Волевая сторона психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию образует волевой элемент вины, предметное содержание которого также определяется конструкцией состава преступления. Предметом волевого отношения субъекта является практически тот же круг фактических обстоятельств, которые составляют предмет интеллектуального отношения, т.е. обстоятельства, определяющие юридическую сущность деяния и в своей совокупности образующие состав данного преступления. Однако при этом необходимо выделить волевое отношение к главному объективному признаку состава преступления, в котором воплощается общественная опасность данного деяния. Отношение к этому признаку служит определяющим критерием при установлении формы вины.
Форма есть внутренняя структура устойчивых связей и взаимодействия элементов, свойств и процессов, образующих предмет или явление, а также способ существования и выражения содержания . Форма вины определяется закрепленным в законе соотношением психических элементов (сознание и воля), образующих содержание вины, т.е. различиями в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления. Она указывает на способ интеллектуального и волевого взаимодействия субъекта с объективными обстоятельствами, составляющими юридическую характеристику данного вида преступлений.
В уголовном законодательстве содержится описание двух форм вины: умысла и неосторожности. Каждая из названных форм вины делится на виды, умысел — на прямой и косвенный, а неосторожность — на легкомыслие и небрежность. Этим модификациям вины свойственно определенное сочетание интеллектуальных и волевых процессов, т.е. каждая разновидность вины имеет специфическое содержание. Вместе с тем прямой и косвенный умысел не имеют значения самостоятельных форм вины, а являются видами одной и той же формы. Общим для них (как для видов умышленной формы вины) с интеллектуальной стороны является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение общественно опасных последствий. В отличие от умысла оба вида неосторожности характеризуются отсутствием осознания реальной опасности деяния и предвидения общественно опасных последствий в конкретном случае. Волевой элемент обоих видов умысла заключается в положительном (в форме желания или сознательного допущения либо безразличия) отношении к общественно опасным последствиям, а волевой элемент обоих видов неосторожности состоит в отрицательном отношении к общественно опасным последствиям, наступления которых виновный старается избежать либо вообще не предвидит.
Форма вины имеет многообразное юридическое значение.
Во-первых, она является субъективной границей, отличающей преступное поведение от непреступного. Это касается прежде все го неосторожного совершения деяний, наказуемых лишь при умышленном их совершении.
Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступлений, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но различающихся по форме вины. Так, форма вины служит разграничительным критерием между убийством (ст. 105 УК) и причинением смерти по неосторожности (ст. 109 УК), между умышленным (ст. 111 и 112 УК) и неосторожным причинением тяжкого или средней тяжести (ст. 118 УК) вреда здоровью, между умышленным (ст. 167 УК) и неосторожным (ст. 168 УК) уничтожением ил повреждением имущества.
В-третьих, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности лежит в основе законодательной классификации преступлений: в соответствии со ст. 15 УК к категориям тяжких и особо тяжких преступлений относятся только умышленные преступления.
В-четвертых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде лишения свободы. Согласно ст. 58 УК лица, осужденные к этому наказанию за преступления, совершенные по неосторожности, а также осужденные на срок не свыше пяти лет за умышленные преступления небольшой или средней тяжести, по общему правилу, направляются для отбывания наказания в колонию-поселение, а лица, осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления, отбывают наказание в исправительных колониях общего, строгого или особого режима либо в тюрьме.
В-пятых, некоторые институты уголовного права (приготовление, покушение, соучастие, рецидив) связаны только с умышленной формой вины.
В-шестых, наличие умышленной формы вины обосновывает, а неосторожной формы исключает постановку вопроса о преступных мотивах и целях.
С содержанием и формой тесно связана категория объема вины.
