Смекни!
smekni.com

Религиозно-культурный конфликт,в Риме. Оргиастические формы культа Диониса - вакханалии (стр. 9 из 16)

Уже давно было замечено, что ранний Рим по своим устоям напоминал Спарту с ее изоляцией и закрытым режимом. Но было и различие между ними. Как ни стремилось римское общество хранить себя от всего инородного, оно не застыло в абсолютной замкнутости. «Охранительную» тенденцию постепенно стала уравновешивать открытость к влияниям, которые насыщали латинство все новыми и новыми элементами. В древности важнейшим из этих элементов был этрусский[89].

С течением времени влияние этрусков простерлось так далеко, что некоторые из них добились римского трона. Это, правда, не значило, что Рим покорился Этрурии в политическом отношении. Она не могла создать единой и сильной державы.

Что же из этрусской религии проникло в римскую?

Установить это трудно хотя бы потому, что о мировоззрении этрусков вообще мало известно. Подобно всем язычникам, они чтили множество богов, главой которых был Тин, или Тиния. Находясь в тесных отношениях с греками, этруски переняли от них и культ Олимпийцев. Несомненно, что в Этрурии сложились свои мифы, однако ни один из них не дошел до наших дней. Можно полагать, что лишь некоторые, и притом второстепенные, фигуры этрусского пантеона вошли в систему верований Рима[90].

Цари-этруски, притязая на самодержавную власть, старались укрепить и национальную религию римлян. На Капитолии начал строится храм Юпитера, получившего титул «всеблагого и высочайшего». Тарквинии хотели превратить капитолийских богов и покровителей их монархии. Но замысел этот был опрокинут сопротивлением патрициев.

Еще не завершилось строительство «царского» храма, как римская знать поднялась против Тарквиния и изгнала его из города. В 509 году потерпели поражение войска этрусков, пытавшихся вернуть царю его трон, и в Риме была провозглашена республика. В установленные дни на площадь собирались все полноправные граждане, носившие оружие. По их воле власть на год вручалась двум консулам. Постоянным правительством стал патрицианский сенат.

Начиная с III в. до н.э. на римскую религию очень сильное влияние стала оказывать греческая религия. Римляне отождествили с греческими богами своих абстрактных богов. Так, Юпитер был отождествлен с Зевсом, Марс с Аресом, Венера с Афродитой, Юнона с Герой, Минерва с Афиной, Церера с Деметрой и др.

Римский пантеон никогда не оставался замкнутым, в его состав принимались иноземные божества, поскольку считалось, что включение новых богов усиливает мощь римлян. Так, в конце III в. до н.э. римляне заимствовали из Фригии почитание Великой Матери Богов. Завоевание многих заморских территорий, особенно эллинистических государств, познакомило римлян с и восточными богами, которые находили почитателей среди римского населения. Прибывшие в Рим и Италию рабы исповедовали свои культы, тем самым распространяя чужеземные религиозные воззрения.

Одним из важных последствий греческого влияния было распространение греческой философии в римском обществе и взглядов греческих философов на религию и богов. Было переведено на латинский язык сочинение эллинистического писателя Эвгемера, который считал, что боги — это обожествленные некогда жившие великие люди. Высшая римская аристократия, знакомая с греческой философией, начинала скептически относиться к религиозным верованиям, хотя и рассматривала религию как необходимое средство управления народом. Распространение мистических восточных культов в массах, скептическое отношение к религиозным традициям у аристократии подрывали официальную римскую религию. Бурные события гражданских войн, частые конфликты вели к изменениям традиционных верований. Распространяется представление о загробной жизни, о загробном блаженстве как своеобразный протест против неустройства и мучений в реальном мире. Получает развитие культ слепой судьбы — Фортуны, которая дарует счастье и несчастье произвольно и часто несправедливо. Задавленные гнетом и судьбой низшие слои, низшие слои населения мечтали о появлении мессии, бога-спасителя, который придет, дарует блаженство страждущим, накажет гонителей. Именно в таком религиозном контексте и на таком духовном фоне следует рассматривать и традиционный культ Либера, и распространение вакханалий в Риме во II в. н.э.

2.2 Либер: народный сельский культ в Римской республике

Либер(Liber) в римской мифологии был древним богом плодородия и оплодотворяющей силы, затем виноградарства. В отличие от греческого Диониса, он имел женскую параллель — Либеру, иногда отождествлявшуюся с Ариадной. Либеру, Либере и Церере в 494 г. до н.э. в Риме был построен греческими мастерами храм, ставший религиозном центром плебеев в период их борьбы с патрициями. Эта плебейская триада богов противопоставлялась патрицианской триаде (Юпитер, Юнона и Минерва), почитавшейся в храме на Капитолии[91]. После уравнения сословий плебейская триада вошла в общеримский пантеон, а Либер стал богом свободных самоуправляющихся городов по созвучию имени «Либер» со словом libertas, «свобода».

