После подписания соглашения правительство Англии не прекращало переговоров с Германией и вместе с правительством Франции продолжало оказывать давление на Польшу, толкая ее на капитуляцию перед Гитлером. В эти дни к правительствам Германии и Польши с предложениями о посредничестве обратились король Бельгии, папа Пий XII, президент Рузвельт, премьер-министр Канады Маккензи Кинг. В это же время в Лондоне находился английский посол в Берлине мюнхенец Гендерсоп, который привез, туда предложения Гитлера, а также эмиссар Геринга Далерус, прибывший в Англию с той же целью. 28 августа в Берлин возвратился Гендерсон с английским ответом, в котором содержалась рекомендация возобновления прямых германо-польских переговоров. Как пишет в своем дневнике Гальдер, “Гендерсон не спорит с фюрером насчет того, что Данциг вообще не является проблемой. Автострада также не проблема. Коридор: туманно и витиевато выражено, но указано, что, может быть, возможно расселить в коридоре национальные меньшинства (немецкое.— В. Ф.)”.
В беседе с Гендерсоном Гитлер предложил заключить союз между Германией и Англией. Цель этого предложения Гитлера раскрывает Гальдер. В своем дневнике он записал о беседе Гитлера со своими генералами, состоявшейся после встречи с Гендерсоном:
“Фюрер надеется, что ему удастся вогнать клин между Англией, Францией и Польшей”. Гальдер неоднократно повторяет слова Гитлера: “Расколоть!” С этой целью Гитлер и предложил Англии вступить в открытый союз с Германией ценой предательства Польши. Такой союз был нужен Гитлеру только до разгрома Польши, а затем наступила бы очередь Франции и Англии. Более детальный ответ на английские предложения Гитлер обещал дать позднее.
28 августа английский посол в Варшаве Кеннард передал Беку ноту английского правительства, в которой последнее настойчиво требовало, чтобы польское правительство ускорило начало непосредственных переговоров с Германией. Английское правительство еще раз обещало предоставить Польше “международные гарантии”. В тот же день, 28 августа, Бек направил польским послам в Париже и Лондоне телеграммы, в которых сообщал о согласии польского правительства вести непосредственные переговоры с Германией.
Все эти дипломатические маневры правительств Англии и Франции Гитлер рассматривал как очередной шантаж с их стороны. Как пишет западногерманский историк М. Фрейнд, Гитлер исходил из того, “что Англия и Франция не вмешаются, а ограничатся морской блокадой или экономическими санкциями против Германии”.
Вечером 29 августа Гитлер вручил Гендерсону ответ на английские предложения. Германия в ультимативной форме требовала немедленной передачи ей Гданьска и коридора, Верхней Силезии и присылки в Берлин специального польского уполномоченного, облеченного чрезвычайными правами. Срок прибытия уполномоченного был назначен на 30 августа. “Остаток Польши,— нагло говорилось в ноте,— едва ли можно будет рассматривать как самостоятельное государство”. Даже такой прожженный мюнхенец, как Гендерсон, охарактеризовал эти германские требования как ультиматум Польше.
Этот ультиматум, требовавший полной капитуляции Польши перед фашистской Германией, был вручен Гендерсону 29 августа в 19 час. 15 мин. Английский посол должен был направить его вначале в Лондон, затем с английскими комментариями и советами передать в Варшаву. Польское правительство должно было предоставить своему послу в Берлине чрезвычайные полномочия на ведение переговоров, решавших судьбу Польши, или прислать в Берлин специального уполномоченного. На все эти процедуры правительство фашистской Германии давало 24 часа. Совершенно ясно, что гитлеровцы не хотели получить удовлетворительный ответ и предприняли этот шаг, чтобы иметь предлог для развязывания войны против Польши. Правящие круги Англии знали это и, тем не менее, все еще не хотели упустить ни одного шанса для сговора с гитлеровской кликой за счет Польши.
Галифакс, получив этот документ 30 августа, направил английскому послу в Варшаву Кеннарду телеграмму, в которой поручал ему предупредить польское правительство, чтобы оно не отвечало на провокации гитлеровцев на польско-германской границе. В тот же день сразу же после получения в Париже сообщения о германских предложениях Боннэ потребовал от польского посла, чтобы Польша согласилась принять германские предложения.
