В теории права вина выступает в качестве психического отношения, однако, вероятно, неуместно вести речь о психическом отношении при описании разновидности неосторожной формы вины - небрежности. В ч. 3 ст. 26 УК РФ указано: "Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия)". Раз не предвидело - значит и психического отношения к противоправному деянию и его последствиям не было.
Аналогичное расхождение с психологической теорией вины содержится в Налоговом и Административном кодексах. В ч. 3 ст. 110 НК РФ указано, что правонарушение совершено по неосторожности, если "лицо, его, совершившее, не осознавало противоправного характера своих действий (бездействия) либо вредный характер последствий, возникших вследствие этих действий (бездействия), хотя должно было и могло это осознавать". По своей конструкции неосторожность в налоговом праве близка небрежности в уголовном праве. Часть 2 ст. 2.2 КоАП РФ объединила в себе и легкомыслие и небрежность: "Административное правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть".
Соответственно психологическая теория вины пригодна при разделении умысла на прямой и косвенный (эвентуальный), но неприемлема в рамках действующего законодательства при рассмотрении неосторожности в качестве формы вины.
Отметим, что ст. 24 УК РФ, ст. 110 НК РФ и ст. 2.2 КоАП РФ именуются "Формы вины". То есть законодатель рассматривает неосторожность в качестве формы вины, при этом сами определения, данные в указанных статьях, находятся вне психологической теории вины.
Что касается законодательных формулировок: "хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия", "хотя должно было и могло это осознавать", "хотя должно было и могло их предвидеть", то из них можно усматривать лишь потенциально возможное психическое отношение. Комментируя вышесказанное, мы разделяем мнение одного из исследователей: "Тот, кто говорит о потенциальном психическом отношении, безусловно, должен знать, что в этом случае, фактически, пока он не имеет дела ни с каким отношением. Потенциальная способность ни в коем случае не означает само проявление этой способности".
Анализируя законодательное описание и разделение форм и видов вины, можно прийти к выводу, что в действительности законодатель придерживается интеллектуалистической концепции.
Резюмируя вышесказанное, отметим, что вина, как обязательный признак уголовного преступления, административного и налогового правонарушения не может быть представлена исключительно в качестве психического отношения. Вероятно, вновь возникла необходимость обратить внимание юристов на оценочную теорию вины: "Кроме психического отношения субъекта, вина всегда включает социально-правовую оценку отношения виновного к охраняемым... законом ценностям".
Проанализируем приведенное выше высказывание. Как следует из законодательного определения форм, вина проявляется в качестве отношения к противоправным, общественно опасным деяниям (процессуальный состав деликта) или к вредным, общественно опасным последствиям (материальный состав деликта). И в первом, и во втором случае перечень запрещенных под угрозой наказания деяний и их опасных и вредных последствий не абстрактен, а четко закреплен законодателем в диспозициях соответствующих статей нормативных правовых актов. Мало того, такой перечень и тяжесть санкции изменяются (как эволюционно, так и революционно) в зависимости от изменения социально-политического устройства общества.
Отсюда следует, что вина - это негативная оценка обществом в лице его законодателя определенных психических явлений, происходящих в головном мозге правонарушителя в момент подготовки или непосредственного исполнения противоправных действий или бездействия, непосредственно связанных с указанными деяниями. Предложенное выше определение вполне укладывается в действующую психологическую концепцию, однако применение его на практике представляется проблематичным.
В большинстве случаев расследование деликтов начинается с изучения объективной стороны правонарушения. Отношение к субъективной стороне правонарушения или преступления формируется в процессе изучения объективной стороны, на основании объективных критериев, к коим непосредственно психические явления, происходящие в головном мозге правонарушителя, причислены быть не могут.
Приведенный выше анализ выявил ряд недоработок в законодательном определении форм и видов вины. В результате проведенного С.В. Векленко опроса преподавателей и профессоров высших учебных заведений, имеющих ученые степени кандидатов и докторов юридических наук, получены следующие данные. На вопрос "Удовлетворяет ли Вас законодательное закрепление понятия, форм и видов вины?" 72,7% респондентов ответили отрицательно. Именно при установлении видов умысла и неосторожности наиболее часто допускаются судебные ошибки.
