А.А. Морозов, Омский государственный университет, кафедра всеобщей истории
В качестве одной из центральных тем современной медиевистики была и остается проблема развития средневекового города. В середине XX в. появилась особая отрасль в медиевистике - урбанистика. Но уже в начале века была проделана большая работа в этой области, активно шел поиск новых основ изучения города как исторического феномена. В этой связи очень интересны работы русского историка Николая Петровича Оттокара (1884 - 1957 гг.), ученика И.М. Гревса, впоследствии профессора Флорентийского университета.
Данная статья не претендует на полный охват идей ученого, но имеет цель отметить некоторые моменты его методологических поисков. В центре его внимания оказались основные проблемы средневекового города: происхождение, коммунальное движение, цехи, отношения города и сеньора.
Ядром исследований Оттокара по истории средневекового города стал индивидуально-синтетический метод. Суть его состоит в утверждении своеобразия становления каждого средневекового города, своеобразия, исходящего из конкретно-исторического и реально-топографического контекста. В работе "Опыты по истории французских городов в средние века" Оттокар предпринял попытку к синтезированию индивидуального облика каждого рассматриваемого города. Прежде всего, он возражает против теории становления средневекового города А. Пиренна, который считал предтечей развитию средневекового города поселение "путешествующих" купцов, занятых дальней торговлей.
Оттокар допускал, что в "исключительных случаях" этот (торг) бург окажется даже "колыбелью" городского развития и от него будут исходить все организующие тенденции. Но утверждать это в каждом отдельном случае можно лишь после самого тщательного изучения источников" [1]. По сути дела, здесь мы видим положение, ставшее позднее одним из центральных в западной историографии города и, в частности, в немецкой историографии после работ Хепке и Геймпеля. Я имею в виду положение о непригодности "уникальной схемы" средневекового города и необходимости изучения не абстрактного города, но его конкретных локальных типов" [2]. По мнению Н.П. Оттокара, А. Пиренн игнорировал значение старых городских центров, что во многих случаях было недопустимо. Как отмечает А.Л. Ястребицкая, в работах Н.П. Оттокара ставился вопрос о необходимости выработки типологического подхода и важности сравнительно-исторического анализа - о том, что стало одним из основных принципов исследовательского подхода западной медиевистической урбанистики 60 - 70-х годов [3]. Выводы русского ученого о тесной связи старых городских поселений и развитого средневекового города впоследствии были полностью подтверждены топографическими исследованиями американского медиевиста Д. Николаса [4]. Уже было отмечено, что для Оттокара было важно создать индивидуальный облик каждого города. В "Опытах по истории..." на примере пяти городов он пытался показать, насколько различны были условия их внутреннего развития, а, следовательно, и итоги этого самого развития. В центре его внимания оказываются коммунальные движения и их результаты. Первое, против чего выступает наш ученый, это то, что "людям того времени, авторам литературных и исторических источников мы приписываем наши представления. Мы предполагаем, будто и они воспринимали коммунальные движения, как одно постоянное явление" [5]. Оттокар решительно порывает с традицией историков-коммуналистов, в том числе с убеждением своего учителя И.М. Гревса, что городские движения XII - XIII вв. надо воспринимать как единую "коммунальную революцию".
Часто изучение источников позволяет констатировать, что в основе народных движений лежали скорее потребности внешней обеспеченности и внешнего мира. Оттокар замечает: "К развитию свободы и ассоциативной самостоятельности, вообще к внутреннему строю города эти движения имеют лишь косвенное отношение" [6]. Историческая жизнь жива и подвижна и не позволяет рассматривать ее как однолинейное развитие каких-либо тенденций. Сам термин "коммуна" ученый понимает двояко. С одной стороны, она существует всегда, и тогда она понимается им как ассоциативная совокупность горожан. Но также коммуну можно понимать как "временное обострение, существующее лишь в связи с конкретным сочетанием обстоятельств" [7]. В любом случае коммуну можно понимать как совокупность населения города, образованную общей жизнью и общими интересами. Здесь Оттокар ломает жесткую зависимость существования коммуны от появления коммунальных хартий. Дарование и отнятие хартии не могут считаться границами, очерчивающими существование коммуны как ассоциативной организации горожан. Чрезмерное внимание к содержанию коммунальных хартий, сведение к нему всей сложности и полноты внутреннего роста города, по мнению Оттокара, сильно обедняет и упрощает наши представления о городской действительности. Он пишет: "Немыслимо изолировать какой бы то ни было текст от всей совокупности окружающих мотивов и условий" [8].