В ночь с 30 па 31 августа Гендерсон снова посетил Риббентропа для того, чтобы передать ему ответ английского правительства. Он говорил о согласии английского правительства на ведение германо-польских переговоров в ускоренном порядке и о том, что в случае начала таких переговоров правительство Англии “готово оказать воздействие на Варшаву”. Риббентроп ответил, что минула уже полночь, а польский уполномоченный, который должен был прибыть в течение 24 часов, все еще не прибыл. В связи с этим, заметил гитлеровский министр, английские предложения утратили актуальность. Риббентроп держал себя нагло и отказался принять британскую ноту. Затем он скороговоркой прочел германский ультиматум Польше, состоявший из 16 пунктов:
1. “Вольный город Данциг” немедленно возвращается Германии.
2. Вопрос о принадлежности польского коридора решается плебисцитом.
Остальные пункты ультиматума касались порядка проведения плебисцита, будущего статута портов Гдыня и Гданьска, а также положения национальных меньшинств.
Риббентроп отказался дать прочесть Гендерсону, плохо понимавшему по-немецки, этот документ. Он также отказался передать копию ультиматума польскому послу. Нет никаких оснований считать, что гитлеровцы всерьез собирались обсуждать с Польшей эти требования. Они были нужны правительству Германии в качестве пропагандистского трюка. Гендерсон сразу же после переговоров с Риббентропом сообщил о немецких требованиях к Польше Липскому, признав их приемлемыми, и предложил организовать встречу Рыдз-Смиглы с Герингом. В связи с отсутствием телеграфно-телефонной связи с Варшавой Липский направил советника посольства Любомнрского в Варшаву с сообщением о предложениях, содержавшихся в германском ультиматуме.
Гендерсон ночью сообщил в Лондон свои первые впечатления о германском ультиматуме. Утром 31 августа английский и французский послы в Варшаве, передав польскому правительству германский ультиматум, потребовали от него положительного ответа. 31 августа в 12 часов правительство Польши сообщило в Лондон о своем согласии на непосредственные переговоры с Германией. Бек поручал Липскому немедленно связаться с Вейцзекером или Риббентропом и сообщить им об этом. Официальный ответ польское правительство обещало прислать в Берлин в ближайшие часы. Выехать в Берлин Бек категорически отказывался. В конце августа 1939 г. он неоднократно заявлял, что не желает разделить судьбу Шушнига и Гахи. Только в 18 час. 30 мин. после настойчивых просьб Липский был принят Риббентропом. Беседа продолжалась несколько минут. Посол передал инструкцию своего правительства. Риббентроп спросил Липского, получил ли он чрезвычайные полномочия своего правительства для ведения переговоров с Германией на предложенных условиях. Лппскпй ответил, что он прибыл как посол, что польское правительство согласно на переговоры с Германией на условиях, переданных ему Англией, и что полномочия на ведение переговоров им скоро будут получены. Риббентроп, грубо оборвав посла, заявил, что он может вести переговоры только с чрезвычайным уполномоченным, а срок прибытия такого уполномоченного из Варшавы истек. На этом он прервал беседу.
31 августа в 21 час по германскому радио было передано официальное коммюнике о последних англо-германских переговорах. Здесь же приводился текст германского ультиматума Польше (16 пунктов), о которых Риббентроп говорил Гендерсону в ночь с 30 на 31 августа. В этом провокационном сообщении говорилось, что германское правительство в течение двух дней напрасно ждало прибытия польского представителя, облеченного чрезвычайными полномочиями; вместо присылки такого представителя Польша ответила мобилизацией. Гитлеровцы, прикрывая свою агрессию, жаловались на провокации и неуступчивость Польши.
В этот момент, когда правительство фашистской Германии лицемерно заявляло о своем стремлении мирно уладить конфликт с Польшей, германские войска уже имели приказ о наступлении. Приказ об отмене наступления, отданный Гитлером 25 августа, но успел своевременно дойти до ряда германских частей, и ночь с 25 на 26 августа ознаменовалась крупными конфликтами на германо-польской границе. В районе Каттовиц германские войска захватили железнодорожную станцию и ряд польских населенных пунктов.
Британский посол в Варшаве 26 августа сообщал в Лондон: “Целая серия инцидентов имела место на германской границе. Польский патруль встретил группу немцев в километре от Восточной Пруссии, близ Пелты. Немцы открыли огонь, поляки начали ответный огонь. В результате был убит руководитель, труп которого был возвращен. Немецкие банды пересекли также силезскую границу около Сжигло, дважды у Рыдника и дважды в других местах. Они открывали стрельбу и нападали на таможенные и пограничные посты с пулеметами и ручными гранатами”.