.

Представляется, что использование законодателем термина «сделка» применительно к уступке права требуется для отграничения от других случаев правопреемства - перехода права в силу закона, т.е. независимо от воли сторон этого отношения. В литературе имеется обоснование необходимости отнесения уступки требования к договору. Причем свойства договора придаются и такой разновидности уступки, как бланковая цессия.