Между тем, как представляется, юридическое значение форм вины велико.
Во-первых, в отношении случаев причинения общественно опасных (вредных) последствий без вины и случаев неосторожного совершения деяний, наказуемых лишь при умышленном их совершении, форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного (правомерное поведение от противоправного).
Во-вторых, форма вины является основанием дифференциации ответственности и наказания за правонарушения, которые могут совершаться как умышленно, так и неосторожно.
В-третьих, наличие умышленной формы вины обосновывает, а неосторожной вины исключает постановку вопроса о преступных мотивах и целях.
В-четвертых, форма вины зачастую способствует квалификации преступления или правонарушения.
Уголовная ответственность за преступление с двумя формами вины впервые была установлена в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. В ранее действовавшем российском уголовном законодательстве такой вид преступлений не выделялся. Анализ материалов уголовных дел, приговоров судов показывает, что в правоприменительной практике допускается значительное число ошибок. В связи с этим возникает необходимость в разработке строгих правил квалификации этих преступлений, которые основаны на правильном понимании субъективной и объективной сторон данных преступлений, исключают случаи объективного вменения, осуждения при отсутствии причинной связи между общественно опасным деянием и его общественно опасным последствием, помогают отличить преступления с двумя формами вины от неосторожных преступлений и идеальной совокупности преступлений. Считаем, что при квалификации преступлений с двумя формами вины следует руководствоваться следующими правилами.
Преступление с двумя формами вины - в целом умышленное оконченное преступление, повлекшее по неосторожности не описанные в основном составе данного преступления общественно опасные последствия, которые по закону влекут более строгое наказание.
Данное правило-определение акцентирует внимание на своеобразии общих признаков данного преступления, изложенных в ч. 1 ст. 14 УК РФ, а именно:
- виновность как одновременное наличие в преступлении двух форм вины;
- особый характер и повышенная степень общественной опасности в сравнении с иными преступлениями, которые обусловлены наступлением тяжких последствий и наличием у виновного обеих форм вины;
- деяние всегда выражается в умышленном преступлении;
- состав преступления с двумя формами вины в Особенной части УК РФ является только квалифицированным;
- декларирована более строгая наказуемость.
Преступление с двумя формами вины - только оконченное преступление, в результате выполнения которого действительно наступили тяжкие общественно опасные последствия, предусмотренные квалифицированным составом данного преступления, виновное отношение к которым субъекта преступления выражается в неосторожности.
Для квалификации деяния как оконченного либо неоконченного преступления значимы лишь стадии умышленного преступления. Действие или бездействие, совершенное по неосторожности, до наступления общественно опасных последствий не является уголовно наказуемым. Приготовление и покушение возможно лишь с прямым умыслом. А данный вид вины в отношении тяжких последствий преступления с двумя формами вины уголовным законом исключен.
Соответственно, предварительная преступная деятельность - приготовление и покушение - в преступлениях с двумя формами вины исключена.
При условии, что виновный не желает или не предвидит отдаленные последствия своего деяния, говорить о возможности приготовления или покушения на такое последствие нельзя. Отсутствие желания наступления неосторожных последствий, кроме того, прямо вытекает из положений ст. 26 УК РФ.
В преступлении с двумя формами вины непосредственной причиной наступления тяжкого неосторожного последствия является исключительно совершение преступления, а не деяния (действия или бездействия).
Статья 27 УК РФ называет причиной тяжкого последствия исключительно совершение умышленного общественно опасного деяния, самого по себе, независимо от наступления тяжкого последствия, запрещенного Уголовным кодексом РФ под угрозой наказания. Таким образом, при квалификации конкретных действий виновного, повлекших квалифицированные тяжкие последствия, сначала необходимо определить, содержат ли сами действия виновного признаки основного состава преступления. Применение этого правила позволит разграничить преступления с двумя формами вины и неосторожные преступления, объективная сторона которых выражается в нарушении специальных правил, повлекшем общественно опасные последствия; отличить рассматриваемые преступления от идеальной совокупности преступлений.