Определяя умысел и неосторожность, законодатель исходит из психического отношения только к деянию (действию или бездействию) и его последствиям. Казалось бы, виной не охватывается отношение к таким признакам, как место, время, способ, обстановка совершения преступления и т.п. Однако такой вывод был бы ошибочным, поскольку он основан на чрезмерно узком толковании термина "деяние", понимаемого только как родовое понятие действия или бездействия. Между тем деяние — это не просто активная либо пассивная форма поведения, а поступок, совершаемый определенным способом в конкретных условиях, времени и т.п. Причем нередко именно эти обстоятельства придают деянию общественно опасный характер. Так, занятие охотой в виде промысла либо в качестве "хобби" превращается в уголовно наказуемое браконьерство, если совершается вне установленных мест, недозволенными способами или в запрещенное время. В таких случаях осознание общественно опасного характера совершаемого деяния означает непременное понимание не только фактической стороны совершаемых действий (выслеживание и добыча зверя или птицы), но и того, что они совершаются незаконными способами либо в запрещенных местах или в запретные сроки.
Иное положение складывается, если названные объективные признаки не являются имманентным свойством самого деяния, а служат квалифицирующими признаками либо обстоятельствами, смягчающими или отягчающими ответственность. В этих случаях психическое отношение к действию (бездействию) и к прочим объективным признакам преступления может быть неоднородным, например, действие — желаемым, а квалифицирующее последствие — непредвиденным, причиняемым по небрежности. Из совокупности разнородных психических отношений следует выделить отношение к признаку, определяющему в концентрированном виде общественную опасность деяния, т.е. в формальных составах — к действию (бездействию), а в материальных — к последствию. Оно и определяет форму вины. Отношение же к остальным объективным признакам деяния, входя в содержание вины, на ее форму не влияет. Совокупность психических отношений виновного ко всем объективным признакам, инкриминируемым субъекту, составляет объем вины. Он устанавливает границы круга фактических обстоятельств, выражающих юридическую сущность совершаемого деяния, виновное отношение к которым обосновывает возможность их вменения субъекту преступления. Иными словами, объем вины устанавливает конкретные пределы ее содержания. Как уголовно-правовое явление вина существует только в преступлении, которое представляет собой социальный феномен. Поэтому и вина есть социальное явление. Именно социальная сущность вины позволяет обосновать осуждение, порицание общественно опасного поведения субъекта.
Вопрос о социальной сущности вины затрагивался русскими криминалистами еще в прошлом столетии. Так, Н.С. Таганцев и Э.Я. Немировский определяли социальную сущность вины как психологическую настроенность правонарушителя против существующего правопорядка. В советском праве выяснение социальной сущности вины составляет важную теоретическую проблему, так как в советском обществе преступление посягает на интересы народа и осуждается от имени государства.
Некоторые советские ученые, касаясь вопроса о социальной сущности вины, отмечали, что само психическое отношение лица к деянию (вина) является предметом отрицательной оценки и порицается от имени государства и общества. На это следовало весьма веское возражение, что неверно было бы распространять момент государственного осуждения только на вину, так как "моральной, политической, юридической, короче говоря, классовой оценке подлежит все деяние в целом, ибо только все деяние в целом способно причинить тот или иной с точки зрения его общественного значения результат". К этому добавляется убедительный аргумент, что "момент порицания, осуждения есть момент вторичный, есть следствие социально-политической сущности вины"Действительно, вина оценивается отрицательно не только как формально-юридическая категория, а как психическое отношение к деянию, в котором проявляются определенные антисоциальные черты, свойства и привычки самого правонарушителя.
До последнего времени наиболее распространенным был взгляд на социальную сущность вины как на отрицательное отношение лица к важнейшим интересам общества, выраженное в общественно опасном деянии. Благодаря вине деяние является не просто объективно противоправным, но и свидетельствует об определенном отрицательном отношении правонарушителя к интересам общества либо к правам и законным интересам отдельных граждан. По мере того, как аксиологические (ценностные) аспекты права были исследованы достаточно глубоко, некоторые ученые стали приходить к выводу, что категория "интерес" является слишком узкой и входит в более широкое понятие "ценности". Кроме того, определение социальной сущности вины через категорию ценностей стало необходимым еще и потому, что вина служит обоснованию отрицательной оценки, осуждения преступника, следовательно, определение вины должно нести этическую нагрузку, которая интерес, в отличие от ценности, не несет. Поэтому более точным будет определение социальной сущности вины как неправильного отношения к наиболее важным ценностям социалистического общества, выраженного в общественно опасном деянии.