Но лальские монахи не смогли провести более существенные строительные работы. Объяснялось это во-первых тем, что они были уже преклонного возраста, а во-вторых, «…между ними не было людей с твёрдой волею, с сильным характером и тем непобедимым терпением, которое необходимо в подобном деле»[20]. Монахи и сами осознавали это, поэтому они просили вологодского епископа Христофора помочь им, прислав более молодых и инициативных насельников.
Идя им на встречу, епископ обратился к архимандриту Порфирию, настоятелю Соловецкого монастыря, чтобы тот выслал им одного из опытных в духовной жизни старцев вместе с несколькими иноками.
И наконец, 17 мая 1866 года последовал Указ Священного Синода «О назначении иноков Соловецкого монастыря для устроения Ульяновской обители.»[21]. Этим указом были назначены: определенный на должность настоятеля иеромонах Матфей, более 10 лет бывший наместником Соловецкого монастыря, казначеем стал иеромонах Паисий, духовником – иеромонах Амвросий, а на должность эконома был назначен иеродьякон Феофилакт. Также были отправлены в Ульяново послушник Феодосий и монах Арсений, составивший свое «Повествование об устроении Ульяновской обители».
Отъезд иноков из Соловецкого монастыря состоялся 22 июня 1866 года. Путь их пролегал так: по морю они добрались до Соломбалы, а оттуда на лошадях до Архангелська, чтобы оттуда доплыть до Устюга на пароходе. Из Устюга они добрались до Сольвычегодска, находящегося недалеко от того места, где реки Вычегда и Сухона сливаются, образуя Северную Двину. Далее вверх по Вычегде они проплыли через Яренск до Усть-Сысольска (ныне Сыктывкар). О. Матфей решил отправиться в Ульяново из Яренска на лошадях, чтобы побыстрее добраться туда, и поэтому был на месте уже 21 июля. Остальные же иноки доплыли до Усть-Сысольска и были там до 29 июля, собираюя пожертвования, а позже на лошадях отбыли в Ульяново, прибыв туда 1 августа.
Инок Арсений в своём повествовании весьма подробно описывает события, произошедшие с ними в пути. Например, он рассказал о небольшом, но всё-таки чудесном событии: управляющий пароходством в Архангельске запросил за проезд монахов до Ускорья[22] 100 руб., и не соглашался ни на какую скидку. А в то время он был сильно болен. Иноки Паисий и Феофилакт дали ему просфору на телесное здравие. Управляющий, не соглашавшийся на уступки, на следующий день был абсолютно здоров, и объявил, что всех их безвозмездно доставят в Ускорье на барже, причаленной к пароходу[23].
Также инок Арсений, несомненно имевший литературный талант, описывает и те трудности, с которыми пришлось столкнуться новым насельникам, когда они прибыли на место: «…принялись мы за предлагаемое, истинное монашеское ястие и питие: перед каждым из нас положено по ярушнику (хлебцы из ячной муки), в долбленый самодельных чашках – старая кислая капуста … затем грибница, т.е. похлёбка из свежих грибов, вот и весь обед. Но и на том спасибо: время постное, чревоугодничать не приличествует»[24].
Во всём был недостаток: «За что не взяться для простой обыденной потребности, – ничего нет; понадобилась небольшая кадочка и ту привелось идти отыскивать в селении за 9 вёрст. Но не возроптали наши старцы, не упали духом; они проявили в себе в критические минуты силу воли настоящих подвижников и с бодростью принялись за труд. Видя в своём назначении Промысел Божий, приведший их на это пустынное место, они не усомнились в той помощи, которую с упованием ожидали… Все думали о предстоящем деле – как один человек В том-то и заключалась наша сила» – так пишет об ульяновских подвижниках инок Арсений.
В начале осени 1866 года, сразу после окончания полевых работ, решено было строить церковь во имя Преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев, а также братский корпус. О том, где строить её – внизу, у реки, или на холме, где новосоздаваемый монастырь смотрелся бы особо живописно, – единого мнения не было. Ведь для строительства монастыря на холме много сил ушло бы надопьем материалов на гору. Решили бросить жребий, и выпало строить на горе.
Довольно скоро насельникам при помощи местных крестьян удалось перевезти на холм достаточное для постройки храма и братского корпуса количества брёвен. Параллельно с этим решено было переложить печку в старой церкви. Для этого потребовались кирпичи, производство которых наладили на месте. Обжигом их занимался сам настоятель.
Также до первых заморозков была прорублена просека длиной 9,5 вёрст (!), соединившая поселение с ближайшей трактовой дорогой.
Фундамент под братский корпус был готов уже к 27 сентября, дню памяти прп. Савватия Соловецкого.
Приходилось заниматься также и заготовкой овощей и хлеба, закупаемых в окрестных деревнях. Этим занимались Паисий и Феофилакт, которые вскоре были отправлены в Усть-Сысольск, Вологду и другие города за сбором пожертвований.
