Остается вариант олигархического заговора. В Афинах, конечно, имелись люди, склонные приветствовать неудачу экспедиции, те самые люди, которые в 411 и 404 годах были готовы вести переговоры о мире ценой потери флота и укреплений, были также и те, кто, подобно Никию, стремились изменить направление экспансии. Плутарх рассказывает о неблагоприятных знамениях, предшествовавших экспедиции. Например, о золотой статуе Паллады, приношении афинян, стоявшем в Дельфах на медной пальме и якобы исклеванной воронами, и о многих других, которые афиняне (возможно, справедливо) считали измышлениями дельфийских жрецов, подученных сиракузянами. Случай с гермами хорошо укладывается в этот ряд зловещих происшествий. Сама по себе идея столь масштабного преступления имеет смысл в качестве акции запугивания. Заговорщики ставили своей целью дестабилизацию общественной жизни в Афинах и, хотя не смогли ни отменить, ни отсрочить экспедицию, с этой задачей справились, многие, правда, ценой жизни или изгнания.
В целом, мы не имеем веских оснований для того, чтобы отвергать результаты официального следствия, поэтому наиболее вероятным, на наш взгляд, является то, что осквернение герм было произведено в результате олигархического заговора, в частности, руками олигархической гетерии Эвфилета, с целью внести смуту в афинское общество и по возможности помешать отправлению сицилийской экспедиции.
Как известно, донос Диоклида был инициирован Амиантом с Эгины и Алкивиадом из Фегунта, двоюродным братом знаменитого Алкивиада, бежавшим после разоблачения и в 408 г. попавшим в плен к афинянам и казненным по приказу стратега Фрасилла. Среди оговоренных Диоклидом был Евкрат, брат Никия, затем Таврей (весьма редкое имя) - вероятно, тот самый, которого Алкивиад публично оскорбил, поссорившись с ним из-за соперничества в хорегии, а также его сын Нисей. Затем Диоклид назвал имя Хармида, сына Аристотеля, приходившегося Андокиду двоюродным братом по матери (возможно, Аристотель тоже был в числе оговоренных), очевидно, того самого Аристотеля, который был стратегом во время правления Четырехсот, яростным противником возвращения Алкивиада, одним из тех, кто готовился сдать город спартиатам, а в 404 г. стал одним из Тридцати тиранов. Относительно самого Андокида мы знаем, что он принадлежал к лагерю непримиримых олигархов. Таким образом, мы можем предположить, что Алкивиад пытался вести свою игру и донос Диоклида был замышлен как удар по его врагам, однако из-за Андокида эта акция принесла скорее обратный результат.
Между тем, положение Алкивиада ухудшилось. Афиняне отнюдь не успокоились после выяснения обстоятельств осквернения герм, но продолжали расследование дела, связанного с профанацией мистерий. Здесь основной мишенью был, конечно, Алкивиад. У нас нет оснований подозревать его в прямом соучастии с осквернителями герм (как, по-видимому, и у официального следствия: ни Фукидид, ни Андокид об этом ничего не говорят), однако он был связан с некоторыми из них, например, с Мелетом и Феодором из Фегунта, кроме того, против Алкивиада работала его скандальная репутация, демонстрируемое всем образом его жизни желание быть выше законов, вызывавшее справедливые опасения у "добрых граждан". Алкивиада подозревали в том, что он может попытаться захватить власть и стать тираном, если вернется с Сицилии победителем. Существовало по крайней мере два свидетельства о его участии в профанации мистерий, и достаточно много влиятельных людей, заинтересованных в его устранении, чтобы о причастности Алкивиада к религиозным преступлениям не было забыто.
Поэтому после того как закончилось разбирательство дела гермокопидов, интерес к обстоятельствам профанации мистерий вспыхнул с новой силой, тем более, что противники Алкивиада позаботились о том, чтобы представить оба преступления как часть одного заговора против демократии и подогреть охватившую массы истерию. Этому также способствовали два события, произошедшие практически одновременно: небольшой спартанский отряд подошел к Истму, что вызвало в Афинах панику, - одну ночь афиняне даже провели под оружием, собравшись в храме Тезея, так как подозревали, что эти действия спартанцев являются результатом сговора с Алкивиадом и его сторонниками, которые хотели выдать город неприятелю; вторым событием стала неудачная попытка олигархического переворота в Аргосе, в котором принимали участие друзья и гостеприимцы Алкивиада. Тогда афиняне выдали аргосцам на казнь 300 знатных заложников из Аргоса, которых вывез оттуда и поселил на одном из островов Алкивиад. После всех этих событий афиняне уже не сомневались в виновности Алкивиада и послали за ним корабль "Саламинию" с приказом доставить его для суда, кроме того, как пишет Плутарх, подверглись репрессиям многие из родственников и друзей Алкивиада в Афинах.
Посланники, отправленные за Алкивиадом, имели указание не применять по отношению к нему насилия, дабы не вызвать волнения в войске, где он был очень популярен. Многие ученые полагают, что он вполне мог не подчиниться этому решению и отказаться отправиться в Афины, а его согласие либо стало тактической ошибкой, либо было вызвано психологической невозможностью для Алкивиада порвать окончательно с полисными традициями. При этом обычно забывают, что Алкивиад не был единоличным командующим армией в Сицилии, и Никий пользовался по меньшей мере таким же влиянием и авторитетом, что и Алкивиад. В сложившейся ситуации для Алкивиада было не менее опасно выказать открытое неповиновение афинскому народу и остаться при войске, чем явиться на суд, поэтому он избрал наиболее безопасный для себя выход, подчинившись посланникам, а затем бежав в Фуриях вместе со своими друзьями и родственниками, обвиненными, как и он сам, в нечестии, и был, как и его спутники, приговорен заочно к смертной казни и конфискации имущества, а элевсинские жрецы предали его имя проклятию.
Мы не знаем, было ли обвинение против Алкивиада ложным, или он действительно устраивал во время пирушки кощунственный маскарад. В принципе, подобное было вполне в его духе. Важно другое: судебное преследование Алкивиада носило, прежде всего, политический характер. Народная партия не могла простить ему измены общему делу, которая привела к изгнанию Гипербола и расчистила Никию путь к власти. Умеренные также не могли испытывать к нему ни симпатии, ни доверия. Наконец, для крайних олигархов Алкивиад с самого начала являлся заклятым врагом. Бросавшаяся в глаза уже современникам политическая чужеродность Алкивиада, несовместимость его образа действий с традиционными полисными принципами, демократическими и олигархическими в равной степени, имела своим следствием рано развившееся в обществе подозрение. К Алкивиаду стали относиться с недоверием все - демократы в такой же степени, как и олигархи". Против него сложилась коалиция, в которую вошли представители самых разных политических сил: основным инициатором обвинения был лидер афинских демократов Андрокл из Питфа, официальное обвинение подал представитель аристократии Фессал, сын Кимона, руководителями следствия являлись "демагоги-перевертыши" Писандр и Харикл.
Последствия всего вышеперечисленного были пагубны для Афин: бежавший Алкивиад перешел на сторону спартанцев, армия в Сицилии лишилась вождя, бывшего душой всего предприятия, и в конце концов потерпела сокрушительное поражение. Сицилийская катастрофа стала началом конца афинской империи и способствовала подъему олигархического движения.
Список литературы
Владимирский М. Ю. Афинская олигархия