Насколько такое отождествление было исконным? Можно ли считать, что храм Либера, Либеры и Цереры с самого начала был предназначен для того, чтобы стать религиозным центром плебеев, а «плебейская триада» была противопоставлена патрицианской Каптолийской троице? Ряд соображений говорит в пользу того, что вряд ли трактовка связи Либера и «свободы» была современна сооружению храма «плебейской триады». Ее главным значением были функции входивших в нее божеств стимулировать плодородие и цементировать единство общин, воздававших им культ на перекрестках. Но такие функции должны были делать эти божества равно нужными как плебеям, так и патрициям, которые тоже были заинтересованы в хорошем урожае и размножении стад. Храм был выстроен по обету, данному диктатором Авлом Постумием «ради блага города», т.е. всех граждан, а посвящен он был в связи с неурожаями по решению сената, что также говорит о том, что первоначально он имел общеримское значение.

Таким образом, превращение храма в плебейский произошло позже и могло быть вызвано следующими обстоятельствами. В ходе борьбы патрициев и плебеев был принят lex sacrata о народных трибунах. Нарушивший его предавался подземным богам, а именно — Церере. Когда закон был принят, все принесли присягу не принуждать народных трибунов делать что-либо против их воли, не бить и не убивать их, а кто это сделает, будет проклят (sacer), и его имущество будет посвящено Церере. Таким образом, одна из богинь, почитавшихся в храме, возведенном Постумием, оказалась как бы гарантом благополучия плебеев и безопасности их вождей, а сами боги превратились в плебейских божеств[92].

И все-таки связь Либера и свободы была. Как отмечает Л. Преллер, Либер, или, как он обычно называется, Либер Патер, является, собственно говоря, Освободителем. Корень –lib, в более старом языке -loeb, очевидно, следует отличать от слов lubet, libet («хочется, желательно»), откуда происходят имена римских богинь Либентия, Либитина и т.д. Вообще, с этим корнем, очевидно, связан также глагол libare («жертвовать, приносить жертву»), но не только в смысле приношений культовых, но и проливающейся, текущей благодати в общем, растительного изобилия вообще[93]. Кроме того, в смысле освобождения от забот и хлопот, которые в Италии сделались его сущностью, италийский Либер соответствует более всего греческому Дионису—Лисию или Лиэю («Освободителю»).

Видимо, эта ипостась Либера испытала сильное влияние южноиталийских греков из Кампании. Именно Кампания был той областью Италии, над которой Церера и Либер во всей полноте простирали свои дары. Истории о почитании Бахуса добрыми поселянами, которых он обучил разведению винограда, и до этого были многочисленными в области фалернских вин, откуда этот бог распространился далее в Италию. Здесь культы греческих богов встречаются с более древними италийскими, со старинными народными обрядами и праздниками виноградной лозы; на этой почве греческий Лиэй превращается в веселого бога шуток и необузданной веселости, в том самом смысле, в котором в старые времена говорили о libertas, свободе, и имели обыкновение персонифицировать ее в виде красивой и богато украшенной женщины, от которой происходит изобилие и сила, избыточные урожаи и связанные с этим радости веселого и беззаботного образа жизни[94]. Впрочем, существенным отличием италийского Либера от греческого Диониса оставалось то, что он, вплоть до времени эллинизации римской культуры, так и не приобрел четко выраженной иконографии.

Представления о свободе всегда были неразлучны с Либером и Либерой, и даже праздник сбора винограда был воспринимаем как всегда сопровождавшейся с этой стороны необузданной свободой в речах и потреблением новособранного урожая. Далее, Либера и Либер являются богами всей обильной продукции, к которой следует относить не только урожаи полей, но и плодовитость людей и скота. Отсюда — традиционный для этого круга представлений как у греков, так и в Италии и у многих других народов, символ, фаллос или, как сказали бы в Италии, фасцинум. (fascinum), который во время сбора винограда возили по стране от селения к селению на повозке с большой пышностью и религиозной торжественностью, пока не привозили в город[95].

В Лавинии, древнем городе латинских пенатов, был даже целый месяц, посвященный Либеру, и на протяжении всего этого периода дозволялись необузданные забавы, до тех пор, пока его символ не бывал пронесенным через рынок и вновь не находил покоя в храме Либера. Здесь было даже в обычае, чтобы самые почтенные матроны в селениях увенчивали фасцинум как символ исходящего от бога плодородия, а равным образом — как магическое средство спасти это плодородие от зависти, дурного глаза, ворожбы и т.п.; тот же самый символ, тем же самым способом и с теми же знаками отличия, также обыкновенными у древних, был привычным и в римских и италийских городах. Поэтому даже так называемые фасценнинские стихи (fascennini versus), в которых радость сбора урожая сочеталась с удовольствием крепких шуток, лучше всего выводимы от этих сельских шествий с фасцином[96]. Отсюда эти стихи и эти песни были приняты также в свадебные процессии, где они исполнялись как магическое средство обеспечить плодородие новобрачной[97].