При этом монахи не оставляли и молитвенного делания: «Монастырский день – пишет инок Арсений, – проходил у нас по установленному порядку, однообразно; главные занятия иноков заключались в отправлении церковной службы… По некоторым дням обедни не было, а служили часы; случалось это по неимению вина… Но с ноября нужды в вине мы уже не испытывали: Паисий и Феофилакт прислали нам его из Усть-Сысольска в достаточном количестве на целый год…»[25].
С наступлением зимы занимались вывозкой брёвен, заготовленных в лесу и складированного на месте, так как до выпадения снега невозможно было использовать для перевозки сани.
Число живущих в монастыре к началу зимы составило 25 человек (вместе с послушниками и рабочими, а также престарелыми лальскими монахами, жившими в монастыре до прибытия соловецких иноков). Остается только удивляться трудолюбию и энтузиазму подвижников, всего за три месяца своего пребывания в монастыре сумевших сделать столь много.
Монастырю помогали разные люди. Инок Арсений сообщает о некоей благочестивой усть‑сысольской купеческой вдове Сидоровой, пожертвовавшей в пользу монастыря двухэтажный дом, в котором впоследствии разместилось монастырское подворье.
Также огромную помощь оказывал обители вятский купец Василий Степанович Сунцев, племянник настоятеля, о. Матфея. Ещё в Архангельске он, направляясь в паломничество на Соловки, встретил о. Матфея и его спутников, держащих путь в Ульяново, и помог им деньгами, когда те нуждались в этом. А в январе 1867 года он прислал в создаваемую обитель клади на 30 подводах, в числе которой было всё необходимое для церкви, строительства, а также продовольствия. Кроме этого, он же заказал на свои средства 30-пудовый колокол для монастыря.
С наступлением весны работы по строительству возобновились. Был найден подрядчик на изготовление 300 тыс. шт. кирпича для постройки каменного храма. Плотники с утра до вечера трудились над постройкой деревянной церкви и братского корпуса. Во время Великого поста в монастырь уже съезжалось немало паломников.
В Июле обитель посетил вологодский архиерей Павел, к моменту появления которого братский корпус был уже построен, и шли работы по его внутренней отделке. Владыка постриг двух послушников в мантию и рукоположил в иеродьяконы, а монаха Феодосия рукоположил во иеромонахи.
В октябре 1867 года постройка деревянной церкви и братского корпуса была закончена .Новоселье состоялось в день Казанской Божией Матери, 22 октября. Новый корпус имел 24 братские кельи, трапезу и кухню.
В начале декабря 1867 года доставили иконостас, пожертвованный вологодским купцом П. А. Белозёровым, и 11 декабря храм был освящён во имя прп. Зосимы и Савватия.
25 июля 1868 года о. Матфей отбыл в Вологду для посвящения в сан архимандрита. В его отсутствие в монастыре случилась беда – без вести пропал один из монахов, иеродьякон Акиндин, ушедший в лес за грибами. В его поисках участвовало более ста человек из ближайших деревень, но монах так и не был найден.
На 1869 год было намечено строительство ещё одного – кирпичного – храма. 1 мая начали вынимать землю под фундамент. Подрядчиком для сооружения кладки был выбран Вельский купец Пешков.
За работу принялись усердно, и уже к осени был построен под свод нижний этаж храма. Дальнейшее строительство было отложено до 1871 года, чтобы кладка хорошо просохла, т.к. кирпич был плохого качества. Из за плохого качества кирпича были даже внесены изменения в проект, в результате чего периметр храма был уменьшен почти на 8 метров.
В том же году был выстроен ещё один братский корпус на северной стороне обители. Он имел 13 саженей длины.
Старцы Паисий и Феофилакт, отправившиеся за сбором пожертвований, вернулись в обитель в июле 1870 года. Вместе с обильными пожертвованиями они привезли с собой три чудесно явленные иконы, из которых самая большая была иконой Спасителя, изображённого на ней сидящем на троне; на голове – корона, в левой руке – держава, а правая рука приподнята и сложена в благословляющий крест. Размеры иконы были внушительны: 2 аршина 10 вершков в высоту, 1 аршин и 6 вершков в ширину[26]. На неё была пожертвована благотворителями серебряная с позолотой риза, внизу которой вычеканена надпись, повествующая о чудесном обретении этой иконы. Надпись эта достаточно многословна (заняла бы не менее половины машинописной страницы). В ней говорилось, что монахи Паисий и Феофилакт, собирая пожертвования в Москве, оказались в доме купчихи О. С. Окороковой. Та решила им кроме всего прочего отдать старую клеёнку, хранившуюся у неё на чердаке. В этой клеёнке и была обнаружена эта икона, а также – при вторичном развёртывании – ещё две иконы[27].
В 1871 году строительство каменного храма было возобновлено. Технической частью работ руководил отец Феодосий, имевший незаурядные архитектурные и строительные способности.