Это свое утверждение Оттокар богато иллюстрирует на примере Бовэ, Суассона и Санлиса. Он внимательно рассматривает пожалованные этим городам коммунальные хартии и обнаруживает, что за ничтожными исключениями они тождественны. Но реальные и правовые условия Суассона и Санлиса представляли собой полную противоположность. В Суассоне коммунальная ассоциация выступает как самостоятельно действующая сила, вне традиционных властей и сеньорий, как объединяющий центр. Это положение было основой внутреннего строя города. Санлис же - королевский город. И коммуна выступает здесь как орган королевской власти с четко регламентируемыми правами.
Делая вывод, Оттокар говорит, что "заимствуются, в сущности, одни лишь внешние формулы, которые получают совершенно различное значение в зависимости от того исторического контекста, в который они попадают" [9].
Несомненно, источники по истории этих городов как бы дополняют друг друга и при определенной методологической установке это позволяет реконструировать полную и четкую, несколько усредненную коммунальную систему средневекового города, что часто делается в литературе. Но Н.П. Оттокар категорически возражает против такого разрешения проблемы. Он обнаруживает уникальность развития каждой городской коммуны, детерминированную теми или иными, непохожими на другие обстоятельства. А говорить о каких-либо общих моментах он старается с большой осторожностью. В этом пункте Н.П. Оттокар особенно близко подходит к методологическим посылкам своего близкого друга, крупного русского историка-медиевиста Л.П. Карсавина, который писал, что "объект исторического исследования всегда представляет собою некоторое органическое единство как таковое, отличное от окружающего и в своеобразии своем незаменимое, неповторимо ценный индивидуальный акт развития. В истории в центре наших интересов стоит именно индивидуально-неповторимое..." [10].
И Н.П. Оттокар в своих "Опытах по истории ..." немало места уделил поиску индивидуального в почти тождественных хартиях французских городов. Он призывает научиться улавливать своеобразный жизненный смысл каждого текста. Рассматривая историю города Бовэ, он снимает видимое противоречие между коммунальной хартией 1144 г. от Людовика VII и его же диплом 1151 г., утверждающим и определяющим сеньориальные права епископа Бовэ. Противоречие между ними снимается, если "понимать хартию 1144 г. как провозглашение лозунга ассоциативной самозащиты и солидарного давления на врагов (а не как наделение коммуны юрисдикцией) [11]. Для Оттокара эти два документа касаются разных предметов. И диплом 1151 г. не может восприниматься как показатель ограничения коммунальных прав.
Внутренние же отношения горожан вообще чаще всего определялись не хартиями и дипломами, но так называемыми üsus ville" - твердыми местными обычаями. И именно они были главным основанием факультативной юрисдикции коммунальных магистратов. И, конечно, эти üsus ville" очень разнились в зависимости от местности. Общей для них была их цель - удовлетворять потерпевших и примирять враждующих.
Н.П. Оттокар не допускал работу над историческим материалом с заранее определенной теорией, будь то теория прогресса, теория А. Пиренна или еще какая-либо иная. Это мертвит и разрушает тонкую историческую ткань. Эта посылка делает понятным такое пристальное внимание Оттокара к источникам.
Подобное внимание отчетливо проявилось уже в ранних его статьях, в частности, в статье "Цехи и коммуна во Флоренции в XIII - XIV вв.". В центре внимания здесь оказываются цехи и цеховые статуты в качестве источников. Прежде всего, ученый определяет то, как в них понимается развитый средневековый цех. Во-первых, цех - это самоуправляющееся товарищество, сильное своей солидарностью и сознанием общих интересов. Во-вторых, цех - орган городской власти, носитель определенной судебно-полицейской компетенции, сверху признанной как обязательная [12]. Это двоякое понимание цеха делает работу с цеховыми статутами весьма скрупулезной. В статутах можно найти множество противоречивых решений и оговорок. И вот их-то как раз и ценит Оттокар, именно их он подчеркивает, так как эта противоречивость и передает действительную жизнь средневековой Флоренции, причем гораздо вернее, чем стройные идеальные нормы, никак не отражающие реальную жизнь. "В корне ошибочны попытки как-нибудь согласовать такие противоречия, найти им какое-нибудь примиряющее объяснение", - декларирует ученый [12]. Он рассматривает проблему, насколько полно и глубоко соответствовали претензии цехов и их реальная власть. На протяжении XII-XIII вв. цехи настаивали на том, что городские власти обязаны поддерживать консулов цеха в осуществлении решений цеха, в том числе и на запрет человеку продолжать его ремесленную деятельность по исключению из цеха.