Смекни!
smekni.com

Политическая история и культура Ольвийского полиса (стр. 6 из 11)

Главными остаются, однако, следующие моменты: 1) Перикл с флотом, скорее всего, посетил Ольвию; 2) она была включена в состав Афинского морского союза; 3) с этого момента скифские наместники исчезают из нашего поля зрения; 4) Ольвии устанавливается тираническое правление, ликвидированное лишь в начале IV в.

Что же получила Ольвия в итоге подобных политических контактов? Во-первых, как и любой союзник, потенциальное право, на оказание военной помощи в случае нападения неприятеля если, только такая угроза тогда для Ольвии была реальностью. Во-вторых, налаженная торговля с Афинами неизбежны к повышению экономической конъюнктуры. В-третьих более регулярное общение с первым городом Эллады вело, к известному культурному обогащению далекого города на Гипанисе. И наконец, не могло ли более тесное и непосредственное знакомство ольвиополисов с самой передовой демократией тогдашнего мира способствовать успешному осуществлению того переворота, результатом которого стало в начале IV в. свержение тирании, освобождение от скифского господства и установление нового государственного строя.

4. История Ольвии от скифов до завоевания Митридата (VI вв. до н.э.)

4.1 Ольвия в эпоху поздней классики и раннего эллинизма (IV – первая половина III в.)

В пердыдущей главе мы старались показать, что эпоха ранней классики проходит для Ольвийского полиса под знаком двух основополагающих моментов, в значительной степени определявших ее политическое существование: греческой тирании и скифского протектората. Теперь возникает закономерный вопрос: можем ли мы установить хотя бы примерно дату смены их новым политическим строем и уловить при этом в наших источниках какие-то следы наступивших перемен?

Прежде всего бросается в глаза интересный факт: при том, что культ Зевса засвидетельствован в Ольвии как лапидарными надписями, там и граффити по крайней мере начиная с конца VI в. до н. э. Введение культа Зевса Элевтерия в греческих полисах - явление не случайное, но обусловленное вполне определенными историческими обстоятельствами. Вполне обоснованное предположение о том, что вольно вздохнувшие ольвиополиты ввели у себя в начале IV в. культ Зевса Элевтерия по торжественному поводу освобождения сразу от двойного бремени: от верховного владычества над полисом Скифского царства и одновременно от власти собственных тиранов.

Весьма знаменательно, что как раз с начала IV в. до н. э. резко редуцированная с установлением скифского протектората ольвийская хора начинает быстро возрождаться, причем в масштабах, которые теперь превосходят прежние. На территории старых поселков, как и на новых местах, в пределах прежних границ полиса возникает большое количество сельскохозяйственных поселений. Этот факт нельзя истолковать иначе, как стремление обновленного Ольвийского государства восстановить одну из главных отраслей своей экономики, нормальное функционирование которой было некогда нарушено диктатом варваров.

Ольвийское государство обрело независимость от внешнего господства скифов, а ольвийский демос, избавившийся от тиранического диктата, впервые получил суверенное право по собственному усмотрению устанавливать государственный строй, законы и политику. Таким образом, терминологический анализ полностью подтвердил гипотезу об освобождении ольвиополитов от двойного бремени.

Вернемся, однако, к вопросу о политическом устройстве Ольвии в позднеклассическое время. Для решения этой проблемы первостепенное значение имеют следующие факты. Прежде всего в начале IV в. со сцены сходят культовые ассоциации мольпов, орфиков, нумениастов и т. п., служившие опорой тираническому режиму: в контрасте с довольно многочисленными документами V в., свидетельствующими об их активной деятельности и одновременно выдающемся положении в городе, о какой-либо их активности в позднеклассическую эпоху эпиграфические свидетельства отсутствуют. Должность городского эпонима переходит с этого времени от эсимнета мольпов к жрецу Аполлона[22]. Но эти элитарные, однако же, общеполисные союзы аристократии уступают свое место внутриродовым, клановым религиозным сообществам - фиасам, объединенным исключительно по гентильному признаку под эгидой своих богов-покровителей. Еврисивиады, Леократиды и им подобные разветвленные кланы принимают теперь на себя прерогативы предшественников по совершению жертвоприношений, воздвижению статуй и т. п. Однако их деятельность, как показывает пример Еврисивия, сына Сириска, не ограничивалась одной только религиозной сферой: предводители таких гентильных союзов возводят дорогостоящие, но жизненно необходимые полису оборонительные сооружения, как бы принимая на себя и те функции, которые прежде находились на компетенции тирана, что может свидетельствовать об их политической активности в городе. Это подводит к мысли, что обновленный государственный строй Ольвии этого времени не повторял полностью классическую модель радикальной демократии, но имел заметную аристократическую окраску.

Одним из рубежей, предопределившим судьбы Ольвийского полиса на десятилетия вперед, оказались события, связанные с обороной города от войск Зопириона. "Борисфениты, осаждаемые Зопирионом, - пишет Макробий, римский сановник и писатель конца IV и первой половины V в. н. э., - отпустили на волю рабов, дали права гражданства иностранцам, изменили долговые обязательства и таким образом смогли выдержать осаду врага". "Первый удар процветанию Ольвии, - писал он, - был, по всей вероятности, нанесен осадою Зопириона", которая оказалась "одним из первых звеньев длинной цепи бедствий, опутавших некогда богатую и счастливую Ольвию"; ведь даже, "чтобы отбиться от Зопириона чрезвычайные и крайне стеснительные для государства меры".

По всем имеющимся в настоящее время данным, в первые десятилетия после Зопирионовой осады наблюдается не упадок, а, напротив, расцвет Ольвии, знаменательно совпадающий с гигантскими социальными, экономическими и политическими изменениями, происшедшими в древнем мире, вступившем в новую эпоху своей истории – эллинистическую.

Во время Зопирионовой осады в Ольвии верх взяли радикальные элементы, обложившие богатых большими податями. В дальнейшем олигархи пытались вернуть позиции в борьбе с "радикалами" - одну из вспышек разногласий уладил Каллиник, принадлежавший тогда к умеренным; но в дальнейшем его позиция, возможно, сдвинулась в сторону олигархии, если предположить, что он отменил налоги на состоятельных.

Что же касается причин и целей социальных реформ времени осады, то я присоединяюсь к той группе ученых, которая видит но крайней мере в одной из них - проведенной Каллиником кассации долгов - не просто превентивную меру, но, как прямо заявляет декрет в его честь, следствие разразившегося социального конфликта[23], хотя второе вовсе не исключает, но лишь дополняет первое. Такую оценку подкрепляет и рекомендация теоретика осадного дела Энея Тактика. Причины вспыхнувших социальных волнений зрели, видимо, в недрах ольвийского общества давно, и осада послужила лишь катализатором их разрешения. В качестве конкретных стимулов, породивших стасис, можно предполагать подтверждаемое археологически опустошение осаждавшими сельскохозяйственной территории, вызывавшее продовольственный кризис и лишавшее малоимущих основного источника доходов. Осада парализовала экономическую жизнь Ольвии, прекратив, в частности, поступление в казну одной из основных статей пополнения государственного бюджета - таможенных пошлин и иных торговых сборов. В итоге городские власти были вынуждены ввести чрезвычайный военный налог, отмена которого после победы наряду с редукцией медной монеты безусловно облегчала положение прежде всего городской бедноты, а потому не может быть расценена иначе, как важное демократическое преобразование.

Весь изучаемый декрет носит отпечаток ярко выраженной демократической окрашенности, поскольку он в числе заслуг Каллиника называет только две акции: раздачу работ и предложение по отмене долгов; все остальные важные мероприятия, в которых, по всей видимости, должен был принять определенное участие и сам эвергет, поставлены в заслугу демосу. Все это достаточно убедительно свидетельствует о победе в полисе радикально-демократического режима и о сопряженном с этим обновлении всех или большей части сфер полисной жизни: внутри- и внешнеполитической, социально-демографической, финансово-экономической, религиозной и архитектурно-градостроительной.

По всем приводимым ниже источникам вырисовывается вполне четкая, неопровержимая картина могущества и процветания Ольвии как до, так и после осады Зопириона. В возобновленном договоре об исополитии Ольвии с Милетом, эпиграфическая фиксация которого найдена при раскопках милетского Дельфиниона. Изучение обстоятельств заключения договора, привели к вполне оправданному выводу о том, что с милетской стороны предпосылкой подтверждения ранее существовавшего соглашения с колонией было изменение политического строя, а именно реставрация демократии. Обе договаривающиеся стороны, хотя и по разным причинам и независимо друг от друга, но все-таки одновременно повернувшие свой политический курс, при этом в одном направлении, постарались тут же пересмотреть свои международные отношения, подтвердив исополитию и прежде существовавшую между обеими общинами.